Нил Шустерман - Очертя голову

— Парк разрастается и становится все более настоящим, — продолжала девушка. — Когда-нибудь твой мир станет иллюзией, а все это будет правдой. Помоги мне построить будущее!

Тут-то мыльный пузырь и лопнул.

— Построить его из душ несчастных, которых ты сюда заманила?

Мой вопрос ничуть не задел Кассандру:

— За все надо платить, и все они пришли сюда по доброй воле.

Я огляделся вокруг. Сколько же здесь народу — не только части Механизма, но и все, кто принужден лицедействовать на испытаниях. Все ради ее развлечения. Если я к ней присоединюсь — для моего развлечения тоже. Конечно, все мы более-менее используем других людей, но я бы не смог делать это так, как она.

— Со мной ты впервые играла в полную силу, — начал я, — и узнала, что такое страх. Но тебе нужно испытать еще кое-что.

— И что же?

— Тебе нужно проиграть.

Я уцепился за гигантское колесо, до жути напоминающее мой последний аттракцион. Повернувшись, оно вырвало меня из рук Кассандры и подняло ввысь.

Владычица парка завопила от ярости, но ее голос тут же заглушил грохот Механизма, и силуэт ее исчез в облаке пара.

Я поднимался выше и выше, а с моей одежды обрывались и исчезали внизу драгоценные камни. Получился бы из меня хороший «бог»? Может статься. По крайней мере, мне хотелось бы так думать. Но слишком много пришлось бы отдать, чтобы согласиться.

Снова в лохмотьях, я поднялся до самого верха Механизма. Шестеренки кончились, и стало видно расселину, в которую сверху продолжал сыпаться египетский песок. Я прыгнул на каменную стену и заскользил, обрушивая вниз мелкие камешки. Наконец мне удалось остановить скольжение. Цепляясь за скалу пальцами и упираясь ногами в щели, я начал подтягивать себя вверх. Никогда не умел лазать по горам, но приходилось быстро учиться.

Квин увидел меня, как только моя голова показалась из пара. Должно быть, он так и ждал меня. Верил, что я вернусь. Брат протянул руку и вытащил меня наружу.

— Я уж думал, ты сгинул с концами, — заметил он.

— А как же следующее испытание? — Я взглянул на верхушку Великой Пирамиды, увенчанную эмблемой парка. Значок напомнил мне, что моя душа пока что мне не принадлежит. Я отказался от предложения Кассандры и проиграю все, если не доберусь до верха, а это непросто. Пирамида походила на длинную лестницу с шестифутовыми ступеньками.

— Будем помогать друг другу, — сказал я Квину. — Ты идешь первым. — И я подсадил его на следующий камень.

Мы карабкались все выше и выше. Над нашими головами таяло синее небо. Снизу все менее отчетливо раздавались крики толпы. Наконец мы добрались до самого верха. Верхушка пирамиды раскалилась добела, как и рисунки на наших руках. Мы стояли перед десятифутовой спиралью, и в самом ее центре, около волны, красовалась кнопка размером с мою ладонь. Я давил на нее, пока внутри что-то не щелкнуло. В Механизме завертелась очередная шестеренка.

Сначала ничего не изменилось. Все как будто застыло в ожидании. Потом что-то задвигалось. Камень заскреб о камень, под нами начали выдвигаться во все стороны железные спицы, и вся верхушка пирамиды принялась вращаться.

— Держись! — крикнул я брату. Держаться было особенно не за что, так что мы приникли к золотому навершию, крутившемуся все быстрее.

Под нами выросли восемь стальных спиц, похожих на паучьи ноги. На конце каждой из них крутились друг вокруг друга два стручка. Я уже видел этот аттракцион на входе в парк. Крошечные капсулы вращались и ныряли, как огромная взбивалка для яиц.

— Нам надо забраться в капсулу! — крикнул я.

— Слишком далеко! — ответил Квин. — Мы не сможем!

— Кто болтался на рельсах, чтобы добраться до своей чертовой кепки? Вперед! — Я стащил его с верхушки пирамиды, и мы рухнули на черный железный прут.

Надо было добраться до его дальнего конца и залезть в капсулу, но центробежная сила так и норовила сбросить нас на землю. Я развернулся и пополз ногами вперед в сторону крутящихся стручков, всем телом прижимаясь к холодному металлу. Квин последовал за мной. Мы медленно продвигались к цели, а вокруг бешено вертелся мир. Пустыня внизу слилась в сплошное пятно. Остались только я, мой брат и испытание.

Наконец я ощутил идущие от капсул потоки воздуха и услышал свист, с которым они вращались, как лопасти пропеллера. Они гонялись друг за другом по кругу под прутом, по которому мы лезли.

Теперь карусель не только крутилась, но еще и раскачивалась, как потерявший равновесие волчок, отчего у меня кружилась голова и плыло все перед глазами.

Чтобы забраться в капсулу, нужно было прыгнуть, точно рассчитав время. Секундой позже — и мы разобьемся. Секундой раньше — и капсулы расплющат нас, как букашек на ветровом стекле.

От времени зависело все. Я старался дышать в такт с движением стручков, уставился в одну точку, пытаясь побороть головокружение, и сосредоточился на прыжке.

— Мы погибнем! — ныл брат. — Разобьемся к чертям!

— Закрой рот, а то ты говоришь, как я.

Стоило мне преодолеть свои страхи, как ужас перекинулся на Квина. Тот ни разу с ним не сталкивался и не умел бороться, поэтому буквально оцепенел. Мне надо было прыгнуть первым, а потом уговорить брата. Я прикинул высоту падения: второй попытки не будет.

Я прыгнул и тут же пожалел об этом. Перелет! Я промахнулся! Но вдруг поле моего зрения закрыла летящая капсула, и я оказался внутри.

Квин все еще цеплялся за прут, прижавшись щекой к железу, похожий на геккона.

— Прыгай!

— Слишком быстро!

— Просто прыгай!

— Я разобьюсь!

— Ты сможешь!

Брат сосредоточился на капсуле, испустил боевой клич и сорвался с прута. Он промахнулся и соскользнул с гладкой черной скорлупы стручка, но зацепился рукой за край и повис, как на вешалке. Я схватил Квина за руку, но не сумел удержать, потом ухватил прядь его волос и успел намотать на руку его футболку. Ткань затрещала, но я уже продел палец в петлю его джинсов. Брат схватился за край капсулы и наконец втащил себя внутрь.

— Это все? — спросил он. — Хочу домой!

Когда мы оба оказались в капсуле, она начала превращаться, как я и думал. Железный прут переломился, но мы не упали. Мы парили. Нос капсулы удлинился, над нами вырос защитный купол, а кабина разрослась. Перед глазами появилась приборная панель, а скамейка, на которой мы сидели, стала двумя креслами, повторяющими форму тела. Панель совсем не походила на ту, с которой я сегодня уже сталкивался. Она представляла собой компьютерный экран с голограммами кнопок и тумблеров и какой-то абракадаброй вместо подписей.

— Я понял! — воскликнул Квин. — Это звездолет с обложки диска «Лучшие хиты Ядерной Галактики»!

— Прекрасно. И как им управлять?

— Не знаю. Помню только, что на другой картинке корабль взрывается.