Александр Абакумов - Хроники одного гвардейца [СИ]

— Мы тож за тя рады! — улыбнулась той ЭйДжей. — Здорово, шо ты возвращаешься!

— Ой, да ну, что ты! — пегаска смущенно отвела взгляд. — Тут еще столько работы. Я даже не знаю, когда смогу привести сюда зверят.

— Работа! — фыркнула Дэш. — Работы мы не боимся! Просто скажи, чем помочь! В минуту сделаем, ты же знаешь!

— Конечно знаю! Просто… Ну… Сейчас-то, наверное, и нечем… В смысле, тут я должна сама… Пока… Но, если хотите, я позову, когда будет такая возможность.

— Конечно, зови! — я тоже приветливо улыбнулся. — Все поможем!

— Ага. Зови чуть что, — кивнул ей Из.

— Спасибо! Я, правда… Я позову, да? Спасибо!

— Точно ща помочь нечем? А-т смотри!

— Нет, нет, нет! Нет, нет! Нет! Спасибо, Эплджек! Абсолютно нечем!

— Лады. Тада… — ЭйДжей оглянулась на меня.

— Тогда, может, заглянешь к нам на чай сегодня? — продолжил я предоставленную фразу.

— Спасибо! Если только закончу тут до темноты. Я, видите ли, пока не рискну еще здесь оставаться, а эти мужественные воины обещали проводить меня до города.

"Мужественные воины", похоже, были готовы зардеться от такой похвалы не хуже самой Флатершай.

— Отличненько! — ЭйДжей махнула на прощанье ногой. — Значит, ждем!

Помахав Флатершай, мы, в приподнятом встречей настроении, поспешили домой.

— Эй! Скуталу! Ты где была? Мы тя найти нигде не могли! — распахнулась дверь, стоило нам подойти к дому. — О! Алекс! Те лучше! Класс! А мы-т думали, шо тя там еще долго промурыжат! Сестренка сказала, шо, может, даже отправят куда надолго.

— Алекс! Я рада, что тебя уже выписали!

— Да. Мне уже лучше. Спасибо, Блум, спасибо, Свити.

— Э-э-э… Да, — не к месту, растерянно ответила Скут, одновременно со мной.

— "Да" эт в каком смысле "да"? — Блум чуть склонила голову в бок. — Че у тя вид такой странный?

— Да, это… Неважно, в общем. Нормальный у меня вид. Много где была. Устала.

— Ты и устала?

— Да, а что?

— Извини, а мы точно не должны ничего знать? — уточнила свою догадку Свити.

— Абсолютно, — Скут посмотрела на нее, явно благодаря за понимание. — Совершенно ничего важного.

— Ну… Ладно.

— Лады. Не хочешь, так не хочешь. Пытать не будем. Пока не будем, — Блум сделала выразительное лицо, но тут же сама и улыбнулась. — Пошли в дом! У нас там одна задумочка появилась…

И, с этими словами, воссоединившееся трио удалилось в дом. Хотелось верить, что эта их "задумочка" на сей раз не угрожала нашим шкафам. Да и дому вообще.

— Ну, чего? Я соберу там на столик пока, да? Надо же отметить воскрешение? — для проформы спросила Дэш, для себя это уже решившая, на секунду зависнув в воздухе, и не дожидаясь ответа, метнулась в дом.

— Проконтролирую, — кивнул головой в ее сторону Из и удалился следом.

Возникла какая-то странная, неловкая ситуация. На пороге остались только я и Эплджек.

— Алекс… — она нерешительно поправила шляпу. — У… У нас ферма пострадала сильно… Наверн, долго еще восстанавливать… Можно мы с сестрой пока еще у тя… у вас с Изом…

Я посмотрел ей в глаза. Улыбнулся. Решился:

— Эплджек. Оставайся навсегда.

И промелькнула встречная улыбка!

— Но, шо пони скажут? — с уже заметным облегчением задала ЭйДжей видимо последний сдерживавший ее вопрос.

— Почему-то я думаю, что они точно не скажут ничего дурного, — я приобнял ее ногой за шею и привлек к себе.

— Думаешь?

— Уверен!

— Тада… — она многозначительно улыбнулась. Глаза ее стрельнули куда-то в сторону от дома.

— Ну вы даете! Это вы на пороге два часа топтались? — деланно рассердилась Дэш, пряча улыбку. — А я тут слюной исходить должна, да? Не, а? Ну ты глянь на них! Ни стыда, ни совести у поней!

Мы с ЭйДжей лишь посмотрели друг на друга.

— Дэш! — Из улыбку уже не прятал. — Ну, побыли они наедине и чего? Ты, кстати, тут тоже слюной не исходила.

— Так я это исключительно, чтоб не ломануться и не помешать!

— Хорош трепаться, подруга! — спасла ситуацию развалившаяся на диванчике Деринг. — Они-то уже тут? Тут. Вот и наливай давай!

И было налито.

И налито не единожды.

И был смех.

И было веселье.

И были песни.

И было похмелье.

Стоял обычный летний день. Ярко светило солнце. Порхали бабочки. Заливались на все голоса птицы. К сожалению, были среди этих голосов и не самые мелодичные. Особенно долго доставал своим надсадным ором не в меру голосистый павлин, видимо, выбравшийся с заднего двора домика Флатершай, доковылявший каким-то непостижимым образом до города и тут почувствовавший в себе певческий талант. Впрочем, этот недооцененный Пониротти* заткнулся, стоило Изу, поймав, хотя и далеко не сразу, навалиться на него, прижимая к земле, и шепнуть что-то насчет какого-то экзотического супа.

Толпа, вновь собравшаяся, в этот раз на самом краю Ратушной площади, и до того с недоумением поглядывавшая на нечто большое и укутанное белым покрывалом, доставленное сюда только этой ночью, одобрительно загудела. Похоже, за добрых десять минут своего выступления этот пернатый оратор успел всех порядком достать.

Удостоверившись, что больше никто не осмеливается ее заглушить, Мэр откашлялась и начала торжественную, но необычайно короткую для нее речь:

— Граждане Понивилля! Сегодня мы собрались здесь по торжественному и печальному поводу. Никогда еще открытие памятника в нашем городе не было таким. Простите мне, на сей раз, некоторое мое косноязычие. Недавние события коснулись многих из нас, и я не могу говорить об этом так спокойно, как стараюсь это делать всегда. Наш с вами город… Мы с вами оказались в такой ситуации, в какой не бывали никогда и, надеюсь, впредь никогда не будем…

Мэр неожиданно прервала свою речь. Вгляделась куда-то вдаль. Постепенно, вся толпа повернулась в том направлении. Не стали исключениями и мы.

Где-то в конце улицы столбом поднималась пыль. Для этого потребовалось бы не меньше пони, чем было в отряде Тимберхоста, но он и его отряд отбыли несколько дней назад, и потому, никак не могли тут появиться.

Только разглядев форму идущих, я понял, в чем дело, моментально вытянулся по положенной стойке и лишний раз проверил все ли выглядит так, как ему положено в моей парадной форме. Все было строго по уставу. Разве что фуражку сменил черный, лихо заломленный на ухо берет.

Небольшой передовой заслон Темной Гвардии вступил на Ратушную площадь и тут же распался, оцепляя ее. Неспешно въехала вслед за ними необычной формы иссиня-черная лакированная карета. Вслед ей, насколько хватало глаз, растянулась по улице колонна гвардейцев. Чуть поблескивали на солнце кирасы и шлемы, гордо реял над колонной стяг Личной Гвардии, вторили ему более мелкие значки. Карета плавно остановилась. С тихим щелчком открылась, блеснув на солнце, дверца. Ступила на брусчатку изящная ножка, обутая в…