Вадим Собко - Скала Дельфин

— Вы меня обманули! — сказал Вася, чувствуя, как рыдания сжимают ему горло. — Вы меня обманули!..

На этот раз Глоба удивленно повернул голову. В тоне, которым были сказаны последние слова, ясно послышалась угроза.

— Ты видел фотографии? — настороженно, неторопливо спросил Глоба, поворачиваясь к корме, где сидел все еще голый Вася.

— Видел! — дерзко ответил парень, и Глоба вздрогнул, — видел и знаю кто вы такой. Вы — подлец и белый офицер. Сегодня об этом узнают абсолютно все.

Металлические нотки зазвучали в Васином голосе. Он смотрел Глобе прямо в глаза.

Глоба сделал шаг к нему, и в тот же миг Вася вскочил на борт шлюпки.

— Ага, испугался?

Глоба не ответил. Не сводя с Васи тяжелого взгляда, он переступил через скамейку. Лицо и глаза покраснели, налились кровью и весь он был так страшен, что Вася, ни секунды не колеблясь, бросился в море и поплыл. Неотвязанная веревка с шорохом терлась о борт и тянулся за ним. Вторым концом она была привязана к скамейке на шлюпке.

Глоба опустил руку в глубокий карман своих широких брюк и вытащил маленький револьвер.

Синяя сталь блеснула на солнце, и когда Васина головка показалась из воды, Глоба выстрелил. Шлюпка качнулась. Громкое эхо отбилось от скалы Дельфин, и чайки снова взлетели в воздух белой шумной стаей.

Гоночная лодка водной станции клуба «Юных пионеров» легко отплыла от пристани.

Нина Иванова сидела на задней скамейке, держа в руках две длинные веревки от руля. Андрюша Кравченко и Гриша Глузберг сидели на веслах, а на носу лежал, пытаясь держать равновесие и не раскачивать лодку, Витя Огринчук.

Гриша Глузберг греб ритмично и важно, так же, как делал всякие другие дела. Андрюша Кравченко нервничал, каждую минуту оборачивался назад, качал лодку и этим вызвал справедливые нарекания Гриши и Нины.

Разрезая носом небольшие волны, лодка быстро продвигался вперед.

Они выехали из бухты через широкие ворота и повернули направо, туда, где за невысоким углом поднималась скала Дельфин.

Пионеры чувствовали на себе большую ответственность, и поэтому разговоров на лодке почти не было. Только озорной Огрийчук все время опускал руку в воду, брызгал на Гришу, но Глузберг решил не обращать на него внимания. Разговор на лодке как–то не клеился. Каждую минуту могли случиться совсем необычные события. Удивляло то, что нигде не было видно лодки, в которой плыли Глоба и Вася. Ведь Андрюша ясно слышал вчера, как Глоба заказал шлюпку на девять часов.

Когда лодка выплыла из–за угла и вдали появилась серое пятно скалы Дельфин, на лодке совсем затихли. Закрыв глаза от солнца рукой, Витя Огринчук и Нина всматривались вдаль. Ни одно живое существо не шевелилась на поверхности моря. Это никого не удивляло, потому что по эту сторону города пляжи были плохие, каменистые, дно скалистое и даже рыбаки неохотно ставили здесь свои сети. Андрюша и Гриша гнали лодку со всей силы, и вода тихо плескалась у руля. Лодка двигалась сильными рывками, быстро приближаясь к скале. У каждого из школьников роились страшные мысли. Им все время казалось, что там, за скалой Дельфин, где из воды торчит мачта «Галатеи», сейчас происходит что–то страшное. Тишина царила над морем и нисколько не развеивала страхов и опасений за судьбу Васи.

Гребя изо всех сил, Андрюша мысленно ругал себя за то, что не проследил до конца, когда сядет в шлюпку Вася. А вот сейчас шлюпки не видно нигде, и когда Глоба сделает что–нибудь страшное и пионеры не успеют прийти на помощь Васе, то в этом будет виноват только он, Андрюша.

Нина Иванова, сидя у руля, волновалась, пожалуй, больше всех. Ежеминутно ее невысокая фигура вырастала над лодкой, глаза пристально и внимательно всматривались вперед, но ни она, ни Витя ничего заметить не могли; яхта «Галатея» лежала за скалой, и шлюпку Глобы увидеть было невозможно.

Когда лодка была в полукилометре от скалы, над морем чуть слышно что–то хлопнуло. Это было похоже на удар длинного кнута. Хлопок был негромкий, и в лодке никто не мог догадаться, что это Глоба первый раз выстрелил в Васину белокурую головку.

Но когда дальше начало хлопать раз за разом, Нина Иванова забеспокоилась. Чувство тревоги овладело ею; передалось оно и ребятам.

Еще сильнее налегали на весла Андрюша и Гриша, все быстрее и быстрее мчалась по притихшей воде лодка, и с каждой минутой четче становились на фоне ясного неба ломаные линии скалы Дельфин.

Последние несколько десятков метров лодка пролетела со скоростью, которой могли позавидовать лучшие гонщики города.

Скала надвинулась на пионеров, высокая и крутая. Нина проводила лодку у самого камня. Он спускался в море, как отвесная тяжелая стена.

Лодка вылетел из–за угла скалы Дельфин и повернула направо. От удивления и ужаса Нина не могла двинуться. Андрюша и Гриша бросили грести. Только Витька заложил два пальца в рот и оглушительно свистнул …

И в то же время легкая белая моторка отчалила от эпроновской пристани. Потихоньку развернувшись, помалу увеличивая скорость, она вышла из порта.

Перед ее острым белым носом разворачивался широкий пенный вал воды. Поднимаясь над поверхностью, нос словно отодвигал волну, разрезая ее посередине.

В кабине лодки сидели Борис Петрович Коротков, эпроновец Александр Михайлович и еще один высокий белокурый молодой человек с малиновыми петлицами.

Вчера поздно вечером к его начальнику явились местные водолазы Кравченко и Огринчук и рассказали: один — о встрече со старым адъютантом белого офицера, второй — о визите некоего подозрительного субъекта, предлагающего ему любой ценой достать с «Галатеи» для него некую «память о мамаше».

Начальник, естественно, заинтересовался этим сообщением и поручил расследование одному из своих подчиненных. К тому же сегодня утром Коротков и эпроновец сообщили ему продолжение этой истории.

Военный, которому поручили разобраться во всем, воспользовался катером, чтобы посмотреть, что происходит у скалы Дельфин.

Они говорили о том, о сем, но мысли их были там, у скалы, где под водой на большом плоском камне лежала яхта «Галатея».

До скалы Дельфин моторке оставалось десять минут ходу…

Пуля прошла глубоко в воду, оставив длинный белый след.

Сначала Вася не понял, что это такое прожужжало у самого его уха. Когда он взглянул на шлюпку, Глоба как раз целился, чтобы выстрелить второй раз.

Парня охватил смертельный ужас, и он закричал. В этом крике не было ни одной нотки мольбы, был только страх. Но в то же время Вася настороженно следил за каждым движением Глобы. Пытаясь развязать узел, он все время раскачивал лодку, и Глобе было очень трудно хорошо прицелиться.