Катерина Кингорд - Опасная миссия

– Ну и ну, Священный Топор! Для рубки Священных Дров, не иначе…

– Да ладно тебе, – сердито отозвался Саня, с досадой выдернув ржавье из рук Талкина, – ошиблись, бывает. Так где эта священная железяка?

– Уж точно не здесь, – снова взорвался хохотом Джертон. – Ох, ребятушки, что же с вами такое в Лаумите делали, что вам память так отшибло! Удивительно, как вы имена свои не позабыли, – покрутил он головой, и Лекс раздраженно посмотрел на Талка: нет, чтобы сразу спросить, – поплелись, как идиоты, в оружейку!

Друзья побрели на выход за Джертоном, который продолжал веселиться:

– Нет уж, с такими последствиями для своей головушки я не хочу в Лаумит, – разглагольствовал он, и Лекс с Талком вздохнули, стараясь не смотреть друг на друга.

– А что, этот Священный Топор действительно настоящий? – спросил Саня, невольно опасаясь сморозить еще какую-нибудь глупость.

– Настоящее не бывает! Только, как несложно догадаться, он не ржавый и в куче хлама не лежит. – Амикар весело покосился на Женьку: тот был пунцовый как редиска. – Вы обложку книги с легендами помните?

– Угу, и что? – насторожился здоровяк. – Какой-то вояка в доспехах на коне.

– А еще? – прищурился Джертон.

– Ну, топор, кажется…

– Точно, вспомнил! – воскликнул Саня. – Только он там почему-то висел, словно его подбросили.

– Подбросили? А-ха-ха! – снова закатился Джертон, но тут же умолк, заметив, как помрачнели друзья. – Ну и шуточки у вас. Священный Топор – и подбросили. Ладно, давайте за мной. Будет вам Топор.

Послушники промчались по анфиладе залов. Джертон лишь на минуту задержался в поисках шлема с кокардой. А Лекс тем временем во все глаза разглядывал сверкающее драгоценностями добро. Мечи, усыпанные самоцветами, как ни странно, привлекали его куда больше, нежели боевые. Особенно хорош был небольшой кинжальчик размером с ладонь: его рукоять была выложена рубинами и увита золотой нитью, лезвие взблескивало теплыми сполохами.

Джертон перехватил взгляд Сани и оживился:

– Нравится?

– Не то слово!

– Идемте, покажу кое-что по дороге, – тряхнул Амикар вихрами.

Послушники помчались к выходу. Джертон не без труда затворил железную дверь, а потом вытащил из-за пояса… точно такой же кинжал! То же короткое, с ладонь, лезвие, алая рукоять с золотой нитью, рубины, заигравшие пламенем в отсветах факелов.

– Похож? – подмигнул он Белову, который осторожно коснулся рукояти изумительного клинка.

– Вот это да… Наградной? – подскочил Талк, глаза его засияли.

– Отцовский. Зовется Протуберанцем, – подмигнул Джертон. – Такие издревле вручают Посвященным послушникам.

– Тем, кто в Чароцвет вступил? – спросил Лекс, покрутив в руке кинжал: он не мог взгляд от него оторвать. И название – Протуберанец… На секунду парню показалось, что это не клинок, а самый настоящий язык пламени!

«Вот бы мне такое оружие, – невольно подумалось ему. – Это куда лучше всяких дурацких легенд!»

– Кинжалы эти отличаются лишь рунами. – Джертон развернул клинок так, чтобы было видно затейливую вязь иероглифов. – Вот они: эпоха, год, месяц и день, когда вручили Протуберанец. И еще знак Посвященного – одна из трехсот рун. У моего отца – вот, видите? – Амикар ткнул пальцем в хитроумную загогулину. – Это «Храбрость»! – с гордостью заявил он.

– Вот это да! – загудел Талкин, а Саня, к своему изумлению, заметил, что узоры действительно складывались в иероглифы!

– Значит, тому, кто на этот раз вступит в маги, то есть в Чароцвет, подарят такие же кинжалы? – спросил Женька.

– Ты фантастически догадлив, Талк! – рассмеялся Джертон. – Так что Мариц и Киган у нас счастливчики, а нам уж до следующего года ждать придется.

Лекс шумно втянул носом воздух: ему впервые стало жаль, что им с Талком не стать Посвященными ни в этом году, ни тем более в следующем. Вряд ли они будут здесь когда-нибудь учиться…

Он тряхнул головой, с сожалением отдав кинжал Джертону:

– Ладно, где там этот топор?

– Почти пришли, – кивнул Амикар, сунув Протуберанец в ножны. – Повезло нам, что Светоруб… это Священный Топор так называется, – пояснил он, – Светоруб нельзя спрятать, в отличие от статуи Агнеуса или Солнценосца. А то после появления Жреца Гаурта и его бы убрали в тайник, – хмыкнул он, когда друзья шли узким сумрачным коридором. Потолков здесь не было видно, вдоль стен чадили факелы.

– А почему нельзя спрятать? – удивился Талкин. – Он такой большой?

– Сейчас увидите, – интригующе улыбнулся черноволосый и больше не проронил ни слова.

Через пару минут они свернули за угол и почти сразу уперлись в массивную дверь с маленьким зарешеченным оконцем: изнутри выбивались теплые отсветы: там явно горели лампады, а не простые факелы.

Джертон осторожно заглянул в окошко, а потом подозвал друзей.

– Вон он, смотрите, – шепнул парень, и Лекс с Талком заглянули внутрь.

В первую секунду Саня никакого топора не заметил: зал как зал, только очень красивый. Стены были выложены мрамором. В глубине виднелась большая тумба, накрытая алым полотнищем, на котором поблескивали золотые кубки, расставленные ровными рядами.

– И где этот Светоруб… – начал было Лекс и неожиданно осекся: прямо над тумбой с кубками висело нечто… с длинной ручкой, лениво поблескивая широким лезвием.

И Саня, глотая воздух, прильнул к окошку, стараясь получше разглядеть таинственный артефакт. Топор парил метрах в двух над тумбой. Ни тумана, ни свечения вокруг – тесак просто торчал в воздухе, словно так и полагалось.

– Вот это да! Он что, на веревках висит? – ахнул Талк, тоже, по всей видимости, только сейчас заметив Светоруб. – Круто смотрится!

Джертон прыснул:

– Ну, рассмешил – «на веревках»!

В ту же секунду изнутри послышался шорох, и Амикар приложил палец к губам, а в зале мелькнула чья-то тень, послышались вздох и бормотание.

– Тут денно и нощно дежурят, – объяснил черноволосый. – Главный пост обители!

– А что, кто-то пытался его украсть? – спросил Талкин, когда они помчались обратно.

Джертон с изумлением посмотрел на него:

– Ты в своем уме? Этот Топор нельзя украсть. Он сам собой висит над землей, и сдвинуть его невозможно, вот так, Талче!

– Как невозможно? – охнул тот, даже пропустив мимо ушей обидное «Талче». – К нему нельзя прикоснуться?

– Чего ты заладил! Говорю же – не сдвинуть его. Он застыл, понимаешь? – процедил Джертон, и его голос эхом прокатился в глубь коридора. – Это главный артефакт обители, сердце нашего ордена. Им сам Абинар Пресветлый бился, наш основатель, полторы тысячи лет назад, можете себе представить! А потом во время битвы с Кусатием он взмахнул топором, и тот неожиданно застыл в воздухе. Кто только ни пытался его сдвинуть – все тщетно. А когда Абинар Пресветлый построил на этом месте Солнечный орден, он промолвил, – тут Джертон даже палец поднял, – «До тех пор будет стоять наша обитель, покуда Светоруб висит в воздухе!»