Валерий Квилория - Возведённые в степень

Фенечке стоило большого труда совладать со своими и без того расшатанными нервами. Успокоившись, она аккуратно взяла бумагу двумя пальцами, как берут нечто отвратительное, потянула в сторону и… и даже застонала от бессилия. Резинка вновь образовала нить. В панике завуч отчаянно замахала рукой. А тут опять загремела реклама, и по кабинету снова поплыл аромат кофе.

– Люди добрые! Спасите! – схватилась она за голову.

И напрасно, попадание кислотным зарядом не прошло для причёски даром. Едва Фаина Демьяновна дотронулась до волос, как они осыпались, словно иголки с засохшей новогодней ёлки.

Пять минут спустя прибывший во главе вооружённого отряда Пантелеймон Юрьевич обнаружил заведующую учебной частью, опутанную с головы до ног ядовито-жёлтой паутиной. Посреди её пышной шевелюры блистала широкая плешь.

– Где паук? – деловито осмотрел кабинет учитель биологии.

– Какой паук? – едва не разрыдалась завуч.

– Глобальный, – подсказали ученики и показали на раздвоенную причёску, – который вас паутиной обклеил и уже кушать начал…

После того, как Фаину Демьяновну очистили от жевательной резинки, в кабинете осталось четверо: сама завуч, учитель биологии, Лера и Шурка. Остальные отправились на поиски Юлиана Сидоровича.

Ожидая директора, Фенечка страдальчески смотрела за окно, прикрывая тетрадкой плешь на голове.

– А давайте замаскируем, – робко предложил Шурка. – А то вы так на антипанка похожи.

– Почему на антипанка? – нахмурилась завуч.

– У него на башке гребень, типа лесопосадки, а у вас, наоборот, просека.

Фаина Демьяновна достала из стола зеркальце и приподняла тетрадь.

– Какая прелесть, – в отчаянии прошептала она и впилась взглядом в Шурку. – А ты сможешь… это, как его, замаскировать?

– Запросто, – улыбнулся Шурка.

Через минуту он уже колдовал над её причёской. Из-за отсутствия лака и пенки для укладки волос, Захарьев использовал имеющиеся в наличии подручные средства. А имелись иголка и катушка белых ниток, которыми он и принялся сшивать разделённую надвое пышную причёску. Среди белокурых волос завуча белая нить, конечно, бросалась в глаза, но не очень.

– Я вам пока последнее сообщение прочитаю, – предложила подобревшая Фенечка и придвинула к себе лист бумаги.

В депеше на имя директора школы говорилось, что осадное положение продолжается и, что скоро на помощь в городок прибудут части регулярной армии. Пока же в школу подвезут продукты питания и предметы первой необходимости.

– Что за предметы? – не поняли друзья.

– Всё, что вам для жизни в первую очередь необходимо, – совсем непонятно пояснила Фенечка.

– А что нам такого необходимо? – посмотрел Шурка на Леру.

– Патроны, – принялся загибать пальцы Лера, – ружья, каски и, если можно, рыцарские латы.

– Нет, Стопочкин, – обожгла его взглядом завуч. – В школу завезут матрацы и постельное бельё, на котором вы будете спать. А ещё полотенца, мыло, зубную пасту и прочие средства гигиены.

– А парни верно говорят, – подал голос Пантелеймон Юрьевич. – Нам бы автоматы, парочку пулемётов и какую-нибудь пушечку, иначе от глобалов не отбиться.

К тому времени Шурка сделал последний стежок и отступил, любуясь своей работой. Фенечка снова взялась за зеркальце.

– Ну, как? – вопросительно глянула она на Пантелеймона Юрьевича.

– Как-то пирамидально, – признался биолог.

Действительно сведённые вместе половинки былой причёски напоминали островерхую крышу какого-нибудь старого домика в Троицком предместье Минска.

– Может, верхушку срезать? – почесал за ухом Шурка.

– Тогда будет похоже на перевёрнутую вверх дном утятницу, – не без злорадства вставил Лера.

В следующий миг в кабинет стремительно вошёл запыхавшийся Почёмбыт. Схватил депешу, пробежал по ней глазами и только потом посмотрел на завуча.

– Ношение руля, Фаина Демьяновна, вам на пользу не пошло, – заметил он, думая о чём-то своём. – Что-то у вас в лице изменилось.

Завуч хотела объяснить, что во всём виновата муравьиная кислота и замаскированная просека на голове, но Юлиан Сидорович внезапно бросился к окну.

– Едут! – радостно объявил он.

Лера обернулся и увидел, что в ворота школы въезжают два небольших фургончика, на которых крупными буквами выведено «МЧС».

– Ура! – обнялись завуч с директором.

Но тут из поднебесья на один из грузовиков с противным жужжанием спикировало нечто жёлто-чёрное, размером со среднего слона.

– Да это же оса! – ужаснулось школьное руководство.

– Нет, – не согласился Пантелеймон Юрьевич, который уже видел убитую Шуркой осу, – оса поменьше, это шершень.

Шершень вцепился в фургон и слышно было, как под страшным натиском его шести лап трещит жестяная обшивка. Ухватив добычу, гигантское насекомое легко оторвало её от земли.

– Боже, – зарыдала Фенечка, – а как же водитель?!

В ту же секунду дверь грузовичка открылась, и наружу вывалился человек. На помощь ему из школы выбежали несколько старшеклассников, ухватили бедолагу за руки-ноги и уволокли под защиту каменных стен. Водитель другого фургона резко затормозил и тоже скрылся в школе. Но шершни больше не нападали.

– Уверен, что этот глобал, представляющий род общественных насекомых из группы ос, украл продуктовую машину, – грустно заметил учитель биологии. – Они чуют еду за десятки километров.

Пантелеймон Юрьевич оказался прав: оставшийся грузовик оказался доверху нагружен матрацами.

– Что же делать? – расстроился директор. – Чем ребят кормить? Куда звонить?

– Телефон не работает, – доложил биолог. – Но зато на соседней улице есть ресторан «Зубр». Полчаса назад они рекламировали свою кухню.

Почёмбыт одобрительно кивнул и обратился к Шурке.

– Молодой человек, – не приказал, а попросил он, – дайте ваше ружьё. Мне, как директору, необходимо сходить и договориться о горячем питании для школы.

Ни слова не говоря, Шурка протянул оружие.

– Я с вами, – заявила Фаина Демьяновна. – Не то я тут с ума сойду от кофейных галлюцинаций.

И они ушли. Директор с двустволкой и завуч с островерхой причёской на голове.

Через полчаса в учительской неожиданно ожил телефон. Это был Юлиан Сидорович. Голос его срывался.

– Ресторан разгромлен! – кричал он сквозь страшный грохот. – Повсюду исполинские осы, муравьи и тараканы! Мы возвращаемся!..

Голос его перекрыл пронзительный женский визг.