Владимир Крепс - Сокровища капитана Ермакова

Им было ясно, что при всех достоинствах «Северянки» путешествие на ней по порожистой Ангаре было бы весьма затруднительным, да и само появление подводной лодки во внутренних водах Сибири могло привлечь излишнее внимание. Нужен был плот, и капитаны, мысленно перебрав своих соседей по книжной полке, остановились на книге норвежского ученого Тура Хейердала «Путешествие на Кон-Тики»...

Кое-кого может взволновать судьба «Северянки», оставленной без команды в Гвинейском заливе. И совершенно напрасно. Она продолжала покачиваться на волнах, приобретя свой первоначальный вид, — цветной фотографии из журнала «Огонек», со страниц которого и была взята для этого удивительного путешествия.

А оригинал, с которого был сделан снимок, — подлинная «Северянка» в это время шла по следу огромного косяка сельдей в Баренцовом море.

По живописной реке, несущей свои могучие воды посреди сибирской тайги, медленно плыл плот «Кон-Тики».

Свежий ветер надувал четырехугольный парус со знакомым нам по кино изображением древнего перуанского вождя — сына солнца Кон-Тики. Несколько странно было смотреть на этот плот в наше время, но казалось, что загадочные глаза Кон-Тики были удивлены не меньше, разглядывая прибрежную тайгу.

А посмотреть было на что. От одного берега Ангары до другого — добрый километр...

Множество зеленых островков плыли навстречу плоту. Вековые лиственницы, гигантские кедры и корабельные сосны тянулись к облакам.

Капитан корвета постучал молотком по рулевому веслу.

— Заседание клуба знаменитых капитанов продолжается. Дик! Прошу записать в судовой журнал. Плывем по Ангаре. Курс — на город Братск. Цель — поиски клада. Ветер попутный. Скорость — пять узлов в час. Происшествий нет.

— Рыбы тоже нет! — огорченно заметил Тартарен, вытаскивая из воды удочку с пустым крючком. — Но есть вопрос... Зачем норвежские юноши отправились на этом корабле... пардон, на этом плоту через Тихий океан?

— Видите ли, дорогой Тартарен, — ответил председатель клуба,— среди обитателей острова Пасхи сохранились предания, что их предки поселились там более тысячи лет назад. Но откуда они прибыли, каким путем?.. Молодой норвежец Хейердал высказал предположение, что они приплыли из Южной Америки.

— Разрешите усомниться в теории этого достоуважаемого ученого. Как же предки нынешних полинезийцев могли переплыть океан? — удивился Гулливер.

— На чем? — поддержал его пятнадцатилетний капитан.

— Вот на таких плотах, — сказал капитан корвета, указывая на решетчатую палубу «Кон-Тики».

— Это миф! — возразил Немо.

— Сказка! — поддакнул Тартарен, снова забрасывая в воду удочку.

— Легенда! — заметил Гулливер.

— На таком плоту пересечь Тихий океан?.. — с сомнением промолвил Дик Сенд. — Нет, это невозможно!

Этот миф, сказка, легенда стали действительностью, — улыбнулся командир «Коршуна. — Шестерка отважных парней во главе с Хейердалом построила этот плот из бальзового дерева. Оно растет, главным образом, в Центральной Америке и на Антильских островах. Если это дерево высушить, оно становится вдвое легче пробки. Посмотрите сами — плот построен по древнему индейскому образцу без гвоздей и стальных тросов.

— Значит, это немагнитный плот, так сказать, прадедушка «Зари», — оживился Тартарен.

— Если хотите, да. Но у «Кон-Тики» были другие цели, — улыбнулся русский капитан. — Так вот, смельчаков провожали из перуанского порта Кальяо как обреченных на гибель. Однако через сто дней, пройдя по океану около восьми тысяч километров, они высадились на одном из полинезийских островов.

— Значит, Хейердалу удалось доказать свою теорию о заселении Полинезии южно-американскими индейцами! — изумленно произнес Дик.

— Нет, — возразил капитан корвета. — Наука доказывает другое: родство народов Полинезии и Индонезии, сходство языков и памятников их древней культуры.

— Следовательно, Хейердал ошибался, — сделал вывод Гулливер.

Немо расхаживал по плоту, поглядывая на изображение перуанского вождя Кон-Тики.

— Да, Хейердал не разгадал тайны острова Пасхи. Но его плавание на плоту «Кон-Тики» — одно из самых дерзких и примечательных путешествий последнего времени.

Свежий ветер надувал четырехугольный парус. Нарисованное на холсте изображение божественного Кон-Тики казалось изменчивым.

По правому борту появился поросший кустарником островок. На прибрежной отмели дымился костер. Какой-то человек в красном камзоле взывал о помощи, отчаянно размахивая треуголкой.

— Пристать к острову! — скомандовал Василий Федорович. Гулливер налег на рулевое весло, и послушный плот приблизился к берегу.

— Мюнхгаузен! — всплеснул руками Тартарен. — Какими судьбами? В каком вы виде! Что с вами случилось? Как вы сюда попали?

Барон действительно выглядел неважно. Его камзол был разорван. Ботфорты «просили каши». Парик съехал набок. Но Мюнхгаузен держался как всегда — заносчиво и даже высокомерно.

— А что вас удивляет? Самая обыкновенная история... Два часа назад я вылетел из Московской области верхом на ядре. Мой расчет был точен — раньше вас попасть в Братск и преподнести вам сокровища капитана Ермакова, как дамам преподносят букеты роз. Но прицел канонира был менее точен, и вместо Братска я приземлился на этом необитаемом острове. Не завидуйте мне, Робинзон. Вся территория моего острова — это десять на двадцать метров... Ни козы, ни попугая, ни Пятницы. Население острова составляет двадцать миллиардов восемьсот тридцать шесть миллионов четыреста двадцать пять тысяч и шестьдесят две... мошки.

— А дичи на острове нет? — спросил Тартарен, скидывая охотничье ружье.

— Есть! Один экземпляр. Это я — барон Мюнхгаузен. В битве с мошкарой я разорвал платье. Бил их ботфортами. Глушил париком. И все напрасно. Меня спас только дым костра.