Инбали Изерлес - Дикая магия

Брин добродушно подмигнул мне:

– Вообще, нас должно быть семеро… А тут Шаю ранили. И когда осталось только четверо Старейшин, мы не могли соткать шану. Лишь благодаря тебе мы поймали Зачарованных в ловушку.

Я поникла и прошептала:

– Они не могли дышать…

Коло облизнул серую морду.

– Эти лисы принадлежали к семье Мэйга, – отрезал он. – Они разорвали бы нас за минуту.

– Они не понимали, что делают…

Я просто не в силах была думать о Зачарованных на Камне Старейшин и перевела взгляд на Сиффрина, чистившего свою шкуру. На его передней лапе под блестящим мехом виднелась метка в виде смятой розы.

– Но это же можно исправить, разве не так? Отвязать их! – воскликнула я.

– Да что она знает о привязывании? – проворчала Шая.

– С Сиффрином все получилось лучше некуда, – мягким тоном подтвердила мои слова Джана, и я заметила, как красный лис насторожился. – Но то было давно. Кое-что изменилось. Мэйг достиг больших высот в темном искусстве и держит Зачарованных крепче прежнего. Нам не удается развеять его чары…

Ее серый хвост опустился, выражая сожаление.

Я дернула усами и дерзко спросила:

– Но это все-таки возможно?

Симми и Тао осторожно подобрались поближе. Должно быть, они думали о Флинте и Каро.

Глаза у Джаны были такими же серыми, как ее мех.

– Времена нынче ненадежные. Мэйг сильнее, чем раньше, а мы стали слабее. – Она повела мордой в сторону Симми и Тао. – Вы, наверное, слышали, что его называют Бесхвостым Пророком.

Симми тут же ощетинилась, а Тао тихонько заскулил.

Джана снова повернулась ко мне:

– Сиффрин тебе рассказывал, что мы лишились двух Старейшин. Кивени был мастером привязывания, и он пропал.

– Он был Черным Лисом? – спросила я.

Я заметила, как напряглись Брин и Мика. Коло судорожно вздохнул, а Шая взмахнула хвостом.

Джана помрачнела:

– Черный Лис – это Митис. Исключительный мастер, мастер всех искусств, от истаивания до маа-шарм. Но опрометчив, нетерпелив, со взрывным характером. – Она бросила долгий взгляд на Шаю и тихонько откашлялась. – У нас давно уже возникло предположение, что Мэйг – Старейшина. Мы только надеемся, что это не Митис.

Я содрогнулась всем телом. Лис, который умеет караккить, как Коло, истаивать, как Брин… Лис с таким же, как у Мики, талантом слышать ветер… да, он должен обладать грозной силой.

Коло вскинул вверх серую морду:

– Кивени и Митис были соперниками из соседних семей. Кивени, возможно, и не Черный Лис, но самолюбие – это тоже своего рода темное искусство. И если он – Мэйг, его не следует недооценивать.

Джана склонила голову, соглашаясь с ним:

– Да, в Кивени есть злоба, язвительность.

Ни один из Старейшин явно не думал ничего хорошего.

– Кто-то из них потерял хвост?

– Нет, – медленно произнес Коло. – Во всяком случае, мы не были тому свидетелями.

– Но у вас хотя бы есть лисье искусство, – тихонько сказала Симми. – Дикие земли под угрозой.

Коло нахмурился:

– Ты думаешь, мы этого не знаем?

– Долина призрака разрастается, – проскулил Тао. – И скоро нашего луга просто не будет.

Темные глаза Брина погрустнели.

– Это настоящая трагедия, – вздохнул он.

Нос Шаи напрягся.

– Все территории вокруг Темных земель расширяются, – подтвердила она. – Это больше, чем трагедия, – таков план Пророка.

Джана бросила на нее острый взгляд, и я насторожила уши.

– У Мэйга есть какой-то план? – поинтересовалась серая лисица.

Странно, она должна была назвать Мэйга «он» или «этот». Что случилось?

Джана снова повернулась ко мне:

– Неспроста эта жажда собрать маа, повелевать армией привязанных лисиц… Ему нужны все силы, какие только можно использовать.

Меня поразило то, что я прежде ни разу по-настоящему об этом не задумывалась. Зачем Мэйг привязывает лисиц из Диких земель? Зачем увеличивает свои территории?

Чего он хочет?

Кончик хвоста Джаны мерцал серебром. Она вздохнула и легла на живот. По молчаливому согласию остальные Старейшины сели рядом. Сиффрин все так же оставался в сторонке. Он склонил голову набок и, делая вид, что не слушает, вылизывал свой длинный хвост.

Джана перевела взгляд с меня на Симми и Тао и сказала:

– Подойдите ближе, юные лисицы, позвольте рассказать вам кое-что.

Мы послушно приблизились и уселись перед Старейшинами, обернув хвосты вокруг лап.

Джана слегка откашлялась:

– Некоторые из детей Канисты верят во многое такое, чего нельзя увидеть своими глазами. Волки склоняются перед духами воинов, а койоты видят особый смысл в земле и небе…

Я вспомнила смерть вожака койотов.

«Встает кровавое солнце!»

Джана продолжила:

– Собаки рассказывают другую историю: о темных временах, когда они бродили стаями в Диких землях, еще до появления бесшерстных. Псы говорят о кровавой семейной вражде и ужасном голоде, из-за чего чуть не погиб весь их род. Бесшерстные стали их спасителями.

Я в недоумении слушала ее. Что за небылицы? Бесшерстные жестоки, грубы… Но тут мне вспомнилась пушистая белая собака из Великой Путаницы. Та выглядела вполне довольной. Так или иначе, бесшерстные, возможно, были добрее к собакам, чем к лисам.

Джана покосилась на нас:

– Вы, наверное, думаете: как же насчет нас самих? – Она вытянула передние лапы. – Лисицы всегда отличались от волков, собак и суеверных койотов. Для нас никогда не существовало строгих правил. Семья – это не волчий бишар… У нас нет слуг, нет королей. И превыше всего лисицы ценят свободу – мы ни перед кем не склоняемся.

Я согласно кивнула, припоминая, о чем Сиффрин говорил в Серых землях.

– Вероятно, Симми и Тао знают какие-нибудь выдумки о Черном Лисе? В Диких землях любят такие сказки.

– Он всегда может перехитрить бесшерстных, – сказал Тао.

– Верно… – Джана ритмично поджимала и выпускала когти передних лап. – Но у нас нет сказок о воинственных королях, предателях, захватчиках или призраках, оказывающих нам помощь. Мы все это оставляем другим сыновьям и дочерям Канисты. Кроме… – Ее взгляд рассеянно скользнул по нам. – Кроме одной легенды. Ее раньше рассказывали малышам, чтобы они научились ценить свободу. Хотя большинство лисиц давно это забыли… и только Старейшины помнят легенду о Белом Лисе.

Среди Старейшин поднялся ропот. Золотистый свет шаны сгустился. Сиффрин теперь открыто наблюдал и слушал, его длинный хвост метался из стороны в сторону.

– А Белый Лис – такой же, как и Черный? – спросила я.

Джана протяжно вздохнула.

– Нет, – наконец ответила она. – На самом деле это вообще не лис, он даже не из детей Канисты. Его нельзя назвать живым… ну, в обычном смысле.

Я посмотрела на Сиффрина, гадая, многое ли ему уже известно. Он бросил на меня ответный взгляд, и я тут же отвернулась.