Владислав Крапивин - Синий город на Садовой

– Кончился тот с'срок, когда я боялся, – храбро возразил Нилка. – Идем!

– Ненормальные… – Оля сделала вид, что надулась, и прыгнула с перил. Наверно, она и правда боялась. Да и остальным зябко щекотало нервы. Но ведь на то и тайна! Синий Город подарил своим жителям загадку, сказку, и вот – словно Устальск и Синеград незаметно слились друг с другом.

В густеющих сумерках, по шуршащим сухой листвой переулкам, проходами среди заросших репейником заборов Федя, Борис, Оля и Нилка двинулись на пустырь – к кирпичной стене с надписью. Говорили шепотом. Нилка вдруг остановился:

– Боря, помнишь, летом вы обещали меня не отдавать? Никаким инопланетянам…

– Ага! – поддела его Оля. – А говорил, не боишься.

– Это я на всякий с'случай.

…Никаких инопланетян и даже никакого космического осколочка они, естественно, не нашли. Нашли только мусорную кучу, сваленную у хибары-развалины. Раньше кучи здесь не было. Наверно, местные жители решили, что на пустыре подходящее место для свалки.

– Вот вам сказки и правда жизни, – философски заметил Борис.

"Не надо было идти, – подумал Федя. – Осталась бы тайна…"

– Зато ничего страшного, – вздохнула Оля.

Постояли, пооглядывались. Как скала чернела в небе стена с неровным верхом. Над ней переливалась белая звездочка. На остатках кривого забора и хибарке еще различимы были надписи, сделанные светло-зеленой краской: "Studia TABURET" и "Н.Е. БЕРЕЗКИНЪ".

Нилка вдруг подбежал к забору, вцепился в шаткую перекладину, зацарапал подошвами:

– Подс'садите меня!

– Зачем, Нилище? – сказал Борис – Кувыркнешься.

– Нет, я посмотрю с высоты! Может быть, оно в траве где-нибудь с'светится.

Борис подсадил. Сам встал внизу, глядя, как покачивается Нилка на кромке шаткого забора.

– Нету нигде, – сообщил Нилка печально. – Ладно… Я полетел! – Махнул руками и сиганул вниз. Оля ойкнула.

Лишь через секунду после того, как все ждали шумного падения, Нилка мягко упал на четвереньки. На край мусорной кучи. К нему подбежали.

– Вот с'свернешь шею, балда, – сказал Федя.

– Кажется, я что-то разбил. Хрустнуло под с'сапогом.

Он сдвинул ногу, откинул в сторону кусок мятого картона. Под картоном оказался осколок фаянса – размером с мужскую ладонь. Белый с синими пятнами – это еще можно было разглядеть в сумерках.

– С'смотрите! Это же от той вазы!

Борис щелкнул маленьким, как карандаш, самодельным фонариком. Правда! На белой блестящей поверхности был нарисованный синей краской угол кирпичного здания, ствол узловатого дерева, часть булыжной мостовой и несколько островерхих домиков, как бы расположенных в отдалении. И пухлое облако над крышами.

Кусок фаянса был расколот надвое.

– А где же остальное? – вслух подумал Федя.

Раскопали мусор ногами, но больше ничего не нашли.

– С'странно…

– Ничего странного, – сказал Борис. – Ваза сбежала от того, кто купил ее в комиссионке. Летела и светилась. Почти вся сгорела в атмосфере, а этот кусок сохранился. Так бывает и при падении космических объектов… Согласен, Нил?

– С'согласен!

Федя и Оля тоже были согласны. Сказка хотя и вперемешку с шуткой, но понемногу возвращалась.

– Только надо разобраться, хорошо это или плохо, – сказал Федя. – С одной стороны, хорошо: будет у нас теперь… ну как бы осколок Синеграда. А с другой…

– Не надо с другой. Давайте делать так, чтобы хорошо, – решил Борис. – Нилка, дай-ка вон тот обломок кирпича. – И не успел никто охнуть, как Борис крепко тюкнул по куску фаянса. Раз, два… Одна половинка сразу развалилась на три части, по другой пришлось тюкнуть еще разок, чтобы получилось три черепка. Всего – шесть…

– Зачем? – жалобно и непонятливо сказала Оля.

– Чтобы каждому. Когда соберемся вместе – сложим. Когда разбежались – у каждого кусочек Города… Оля, ты выбирай первая…

Они сидели на корточках – вокруг осколков и вокруг фонарика, похожего на светлячка. Оля зажмурилась и ткнула наугад. Спрятала в ладони выбранный черепок.

– Нилка, теперь ты…

– С'себе и Павлику, да? – ревниво спросил он.

– Конечно!

Нилка тоже зажмурился и дважды ткнул в осколки. Сжал по одному в каждом кулаке.

– Дядя Федор, давай… И Степана не забудь.

– Забудешь это сокровище… – Федя удачно ткнул пальцем в краешки сразу двух черепков. И сунул их в карман не глядя.

– Какой вы мне красивый оставили, с домиком. Хоть в рамке вешай, как картинку… – сказал Борис.

– А Слава обещал нам настоящую картину, "Вид С'синего города", – вспомнил Нилка. – Только не так скоро, а когда вернется с выс'ставки…

Они поднялись уже, но все еще стояли кружком. Борис не выключил фонарик. Нилка разжал ладони.

– У меня тоже один с домиком… Я его завтра маме дам, чтобы отнесла в больницу… И значок с "Табуретом".

– Неужели ты значок ему до сих пор не подарил? – удивился Борис.

– Я… как без вас-то? – смутился Нилка.

Оля грустно сообщила:

– Ох и свиньи мы все-таки. Даже ни словечка не передали Павлику в больницу за эти четыре дня…

– Я приветы передавал! – заспорил Федя. – Верно, Нилка? Когда ты звонил…

– Подумаешь, приветы! – не утешилась Оля. – Давайте письмо завтра сочиним.

– Лучше с'сегодня! Пойдем ко мне и напишем!

– Пойдем, – решила Оля. – А то тебя небось опять уже ищут.

Но сначала решили сделать круг, пройти по Садовой. Словно Город не хотел отпускать их так быстро.

Было по-прежнему тепло, светились окошки, светился над крышами тонкий месяц. Когда подошли к повороту, к длинному дому, где в первом окне стояла когда-то и х ваза, по привычке глянули в ту сторону… И остановились…

Желтая штора была высвечена изнутри, и ваза рисовалась на ней четким силуэтом. Та самая! Не было сомнения. Слишком хорошо знаком был ее округлый контур…

– Целехонькая… – шепотом сказала Оля. – А мы-то… Значит, в магазине была другая…

– Тем лучше, – солидно заметил Борис. – И может быть, та, магазинная, тоже не разбивалась. И у наших осколков совсем другое происхождение.

– Какое? – обрадованно опросил Федя.

– По-моему, все-таки не исключен космический вариант…

Нилка переливчато засмеялся, смех посыпался по всей Садовой.

В этот миг промчался мимо них мальчишка – небольшой, вроде Нилки, с частым веселым дыханием. Убежал вниз по спуску. И вдруг там загорелся огонек. Сперва – как слабая свечка. Потом – вспыхнул, рассыпал искры! А через несколько секунд впереди, за два квартала отсюда, загорелся еще один искристый маячок.

– У нас подсмотрели, – слегка ревниво заметил Нилка. – Какие быс'стрые…

– Пусть, – сказал Федя. – Жалко, что ли?

И Нилка согласился:

– Пусть… Можно через весь город устроить цепочку, если с'собраться…

Не сказал он, кому именно собраться, но и так было ясно.