Сэмюэль Сковилль-мл - Скауты в лесах

— Добро пожаловать, мистер Кутó, еле выговорил он наконец. — Мистеру Бобру пришлось спешно покинуть нас, поскольку у него назначена деловая встреча, однако он любезно просил меня принять вас. Не желаете ли перекусить с дороги? Может быть, кусочек тополя, или вы предпочитаете в это время дня бук?..

Джо вылез на платформу, упал рядом с Уиллом и некоторое время лежал молча, отдыхиваясь. Потом он перекатился в тёплую постель из стружек, которую только что покинул владелец [92]. От стружек исходил слабый приятный мускусный запах.

— Крупнее бобра в жизни не видел, – промолвил он наконец [93]. – И он чёрный. Редко, редко рождается чёрный или белый бобр — обычно они рыжевато-бурые. Шкура этого старика стоит кучу денег

— По-моему, хватит и того, что мы его выгнали из дома, – заметил Уилл. — Отобрать у него ещё и шкуру — это было бы чересчур!

Когда глаза мальчиков привыкли к полумраку, они внимательно рассмотрели внутренность дворца Вождя Бобров.

— В погребе сырость, – отметил Уилл, – да и во дворе не мешало бы откачать воду, но в целом домик уютный и тёплый. Если сильно похолодает, можно будет переехать сюда. Надеюсь, владелец ничего не будет иметь против соседей… Впрочем, Джо, – мрачно продолжил он, – мне почему-то показалось, что он был тебе не слишком рад. Боюсь, ты как-то задел его.

Джо ничего не ответил, только потёр свежую шишку на макушке. Мальчики удобно свернулись в тёплой постели и ещё долго говорили о бобрах. Джо пересказал Уиллу множество историй об этих умных животных, слышанные им от трапперов. Когда-то бобры водились повсюду, от Мексиканского залива до Гудзона — впрочем, во Флориде они не встречались, надо думать, из-за аллигаторов. Плотины бобров затапливали огромные лесные пространства. Затем вода губила лес, плотины разрушались, а дно бывших бобровых запруд, покрытое илом и торфом, превращалось в тучные луга. Когда-то, задолго до прихода в Америку белого человека, бобровые запруды создавали плодородные почвы, запасали воду на время засухи и, сдерживая наводнения, сохраняли чернозём на склонах холмов. Уилл навсегда запомнил утро, проведённое в бобровой хатке. В полумраке Джо говорил о бобрах так, как он говорил бы о мудром, храбром и счастливом братском племени индейцев. Бобры находят себе супругу на всю жизнь, и они всегда готовы пожертвовать жизнью ради своих детей. Он рассказал, что его народ верит в то, что когда-то в мире не было ничего, кроме безбрежных вод, в которых жил гигантский Бобр. По велению Великого Духа Бобр нырнул и поднял со дна грязь и камень — из них Великий Дух при помощи Бобра сотворил горы, равнины и луга. Обращаясь к собственному опыту, Джо рассказывал, что сам видел, как бобры закатывали на нужное место в строящейся плотине камни в сотню фунтов [94]и без заметных усилий тащили против течения огромные брёвна. А деревья со стволом в два фута [95]диаметром они валили так же аккуратно и ловко, как мог бы сделать лесоруб с топором. Как-то Джо заметил трёх бобрят на берегу ручья и сумел оказаться между ними и водой. Когда бобрята заметили, что путь к отступлению отрезан, они закричали громко и тонко, точь-в-точь как маленькие испуганные дети. Немедленно приплыла старая бобриха и притворилась сильно раненной. Когда она поняла, что этот трюк не сработал, приплыл и бобёр-отец; оба зверя нырнули и вынырнули у самого берега. Затем они выбрались на берег почти к самым ногам Джо и принялись ковылять, подволакивая лапы и изображая беспомощных калек. Но когда мальчик попытался поймать одного из них, тот, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, рывком ушёл от противника. Бобрята, пользуясь тем, что внимание Джо было отвлечено, смогли отбежать достаточно далеко, чтобы у них была возможность побега. Тут же их родители разом нырнули, издевательски ударив хвостами по воде. Ещё Джо рассказал, как однажды видел драку между бобром и диким котом — несмотря на свои острые когти, хищник в конце концов вынужден был бежать, спасаясь от мощных и острых резцов бобра.

— Понятно, почему канадцы выбрали бобра для своего герба, – резюмировал услышанное Уилл, когда пришла пора собираться восвояси. — Это и правда великий зверь!

Прошла неделя с тех пор, как мальчики открыли дорогу в Страну Бобров. Теперь они ходили сюда чуть ли не каждый день. Их поражало, как много работы могут бобры проделать от заката до рассвета. Бобры, похоже, думали о приближающейся зиме. В миг, когда только начинались сумерки, чёрношёрстный патриарх колонии выбирался из хатки — над водой появлялась его голова, и он медленно и бесшумно обходил, то есть обплывал, свои владения, держась у самого берега пруда; без сомнения, он проверял, не угрожает ли колонии какой-нибудь враг. Как-то вечером вожак не заметил мальчиков, которые сидели на корточках за молодой порослью тсуги у берега. Не увидав, не услыхав и не почуяв никакой угрозы, вожак, которого Уилл окрестил «Дедом», вскарабкался на округлый валун в центре пруда. Видимо, это был знак, что всё спокойно — десятка два бобров появились на поверхности и тут же разделились на группы, или, лучше сказать, бригады. Дед явно считал, что его возраст и опыт дают ему право на несложные обязанности караульного, – всё время, что мальчики наблюдали, он недвижимо восседал на макушке валуна. Под его неусыпным присмотром подданные работали с поистине отчаянной скоростью. Не менее дюжины бобров колонной проследовали в лес, к осиновой роще в паре сотен футов [96]от берега. Каждый из работников сам выбирал себе дерево — и ночные труды начинались. Каждый из мохнатых лесорубов вставал на задние лапы, а передними крепко обхватывал ствол; быстро, так, что только щепки летели, бобры принимались подгрызать осины, словно во рту у них работали какие-нибудь лесопильные механизмы. Так они трудились около часа. Наконец бобёр, выбравший самую тонкую, дюйма в четыре [97]в поперечнике осинку, ударил хвостом по земле, отхватил ещё несколько щепок и кинулся в подлесок. Дерево затрещало, зашаталось и с шумом рухнуло. Остальные работники по сигналу товарища тоже укрылись в подлеске, и не выходили минут пять после того, как осина упала. Они, несомненно, опасались, что шум упавшего дерева привлечёт кого-нибудь из их врагов. Наконец они стали выбираться из зарослей, а первый, вернувшись к упавшей осине, принялся отгрызать ветки и разделять ствол на меньшие отрезки, которые можно было бы оттащить к «продуктовой» поленнице.

Всё это время другая бригада усердно трудилась на другом берегу озера, удлиняя канал. Осины, росшие когда-то вдоль канала, были свалены ещё в прошлом году, но футах в трёхстах [98]от берега озера была ещё одна роща. Бобр-вожак, по всей видимости, счёл, что проще прокопать туда канал, чем таскать брёвна через кусты. Теперь его подданные со всех лап удлиняли канал — ровно, как по линейке, пять футов в ширину и три в глубину [99]. Бобры-работники по очереди ныряли, поднимая на поверхность в передних лапах не меньше глины, чем поместилось бы на лопате землекопа; мало этого, такой же ком каждый бобёр прижимал к животу плоским мускулистым хвостом. Животные казались довольно неуклюжими — но следующим утром мальчики были поражены тем, насколько удлинился канал, и сколько деревьев было повалено. Этим вечером они наблюдали за бобрами около часа, а потом стали тихонько выбираться из своего укрытия, чтобы идти в лагерьmp. Но как осторожно они ни двигались, бдительный Дед со своего командного пункта заметил их. Два громких удара хвостом по воде — и в один миг все бобры скрылись в озере, и не возвращались, пока Дед не убедился, что подглядчики убрались окончательно.