Георгий Свиридов - Вовка - сын командира, или необыкновенные приключения в тылу врага

— Леший, что ли? — произнес тихо Санька. — Такое бывает. Он однажды завел в болото деда Игната и там бросил. Чуть не засосала его трясина.

— Наверное, леший, — сразу согласился Михась.

— Выдумки все! — громко произнес Вовка. — Может, вы и в бога верите?

— Ха! Сказал! В бога не верю, потому что его нет, — ответил Михась. — А леший есть. Вот Стелку отвязал, сюда перегнал и снова так же привязал.

Вовка нахмурился. Тут что–то не так. Но что именно, он не понимал. И потому не стал возражать. Видя, что разубедить друзей ему сразу не удастся, Вовка сказал:

— Есть хочется. Давайте доить Стелку.

— Верно, давно пора, — с охотой отозвался Санька.

Он сбегал за ведром. Вовка и Михась за это время нарвали охапку сочной травы и положили перед Стелкой.

— Давай, Михась, начинай.

Михась присел, протянул руки и тут же обернулся к ребятам.

— У нее. У нее… Кто–то молоко выпил, — прошептал он.

В кустах за его спиной послышалось приглушенное хихиканье. Санька и Михась испуганно переглянулись.

Вовка схватил автомат, торопливо щелкнул затвором.

— Эй, кто там! А ну выходи, а то как стрельну!

— Ой! Не надо стрелять! — раздался тоненький девчоночий голосок. — Не надо!

Ветка зашевелилась, и из–за куста вышла девочка лет двенадцати. У нее в разные стороны торчали косички, широко открытые голубые глаза смотрели испуганно.

— Пожалуйста, не стреляйте… Это я привела сюда корову… Пожалуйста, не стреляйте…

Вовка отвел автомат и с нескрываемым интересом стал разглядывать девчонку.

Девочка была примерно одного с ним роста. Вовку удивили ее глаза. Очень большие и очень печальные. Он не выдержал ее взгляда, нахмурился.

— Как тебя зовут?

— Тинка, — ответила девочка и добавила: — Валентина Граматович.

Санька и Михась пришли в себя. Окончательно убедившись, что перед ними не леший, они вдруг разозлились, что какая–то девчонка смела дурачить их. Санька подступил к ней.

— Ты чего в лесу шляешься? Коров чужих уводишь?

Михась, сощурив глаза, подскочил с другой стороны и поднес к ее лицу крепкий кулак.

Но Тина, к удивлению мальчишек, не испугалась, не захныкала. Она только вздохнула. Ее большие глаза все так же грустно смотрели на ребят. Такое спокойствие особенно задело Михася.

— Ха! И подоить ее уже успела.

Девочка молча кивнула.

— И выпила сама все молоко?

— Нет, не выпила, — сказала Валентина тихим голосом. — Я на землю доила. У меня посуды не было.

— Как же ты чужое молоко могла на землю вылить?

Тинка вздохнула и поучительно произнесла:

— Корову доить надо вечером и утром обязательно. А она у вас с вечера не доена стояла. Разве можно так мучить скотину?

Санька хотел было сказать: мол, откуда тебе это известно, но его опередил Михась.

— А твое какое дело? — грозно сказал он.

Тина так же спокойно посмотрела на мальчишек и отвернулась.

«Странная какая–то», — подумал Вовка и спросил:

— Тинка, а где ты живешь?

— Тут.

— В лесу? — удивился Вовка.

— Ага.

— Ха! Мы тоже в лесу живем, — сказал Михась. — А где твой дом?

— Немцы спалили… — чуть слышно ответила Тина, и в ее глазах заблестели слезы.

Она не договорила и бросилась бежать. Не успели ребята опомниться, как девчонки и след простыл.

— Тю! Сумасшедшая! — сказал, улыбнувшись, Санька.

— Ха! Вот драпанула!

Вовка ничего не сказал. Ему было жаль девчонку.

Тина уже третий день жила в лесу одна. Она боялась выйти на дорогу, боялась возвратиться в село, не решалась пойти в соседнюю деревню, где жила ее тетка. Тина знала, что немцы охотятся за ней, хотят затравить собаками, как мамку и маленького братишку Ивася.

Три дня тому назад над деревней шел воздушный бой. Тина с братом полола грядки с капустой. Вдруг прямо над ними низко–низко пролетел самолет. Тина увидела на его крыльях красные звезды. Ивась от страха заплакал. Наш! За самолетом тянулся черный дымный след.

«Сейчас упадет и взорвемся», — подумала со страхом Тина. Она видела, как однажды упал немецкий самолет и взорвался. Тогда от взрыва все задрожало, стекла из окон выскочили.

Девочка упала между грядами, прижимая четырехлетнего Ивася к земле.

Но самолет плавно сел на колхозное поле и остановился возле речки. Тина видела, как из горящего самолета выскочили два летчика. Озираясь по сторонам, они побежали к кустам. Один из летчиков хромал на левую ногу. «Раненый, наверно», — подумала девочка.

Она велела братишке отправляться домой, а сама побежала к летчикам.

— Дяденьки! Дяденьки!

Летчики остановились. Лица у них были усталые, потные. В руках пистолеты. На одном обгорел комбинезон. Второй, тот, что прихрамывал, кусал губу и морщился. Видно, ему больно было. Его товарищ спросил:

— Немцы есть в деревне?

— Нету, — Тина замотала головой. — Вчера были и ушли.

— Надо моего друга перевязать. Принеси, пожалуйста, что–нибудь.

— Идемте к нам в хату, — предложила Тина, — мамка поможет вам завязать рану.

Летчики согласились.

Дома была только бабушка Евдокия. Увидев летчиков, она всплеснула руками, слезла с печи, достала им чистую простыню. Тут прибежала мать. Она помогла обмыть рану на ноге, ловко ее перевязала. Потом подала кувшин молока.

— Пейте, родненькие.

Пока летчики пили молоко с хлебом, она открыла сундук и достала отцовские штаны и рубахи.

— Нате, переоденьтесь.

Валентина смотрела на летчиков и удивлялась. В простых штанах и ситцевых рубахах они выглядели совсем обыкновенными.

— Тинка, неси керосин, — велела мать, поспешно заталкивая военную одежду в печь.

— Сапоги пожалей, — сказала бабушка Евдокия, — еще новые.

Мать вынула из печки хромовые сапоги, посмотрела на них, раздумывая. Сапоги были добротные, хромовые.

— Спрячь в погребе.

Плеснув из железного бидона керосином, она поднесла спичку. Одежда вспыхнула.

— Ну, уходить пора, — сказал раненый и тяжело поднялся.

Мать сунула им на дорогу буханку хлеба и кусок сала, рассказала, как лучше пройти лесом.

— Напрямик через болото нельзя, трясина там. А по краю стежка идет. Она выведет.

Когда летчики ушли, бабушка вдруг рассердилась, стала укорять невестку:

— Отправила людей на верную гибель. Не найдут они дорогу. Тинку пошли. Пусть проводит.

Тина охотно согласилась, когда мать ей велела догнать летчиков и провести их через болото.

— Только до Старого хутора. Там они сами пойдут.

Летчиков она догнала на опушке леса. Те обрадовались ей:

— А, это ты, шустрая!

— Мамка послала меня, — как бы оправдываясь, сказала Тина и, переведя дух, добавила: — Сами через болото не перейдете, заблудитесь.

До Старого хутора надо идти километров десять и весь путь хлюпать по топи. В одних местах болото, словно лужа, мелкое, по щиколотку, в других — по колено. Если не знаешь дорогу, легко свернуть в сторону и попасть в трясину.