Валерий Квилория - 13-й карась

К счастью, друзья остались незамеченными. Косяк с Коксом волокли упирающегося Момента под руки, и ничто другое, кроме своего строптивого товарища, их не занимало.

Попав в пещеру-коровник, Момент перестал сопротивляться.

– Показывай, – строго приказал ему Кокс, обведя пещеру лучом.

– Тапоськи, – выдавил задушенным голосом тот. – Тапоськи на Марихуане.

Толстяк осветил поочерёдно каждое коровье копыто.

– Ну и где?

– Стоб меня переломало, стоб я в жизни клея не нюхал, – поклялся Момент. – Я за него, а она меня – копытом.

– Во, – ткнул он пальцем в распухший нос.

Лера едва не расхохотался, представив корову в тапочках. Закрывшись ладонью, он запыхтел, точно самовар перед взлётом.

– Тише, ты! – толкнул его в бок Шурка. – Начнут искать – нам конец.

Опасения его тотчас подтвердились. Кокс отпустил трясущегося Момента и стал внимательно осматривать пещеру.

– А где молоко? – шмыгнул он носом, наткнувшись на пустое ведро.

Момент выпучил глаза:

– Стоб меня переломало…

Молчавшего до того Косяка стала бить нервная дрожь.

– Сейчас переломает, – зловеще пообещал он, поднимая ведро.

На удивление, Момент чрезвычайно быстро сообразил, что за этим последует, и стремительно ускакал обратно в проход. Дынный Старичок, угрожающе размахивая эмалированной посудой, вынесся следом. Мальчишки решили было, что спасены, и напрасно. Толстый Кокс поиски не прекратил. Напротив, тщательно обследовав пещеру, он без труда нашёл в стене выемки-ступени.

– Мама, – беззвучно выдохнул Шурка и вместе с Лерой отодвинулся подальше от края стены.

Толстяк пыхтел и карабкался вверх, с каждым мгновением подбираясь всё ближе. Друзья в полной безнадёжности осмотрели укрытие. Они находились в нише, наподобие антресолей, утопленной в стене пещеры. В потолке над ними сияло светом множество отверстий. Правда, отверстия эти были столь малы, что в них не пролез бы и палец. В отчаянье Шурка принялся шептать «Отче наш», но тут же понял, что не дочитает и до середины, как Кокс их обнаружит. И действительно. Перед его носом возникла рука толстого наркомана, лихорадочно ощупывающая край камня. Инстинктивно отпрянув, Шурка толкнул спиной друга.

– Ёлки, – начал возмущённо Лера и… пропал.

Едва различимое «палки» донеслось откуда-то издалека. Шурка протянул руку – пустота. Леры рядом не было.

Тогда он перекатился на его место. Каменная твердь под ним тотчас разверзлась, и Шурка полетел в тартарары. «Хоть бы на сено упасть!», – только и успел подумать он.

В следующий миг Кокс добрался до верха и осветил фонарём пустые антресоли.

– Гад ты, Шурка! Какой гад! – чуть слышно, сусликом высвистывал в темноте Лера. – Опять на меня свалился.

– Я же не нарочно, – так же тихо оправдывался Шурка, пытаясь нащупать пространство свободное от распластанного под ним Леры.

– Ты мне глаз выбил, – объявил сердито тот и рывком сбросил с себя Шурку. – Разлёгся тут!

Он хотел добавить ещё что-то, но из-за стены донёсся звук, словно на мокрый асфальт шлёпнулся громадный кусок сырого теста. Следом подземелье огласили злобные крики толстого Кокса.

– Вот это навернулся, – восторженно констатировал Лера.

– Метра три лететь, – согласился Шурка. – Больше не полезет.

Над стеной, с которой они свалились, тускло мерцала узкая полоска света. Внизу же царила кромешная темнота, как будто подземелье чёрной тушью залило. Шурка ощупал стену. Выдолбленные в камне ступени были и с этой стороны.

– Толку от них, – пробурчал Лера. – Мимо этой банды всё равно не проскочишь. Надо другой выход искать.

Выставив вперёд руки и поводя ими в стороны, они пошли поступью слепцов, шаг за шагом удаляясь от коровьей пещеры.

Шли долго. Камень под ногами оказался удивительно ровным. И если вначале друзья ещё опасались невидимых выступов и провалов, то после, убедившись, что их здесь нет вовсе, пошли свободнее. Лера пытался считать шаги и сбился, когда счёт перевалил далеко за тысячу. К тому же, Шурка то и дело отвлекал разговорами.

– Как думаешь, – говорил он, – молоко у Машки и впрямь наркотическое?

– Ничего оно не наркотическое! Тысячу двести двадцать восемь, – отвечал Лера. – Только горькое немного. Тысячу двести двадцать девять…

– Откуда ты знаешь?

– Тысячу двести тридцать! – сердился Лера. – Тебе же ничего не мерещится? Тысячу двести тридцать один…

– А если оно всё-таки наркотическое? Мы сразу не почувствовали, а потом возьмём и привыкнем?

– И что? – не понял Лера. – Тысячу двести тридцать два…

– И станем наркоманами.

Тут Лера и сбился со счёта. Хотел заспорить и не заспорил. А вдруг Шурка прав?

Коридор, по которому они двигались, полого и прямо спускался в неведомую глубину. От коридора то и дело отходили в стороны ответвления.

– Лучше не сворачивать, – убеждал Лера. – В этих катакомбах можно заблудиться на всю оставшуюся жизнь. А прямая дорога нас обязательно из-под земли выведет.

– С чего ты взял? – не поверил Шурка.

– Тут камень пилили для строительства, – пояснил Лера. – Из такого камня города в Крыму строили, а ещё Одессу с Измаилом.

– Это, который Суворов штурмовал?

– Ага. Чтобы камни из катакомб вынести, центральный выход делали широким и прямым, как этот.

Незаметно пол стал крениться всё больше и больше. Друзьям вскоре пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться и не бежать вниз. Наконец, далеко внизу забрезжил свет.

– Я же говорил, – обрадовался Лера.

Увы, предположение его оказалось неверным. Коридор закончился небольшой куполообразной пещерой, посреди которой плескалось озерцо. Из него и исходил свет.

– Вот где выход был, – догадался Лера. – А потом его морем затопило.

– Нырнём? – посмотрел он на Шурку.

Шурка потрогал воду.

– Холодная. Не доплывёшь! Вдруг до берега далеко?

Лера на миг задумался, Шурка, конечно, прав. Но возвращаться обратно к наркоманам не хотелось.

– Да ну, – отмахнулся он и скоренько сбросил одежду. – Мы вон на Панском пруду в марте купались.

Шурка недовольно покачал головой.

– Не дрейфь, – заверил его Лера и «бомбочкой» бултыхнулся в озеро.

В следующий миг он взвился над вспенившейся водой и с таким проворством выскочил на берег, будто за ним гналась целая стая акул.

– Ух! Ох! Ах! – заскакал он на одной, а потом на другой ноге, пытаясь натянуть штаны.

Шурка бросился помогать. Вскоре Лера сидел, сгорбившись, закутавшись в пиджачок, и громко клацал зубами.

– Вэ-вэ-вэ, – выстукивал он зубами и тыкал пальцем в угол пещеры, закрытый скалистым выступом.