Валерий Квилория - 13-й карась

– Ё-моё! – вскочил Шурка.

Лера повернул к нему восторженное лицо и заскакал от избытка чувств, как шаман вокруг костра.

– Призрак! Призрак! – приплясывал он. – Ко мне призрак приходил.

И он рассказал Шурке о своей встрече с поручиком Молодцом.

– Ё-моё! – всё повторял Шурка, с опаской поглядывая на потайной ход. – Что же там за погребальная?

Собравшись с духом, мальчишки пошли новым подземным коридором, который тотчас закончился обширной залой. Света тут было поменьше. Обвыкнув, они с ужасом рассмотрели две мумии, в разных позах застывших посреди зала. ещё одна – «сидела» у стены. На ней был истлевший мундир с эполетами, а меж рёбер торчала рукоять ножа. В иссохшей руке мумия сжимала наган. Рядом лежала почерневшая от времени шашка.

– Это же поручик Молодец, – догадался Лера.

– Они друг друга перебили, – побледнел, как полотно, Шурка. – Бежим отсюда!

Лера едва не поддался охватившему его паническому страху.

– Не дрейфь, – произнёс он дрожащим голосом и осторожно подошёл к поручику, – он с контрабандистами сражался, за отечество.

Помимо останков мундира, от чиновника Пограничной таможенной стражи сохранились лишь кости да кожа. Казалось, всё это бутафория и перед ними кукла из проволоки и пергамента. И только льняные, коротко стриженые волосы поручика убеждали, что некогда это был настоящий человек. В нагрудном кармане, как и указывал призрак, Лера нашёл огниво с кремнем, трут, вчетверо сложенное письмо и часы-луковицу.

– Наган возьми, наган, – зашипел Шурка.

– Ага, – отозвался Лера, осторожно пятясь. – Сам бери! Видишь, как он его крепко держит.

Шурка в нерешительности потоптался, но вдруг махнул отчаянно рукой и ринулся к мертвецу. Не успел Лера сообразить, а тот уж подхватил с пола шашку и отпрыгнул назад.

– Ура, – выдохнул он. – Теперь мы этому конопляному семени врежем, – и потянул шашку из ножен.

Шашка не шла.

– Да ей лет сто, не меньше! – заключил Лера. – Она давно заржавела.

– Всё равно, – храбрился Шурка. – ей можно и так ударить.

Лера пожал плечами и взялся за осмотр погребальной залы. Шурка шёл рядом с шашкой наготове.

Залу, очевидно, использовали в качестве склада для контрабандного товара. В одной из стен торчали металлические крюки.

– На них, наверное, одежда висела, – шепнул Шурка.

Вдоль противоположной стены высились стеллажи.

– А тут ящики с сундуками стояли, – отозвался Лера.

За ноги то и дело цеплялись обломки досок, обрывки верёвок и рогожи. Наткнувшись на нечто круглое и выпуклое, Лера отстал. Шурка, вооружённый шашкой, смело пошёл дальше в дальний угол. Там стоял стол, лежали валом длинные палки, на одном конце которых была намотана просмоленная пакля.

– Лерчик! – радостно воскликнул Шурка. – Я факелы нашёл.

– А я котелок, – просипел от натуги Лера, пытаясь приподнять и перевернуть средней руки котёл, какими пользовались некогда рыбачьи артели.

Шурка поспешил ему на помощь, и котёл послушно встал на днище.

– Большой, – оглядел Шурка покачивающуюся посуду. – В нём за раз можно борща наварить на оба класса.

– Было бы из чего, – вздохнул Лера, у которого от одной мысли о еде слюна набежала.

– А во! – Шурка сунул ему под нос кулак. – Целый бочонок под столом.

На ладони у него лежали пшеничные зёрна.

– Отравимся ещё, – взял пару зёрнышек Лера.

– До революции зерно не протравливали, – заверил его Шурка. – А пшеница в специальных условиях может веками храниться.

– Где же тут условия? – всё ещё сомневался Лера, пробуя раскусить зёрнышки.

– Как нечего делать! – стоял на своём Шурка. – Под землёй температура постоянная и влажность.

– Вон, – перешёл он на шёпот, вспомнив о покойниках, – даже люди сами собой бальзамируются.

– Как камень, – с трудом разгрыз дореволюционную пшеницу Лера. – А воду где взять?

Шурка задумался. Воды в подземелье нет, если не считать пещерного озерца.

– А давай, в морской сварим? – нашёлся он. – И солить не надо.

Подгоняемые чувством голода, они вытащили котёл на берег.

– Я развожу огонь, ты носишь воду, – распорядился Лера.

Пока он собирал топливо для костра, а после чиркал кремнем по огниву, Шурка тщательно промывал тапочки.

– Тебе что, делать нечего? – наконец, не выдержал Лера, у которого никак не получалось добыть огонь. – Давай воду в котёл наливай.

– Сейчас, – отозвался Шурка, – только тапочки постираю.

– Это ещё зачем?

– Вместо черпака.

– Да ты своими тапочками полдня будешь воду черпать! – возмутился Лера. – А потом у нас заворот кишок будет.

– Не скрипкой же воду носить.

– Ты там посмотри, – показал Лера на развалы контрабанды.

– Ладно, – сдался Шурка и, отжав тапочки, босиком полез на самую верхотуру из тюков и ящиков.

Лера только-только выдул из тлеющего трута огонь, как вдруг к нему явился новый гость. Был он тёмен собой. На голове у него красовался рыцарский шлем, на плечах просторная хламида, на ногах тупоносые туфли с широкой пряжкой. Лера схватился за шашку.

– Как костюмчик? – поднял забрало тёмный гость, и Лера увидел в окошке шлема улыбающуюся физиономию Шурки.

– Шутишь, да? – разозлился он. – А если бы я тебе шашкой врезал?

– Она же не достаётся.

– Всё равно бы врезал.

– Тогда бы тут пять мумий стало, – снял шлем Шурка.

– Четыре.

– Пять, – стоял на своём Шурка.

– Ты бы повесился от тоски, что такого друга угробил, – самоуверенно заявил он.

– Смотри, – подошёл Шурка к озерцу и зачерпнул полный шлем воды.

Из шлема тотчас тонкими струйками полилось в разные стороны. Но всё же Шурка донёс до котла добрую треть. В каких-нибудь пять минут он наполнил рыбацкую посудину до половины.

Когда вода закипела, друзьям, из-за отсутствия какого-либо поварского инструмента, пришлось помешивать варево шашкой поручика.

– А ничего каша! – снял первую пробу Шурка.

Пшеничная каша получилась и солёной, и горькой, даже каким-то лекарством отдавала. Но мальчишки не жаловались, уж больно есть хотелось. Отодрав от ящичной доски по широкой щепе, обжигаясь и фыркая, они с жадностью набросились на дореволюционную пшеницу. И хотя варева вышло много, приятели остановились лишь тогда, когда выскребли из котла всё до последней крупинки.

– Ну я и натрескался, – расстелив хламиду, которая оказалась обыкновенным куском материи, разлёгся у костра Шурка.

Лера прилёг рядом. Шурка заглянул другу в лицо и вдруг обнаружил, что вокруг его левого глаза проступил внушительный синяк. Точь-в-точь как у Момента.

– Ё-моё! – дотронулся Шурка пальцем. – На тебя молоко наркотическое подействовало.

– Какое «молоко»? – морщась от боли, отшатнулся Лера. – Ты же сам мне в глаз коленкой засветил.