Пит Рушо - Енот и Пума

Он непригоден для жертвы! О, Великая, не гневайся! — жрец упал на колени и застонал.

— Жрец! Мой храм не может быть проходным двором. Ты не сумел принести мне в жертву внеболотного чужеземца. Теперь мне потребуется другой жрец. Ты мне больше не нужен.

В квадратные окна галереи потянуло жаром. Пума вдруг поняла, что сейчас будет, и голосом, который ее плохо слушался, прокричала:

— Сеньор-р Вюр-р-ртемберг, уходите!

Он услышал, встал из-за стола и беспрепятственно покинул зал, но Пума готова была выстрелить в любого, кто посмел бы его задержать.

Каменное чудовище раскалялось. Лягушка нагревалась от злости, от нее шел нестерпимый жар. Обжигающий воздух струями поднимался вверх. Окна галереи служили чем-то вроде дымохода в топке. Пасть статуи уже сделалась красной и светилась, когда она схватила шамана. Она потащила его прямо в рот, одежда шамана, перья на голове дымились и тлели.

— Бежим, — крикнула Пума Еноту, шерсть на котором уже начала пахнуть паленым.

Через полчаса все путешественники были уже далеко от квадратного каменного дома.

— Оставьте меня наедине с Вюртембергом, я над ним немного поколдую, — сказал Дрозд.

— Вот к чему может привести небрежность в выборе божества, — сетовал рыцарь после неприятных врачебных процедур Черного Дрозда.

— Интересно то, что мысли у этих чудаков были самые обыкновенные, ничего кровожадного, — Енот недоуменно развел лапами, — но какие же они мерзавцы!

В ту ночь спали под открытым небом, завернувшись в одеяла и согреваясь костром из трех бревен.

— Внеболотный Чужеземец, — спрашивал Енот, засыпая, — яд вкусный давали?

— Ничего особенного. Прокисшая цикута, почти не действующая. Они ее даже молоком не развели…

Еще через неделю им удалось набрести на маленький индейский поселок, вымыться, отдохнуть и узнать наконец, где находится принцесса.

— Даже как-то неловко, — удивлялся Вюртемберг, — после визита к адептам Большой Лягушки, так и тянет предложить: не угодно ли вам меня отравить? Или съесть?

— Ничего, пр-ройдет, — отвечала Пума, не расставаясь с луком.

Местные жители сказали, что Принцесса Анна проходила недавно через эти края и остановилась всего милях в восьмидесяти к северу. Где-то в холмах Квебека. Добрые индейцы надавали в дорогу путешественникам кучу всяких полезных вещей и советов. И они согласились оставить у себя на время мула Трюфо и черную лошадь. Кормить их зимой в дороге было непросто. Напоследок индейцы пошептались между собой и вызвались подвезти «чуть-чуть немного», как они сказали, на собачьих упряжках.

Голубоглазые лайки бежали с невероятной быстротой. От скорости захватывало дух, и на сердце делалось легко. Свистели полозья нарт, улыбающиеся собаки неслись, вывалив длинные красные языки, выдыхая морозный пар и успевая на ходу хватать снег.

Они проехали целый день, заночевали и расстались утром. Добрые индейцы вернулись к себе.

Енот чувствовал, что Буланже неподалеку. И он знал, что пираты тоже где-то рядом. После кораблекрушения англичане сумели продвинуться вглубь материка.

Настроение у всех было радостное и немного тревожное, хотелось успеть предупредить Анну об опасности и помочь справиться с моряками. Страшно было опоздать.

Енот полдня вел своих товарищей по глубокому скалистому ущелью вдоль быстрой речки. Из-за сильного течения вода почти нигде не замерзала. Льдом были покрыты камни, торчавшие из потока; брызги нарастали на них шляпками, то и дело слизывались снизу волной. Камни стояли, как исполинские грибы.

Пума заметила в воде стаю пескарей, державшуюся головами против течения, и показала Быстрому Оленю. Енот отрешенно забрел в речку и стал выбрасывать на берег одну за другой пойманную рыбу.

Дрозд выбрал место в затишье на повороте русла и принялся варить уху. Что удалось ему вполне.

— Кто знает считалку? — спросил Вюртемберг, вытирая усы после обеда.

— Я! — Пума подняла хвост.

— Считаемся.

— Эни-бени-раба…

— Кренти-пенти-жаба, — в результате осталась Пума.

— Ты моешь посуду…

Пума зарычала, но взяла котелок, миски и пошла вниз к повороту реки. У большого камня нашла место, где течением нанесло крупного песка, и стала тереть им закопченный котелок. Пальцы сводило от холода. Она подняла голову над валуном. Из-за поворота вдоль русла реки шли люди. Укутанные рваными тряпками, давно небритые. С тесаками, саблями, шпагами. Несколько человек с мушкетами. Англичан было около тридцати. Они подходили все ближе и ближе.

— Енот! — мысленно позвала Пума.

— Енот! — еще раз позвала она, прицеливаясь в идущего впереди высокого белобрысого человека. Она натянула тетиву. Подоспевший Енот слета ударил ее в бок.

Пума промахнулась. Стрела попала лейтенанту Стенфорду чуть выше колена, и он упал.

— Это же Стенфорд! — заорал Енот.

— И что он делает ср-р-реди пир-р-ратов?

— Самое время спросить! — Енот резко дернул девочку вниз, грохнул выстрел, и пуля взвыла у них далеко за спиной.

Подошли Дрозд с копьем и фон Вюртемберг с обнаженным мечом.

«Простые незатейливые вояки, — подумал рыцарь, — но очень уж их много, всех-то и не перебьешь, вот жалость-то». Первый стрелок забивал шомполом в ствол новый заряд.

С мушкетами были еще только двое. «Ну в Пуму, допустим, не попадут. Она худенькая, маленькая, чтобы в Пуму попасть, надо быть очень метким. Что-то я пока метких тут не вижу. Я увернусь, потому что, если я не увернусь, меня убьют. А Дрозда могут подстрелить, он смелый, таких смелых очень легко стрелять».

— Что приуныли? — заревел Вюртемберг, двигаясь навстречу англичанам. Подобрав на ходу булыжник, он швырнул его левой рукой в пирата, целившегося в него из мушкета.

Тот с дуру шарахнулся и промазал. Облако дыма не позволило третьему ничего разглядеть. «Что ж так медленно?!!» — думала Пума. Ее стрела попала в грудь первого стрелка. «Его же убьют, идет себе не спеша». Вюртемберг, действительно не спешил.

Куда спешить, если против четверых, включая Енота, целая армия? Первым делом он зарубил не успевшего выстрелить мушкетера. Взял ружье и застрелил бежавшего к нему прямо по руслу реки чернобородого кривоногого коротышку с турецкой саблей. Тлеющий пыж застрял в его медном панцире. Прикладом из-под руки, не глядя, ударил подошедшего сзади и, развернувшись, снес ему голову.

Дрозд с копьем полез в воду, чтобы быть поближе к рыцарю. Оставшийся мушкетер успел перезарядить оружие, хотел пальнуть в Дрозда, но Енот прыгнул к нему на плечи и успел оторвать ему ухо за миг до выстрела. Пуля щелкнула об камень, не причинив никому вреда. Енот с оторванным вражеским ухом, зажатым в зубах, прыгал по камням, сея панику в рядах противника. Пума стреляла удачно, но пираты все-таки наседали.