Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари [Издание 1923 г.]

Да, он возвратится и сделается приказчиком, чтобы так или иначе зарабатывать себе хлеб, но для часов досуга у него будет свое маленькое царство. Если даже дорога к этому царству пройдет через бакалейную лавку, то он не отступит. Он будет работать и стремиться к тому, чтобы сделаться натуралистом. Жизнь в лесу уж показала ему, что у него есть свой мир птиц и зверей и способность понимать их. Всякое сомнение отлетело от него, и он был счастлив, что одержал над собою победу.

Снаружи послышался шум. Дверь типи тихонько приотворилась, и вошел какой-то большой зверь. В другое время Ян, может быть, встревожился бы, но теперь он еще находился под влиянием своего видения. Он смотрел на зверя с невозмутимым спокойствием. Зверь подошел к его кровати, лизнул ему руку и улегся около него. Это был Турок. В первый раз в жизни он к кому-нибудь приласкался, кроме Калеба.

Калеб был чем-то очень занят целый день, Сарианна тоже. Она уже давно что-то мастерила, а теперь совсем захлопоталась. Потом Калеб побывал у м-сис Рафтен, и она принялась хлопотать, а Гай на минутку сбегал к матери, которая тоже занялась какими-то хлопотами. Одним словом, получился настоящий улей.

В Сенгере всякие маленькие сборища играли такую же роль, как клуб, театр, газета для городских жителей. Крестины, свадьба, похороны, закладка дома, окончание постройки, молотьба, отъезд или приезд, покупка новой упряжи или веялки, — все это был предлог для сборища, и уж заранее все колеса пускались в ход.

В три часа в лес свернули три шествия: одно от Бёрнсов, состоявшее из членов их семьи; другое от Рафтенов, состоявшее из семьи и батраков; третье от Калеба, в которой участвовали Сарианна и многие Бойли. Все несли корзины.

Гости сели в кружок на зеленом берегу запруды. Калеб и Сам были распорядителями. Праздник начался состязанием в беге. Победителем был Ян; вторым оказался городской мальчик. Далее шла стрельба в цель и «охота на оленя», в которой Ян не мог принимать участия из-за своей раны. Хотя это не входило в программу, но Рафтен потребовал, чтоб Ян измерил высоту дерева, не влезая на него, и пришел в восторг, когда вычисление оказалось правильным.

— Смотри, что значит образование, Сам! — воскликнул он. — Когда ж ты сможешь это сделать? Ну, молодец, Ян! Погоди, у меня есть для тебя что-то приятное.

Рафтен достал кошелек и передал Яну пять долларов — премию от общины за убитую рысь. Затем он сказал:

— Если подтвердится, как вы все уверяете (и это впоследствии подтвердилось!), что овец душила рысь, а не Турок, то я от себя добавлю еще десять долларов.

Ян получил такой капитал, какого еще никогда в жизни не имел.

После того индейцы разошлись по своим типи. Калеб воткнул в землю шест, к которому прибит был новый деревянный щит, обтянутый кожей и сверху закрытый куском брезента.

Гости сели вокруг шеста. Около него с одной стороны лежали шкуры рыси и енота, с другой помещались два чучела сов. Раздался барабанный бой: «там-там… там-там… там-там… там-там…» Из типи с громкими возгласами выбежали Сенгерские индейцы в полной боевой татуировке.

Они плясали в такт с барабаном, в который бил Черный Ястреб. Три раза они обошли вокруг столба со щитом. Затем барабан замолк, и индейцы с заключительным возгласом сели на корточках в круг впереди гостей. Поднялся Великий Дятел (родная мать не сразу узнала его) и произнес речь:

— Великие Вожди, Малые Вожди, жены и дети сенгерских индейцев! Произошли события, лишившие ваш народ благородного Главного Вождя. Другого, равного ему, не найдется; но вы собрались здесь затем, чтобы выбрать нового. Мы пробовали состязаться, но не пришли к соглашению. После того у нас была большая экскурсия, и кое-что выяснилось. Когда бросают котят в пруд, то видно, который из них в состоянии плавать. Сегодня мы должны это решить.

Под громкие крики «гау! гау! гау! гау!» Черный Ястреб со всей силой бьет в барабан.

— Конечно, у каждого есть свои дарования. Но кто из племени лучше всех бегает? Маленький Бобер.

(Гау! гау! гау! и барабан).

— Это мой барабан, мама, — шепчет Гай.

— Кто лучше всех лазит по деревьям и выслеживает зверя? Маленький Бобер.

(Гау! гау! гау! гау! и барабан).

— Он дальше своего носа не видит, — шепчет Гай матери.

— Кто выдержал испытание характера на могиле Гарни? Опять-таки Маленький Бобер.

— И как еще трусил при этом, — замечает Гай.

— Кто попал сове прямо в сердце? Кто убил рысь, не говоря уж о еноте? Все Маленький Бобер.

— Он за всю жизнь не убил ни одного сурка, мама.

— Кто из нас может побороть всех остальных? Маленький Бобер.

— Я во всякое время могу побороть Чарльза, — бормочет Гай.

— У кого из нас больше всего гранку и скальпов?

— Ты забываешь о его образовании! — вставляет Рафтен, но его замечание остается без ответа. Даже Маленький Бобер чувствует, что это не по-индейски.

— У кого больше всего скальпов? — твердым голос повторяет Сам. — Вот скальп, полученный в битве с врагом.

Дятел протягивает скальп, а Чародей прикрепляет его к краю щита, прибитого на столбе.

— Вот другой от Главного Вождя вражеского племени.

Калеб привязывает его.

— Вот третий от Второго Вождя вражеского племени.

— Вот четвертый от Великого Главного Вождя Сенгерцев, пятый от Главного Вождя Бойлеров; еще один, доставшийся в битве. Шесть скальпов от шести знаменитых воинов! Достойное воспоминание для племени, и все это сделал Маленький Бобер. Кроме того, он рисует, пишет стихи и очень порядочно готовит. Я предлагаю избрать Вождем Маленького Бобра. Что скажут другие?

Все в один голос воскликнули:

— Ура, Маленький Бобер!

(Гау! гау! гау! гау! гау! Там-там! Там-там! Там-там! Там-там!).

— Никто не имеет возражений?

— Я… — начал Гай.

— Если имеет, пусть поборется с Вождем.

Гай не докончил своего возражения и ограничился тем, что шепнул матери:

— Если б это был Чарльз, я б ему показал!

Калеб снял брезент, покрывавший щит, к которому он привязывал скальпы. На нем изображен был Белый Буйвол сенгерцев, а сверху Маленький Бобер. Потом Калеб развернул лежавший около него пакет и достал роскошную военную куртку из буйволовой кожи, пару штиблет и мокассины, все с рисунками, вышивками и бахромой. Эти вещи были сработаны Сарианной под руководством Калеба.

Нового Главного Вождя тотчас же одели. В его военную шапку уж вставлены были перья за последние подвиги. Гордый и счастливый своими знаками отличия, к числу которых относились и раны, он выступил вперед. Калеб взглянул на него с отеческой гордостью и сказал: