Пит Рушо - Енот и Пума

Из ночного разговора с командиром лейтенант Роберт Стенфорд понял только одно: капитан рехнулся. Годы морской службы сделали свое дело, и бедняга спятил. Все понятно: служба надоела, хочется золота и не хочется умирать. Стенфорд отлично видел, что перед ним маньяк-параноик, но что делать в таких случаях, он не знал. Лейтенанту удалось уговорить капитана рискнуть и отправить людей на берег, а не резать кортиками их ночью во сне. Правда, капитан настоял, что сам выберет нескольких человек, которые помогут им захватить Гуго Кархаду с золотом. По мнению капитана, эти люди не могли состоять ни в каком заговоре. «Что верно, то верно, — думал Стенфорд, — эти дуболомы просто не смогли бы додуматься до такого». Был выбран Укушенный Шмелем и еще семеро ему под стать. Людей, равных им по глупости и жестокости, невозможно было отыскать.

Эти восемь человек тоже сошли на берег вместе со всей командой, но очень быстро возвратились назад, успев навербовать подешевле штук сорок отпетых бродяг, хваставших связями с береговым братством.

Вот с такой компанией на борту «Не Всегда Прав», распустив кливера, тихонечко вышел из Локвуда.

Корабельные рынды нестройно пробили пять склянок… локвудская пристань еще никогда не видела такого количества удивленных матросов (людей, которых вообще трудно чем-то удивить). Они стояли там, где еще утром был пришвартован их фрегат, и тщетно вглядывались в морскую даль. Финиковая мачта давно уже скрылась за горизонтом. Судно шло на юг при попутном норд-весте, разрезая легкие волны, и вода весело бурлила под штевнем.

В гамаке в каюте лейтенанта отдыхал Енот, измученный постоянной необходимостью последних дней вслушиваться в мысли фон Вюртемберга, находящегося так далеко. И теперь, когда в нужное время военный корабль отплыл в нужном направлении, Быстрый Олень, наконец, уснул. Ему снилась Пума. Она гладила его уши и кормила бутербродами. Енот мурлыкал во сне и вздрагивал.

Золотой Глаз привел дона Кархаду в Америку. Дело было так. Около года назад дон Кархада ехал вдоль берега моря по дороге в Лиссабон. Погода стояла жаркая, и он надумал искупаться. Разделся, вошел в приятную соленую воду и поплыл. Плыл и плыл.

Ему совсем не хотелось поворачивать назад к берегу. Кархада чуть не утонул. Барону удалось вернуться исключительным напряжением воли. Тогда стало ясно, что Глаз тянется куда-то через океан. Хозяин и свита дождались в Лиссабонском заливе возвращения самого большого корабля флотилии Кархады с головорезами на борту, и они отправились в Америку. В первом же порту Нового Света с наступлением темноты дон Кархада бросился на берег и почти бегом устремился в путаницу незнакомых улиц и закоулков. Золотой глаз тянул его вперед. И вдруг перестал. В это время открылась скрипучая дверь, из двери вышел матрос и в луче света блеснула золотая серьга в матросском ухе. Дон Кархада принялся грязно ругаться: он чуть не утонул, переплыл Атлантику, бежал ночью через вонючий городишко, только для того, чтобы встретить моряка с серьгой. Ругань не понравилась моряку, он принял ее на свой счет. Вытащил кривую саблю и полез драться. Кархаде вовсе этого не хотелось, но сабля со свистом рассекала воздух вокруг. Разгневанный ночной гуляка метался во мраке перед Кархадой, словно кусок черного пламени, горящий жаждой убийства. Барону надоело увертываться, он достал из кармана складной нож, привычка фехтовальщика взяла верх, и несчастный матрос рухнул. Гуго Кархада вынул серьгу из его уха и вернулся на корабль.

Дон Кархада мрачно вышагивал по ночной палубе. Он видел огни на берегу в окнах домов, слышал, как переговариваются друг с другом матросы стоящих рядом кораблей, используя удивительную смесь разных языков. Кархада был грустен и спокоен.

Он знал, что Золотой Глаз, получив серьгу, на некоторое время успокоится и даст подумать. Пользуясь случаем, барон думал. Кархада понимал, что те, кто зажег огоньки в домах в порту, и грубые матросы с их шуточками — все они нормальные люди. А он, бывший барон Кархада, пусть с целыми руками и ногами, все больше походил на того урода на тележке, убитого старухой. Кархада знал, что превратился в чудовище, и даже кожа его лица напоминала шкуру экзотической розовой пятнистой змеи. Он знал, что десятки людей хотят его крови: одни из мести, другие — чтобы завладеть золотом, а те, что поумнее, надеются заполучить волшебный шар. Все это он знал, но даже сейчас не хотел избавиться от своего проклятья, продав Глаз в первой попавшейся жульнической лавке ювелира.

Барон все обдумал и понял, что ему нужно. Он понял, что Золотой Глаз пригнал его из Португалии сюда не ради жалкой серьги, что где-то рядом несметные сокровища.

Барон понял, что Глаз может теперь гоняться за всякой золотой ерундой, которая окажется поблизости. Он будет забавляться, как кот с уже пойманной мышью. Будет заставлять бегать туда-сюда, и продолжаться такая игра может долго, до тех пор, пока Кархада не раздобудет толкового проводника. А толковый проводник, тот, который был нужен, обязательно поймет, с кем имеет дело, и захочет отобрать магический предмет.

Любой ценой. В этом Кархада не сомневался.

Через некоторое время барон прослышал о Вюртемберге, и они поймали друг друга в сети. Хотя, как ни странно, Золотой Глаз не был нужен Вюртембергу и даром.

Фон Вюртемберг и дон Кархада прекрасно поладили. Кархаде хотелось видеть в коварном золотоискателе Джошуа фон Вюртемберге отражение самого себя. «Я такой же, как и он. Ничего особо страшного. Вполне, даже симпатичный». А Вюртемберг, зная, что перед ним одно из самых опасных и уродливых существ, радовался, что боится его в меру.

Если быть точным, не боится, а остерегается.

Уже четвертый день корабль Гуго Кархады стоял на якорях за длинной Каменной Грядой, прячась за скалами. И четвертый день команда в часы отлива собирала в Мелкой Бухте золото. Светило солнце, небо было синим, море зеленым и песок белым. Бродя по колено в прозрачной воде, матросы собирали индейское золото, распугивая мелких крабов, ленивых узорчатых рыб и отгоняя сиренево-прозрачных медуз. Несколько чаек с красными лапами, привлеченные блеском драгоценностей, кружили в воздухе, удивленно покрикивая.

Сначала удалось найти три целых дубовых сундука, окованных железом. Их не смогли разбить волны прибоя. Сундуки крепили к лодкам, не поднимая из воды, подвозили к кораблю и уже тогда с помощью якорных лебедок втаскивали на палубу.

Потом выловили и с большим трудом погрузили несколько истуканов, размером с быка.

Остальное золото матросы собирали руками, складывали в шлюпки, и когда те начинали крениться под тяжестью металла, гребцы отводили их к борту судна.