Селия Рис - Кошмар на раскопках

Джек Кейд осклабился при виде того, как Монктон пустился наутек.

Давление ослабло. Дэви и доктор Джоунс почувствовали облегчение. Дэви вызволился из плена и оглянулся, ища Монктона. Череп был на месте - лежат на полу, завернутый в его куртку, посох Судьи, сломанный пополам, валялся рядом, а сам Монктон испарился. Дэви увидел Джека Кейда, тот улыбался. Дэви улыбнулся ему тоже, с благодарностью.

- Нет, что тут все же происходит, хотела бы я знать?

Мэри Джоунс вышла из-за полок, ожидая увидеть Монктона, но того и след простыл. А Дэви стоял, воззрившись на подозрительное пятно в воздухе. Доктор Джоунс никак не могла видеть Джека, хотя смотрела прямо на него. Разбойник с большой дороги растворился в воздухе, и гам. где он только что был, осталось лишь слабое, исчезающее мерцание.

- Что это? - Она показала на сломанный посох.

- Не знаю… - Дэви запнулся. - Это было у доктора Монктона. Может, он сломал его.

Похоже, у архивиста нервный срыв. Последнее время он вел себя очень странно: исчезал без причин, работал как одержимый над найденными документами, не позволяя никому даже взглянуть на них. А то, как он себя вел только что, граничило с безумием.

- А что с черепом? Он не пострадал? - Она опустилась на колени, нежно прикоснувшись к его гладкой поверхности. - Кажется, в порядке, - пробормотала про себя, потом села на корточки и посмотрела на Дэви. - А что вообще-то здесь происходило? - Она прищурила свои зелено-карие глаза. - Ты знаешь, не так ли?

Дэви покачал головой, изображая немого. Ему нравилась доктор Джоунс, очень нравилась. Он не хотел говорить ей неправду. Она была умной и проницательной, она сразу же поймет, что ее обманывают. Боле» того, он ведь, по сути дела, был обязан ей жизнью. Но как ей объяснить? Это долгое дело, да она никогда и не поверит. Он слегка пожал плечами, для большей убедительности. Лучше говорить как можно меньше.

- Где ты нашел череп? Как он оказался в твоей куртке?

- Я… я просто нашел его. Он лежал там Я завернул его в куртку, чтобы не повреди м.

- Почему доктор Монктон хотел зада вить тебя полками на колесиках?

- Я… я не знаю… Наверное, он не видел меня… Может, он не хотел… - Голос Дэви слегка задребезжал, когда он вспомнил с какой силой полки налетели на него.

- Хорошо, хорошо, - сказала она мягче вспомнив о том, что ему пришлось только что пережить. Эти вопросы следовало адресовать не ему. Да п вообще, вопросы могут подождать. по крайней мере до тех пор пока они не выберутся из подвала. Она по добрала реликвию. - Давай отнесем череп в безопасное место. А поисками объяснений займемся позже.

Дерек, охранник, ждал их вместе с другими детьми около лестницы.

- Доктор Джоунс! - Он с виноватым видом поспешил к археологу. - Я ужасно извиняюсь. Мне и в голову не приходило, что вы здесь внизу. Потом позвонил директор с сообщением от вас. Что-то случилось с охранной системой. - Он покачал головой. - Они тоже были внизу, замерзли. Но сейчас, кажется. все в порядке. - Его обеспокоенное лицо просветлело. - Я только что слышал лифт…

Двери были открыты. Монктон ушел.

- Все нормально, Дерек. - ответила она. - Мы были внизу, кое-что искали, а потом поняли, что не можем выйти.

- А доктор Монктон был с вами? - Дерек поравнялся с ней.

- Нет. - Она потуже затянула узел на куртке, в которой был спрятан череп. - Почему вы спрашиваете?

- Его машина все еще на стоянке.

Однако ее уже там не было, когда Дерек вывел их из здания музея. Место парковки Монктона было пусто. У Мэри Джоунс было такое чувство, что они больше никогда не увидят доктора Монктона. Она представляла. почти наяву увидела, как из его университета приходит письмо со срочным вызовом: внезапно найдены документы, требующие срочного исследования, и ему необходимо выехать за границу.

Доктор Джоунс оставила свою машину там. где она была: «гг музея до собора было рукой подать, быстрее было дойти пешком. Она отнесла реликвию в собор п оставила у настоятеля. Ей не надо было ждать результатов углеродного анализа, так как в глубине души она п так была уверена, что это кости святого Вулфрика, и не хотела терять время на ненужные консультации. В обязанности работников музея входила забота о человеческих останках, которые попадали в их руки. Не стоило ни спорить, ни дискутировать по этому поводу. Она не задавалась вопросом, почему это так, но была убеждена, что обязанность музея сохранить эту находку лучше всего будет выполнена, если передать ее в церковь.

Странные происшествия в музее можно было бы объяснить внезапным отключением электричества и ненормальным поведением заезжего академика, но доктор Джоунс знала, что за этим стояло нечто большее.

Она была очень внимательной, как и все археологи, это было ее профессиональным качеством. Пейзажи, здания, люди попадали под ее неизменно острый критический взгляд и были предметом одинаково пристального изучения. Взять хотя бы этих ребят. Они все были бледными и перепутанными, не только Дэви. Они избегали упоминать Монктона и нервничали до тех пор, пока кости не оказались в руках настоятеля собора. Потом будто гора свалилась у них с плеч.

Убедившись, что реликвия в безопасности, она отвезла детей домой. Дэви сидел рядом с ней, остальные сзади. По пути она задавала им кое-какие вопросы. Все молчали, предоставив говорить Дэви. Он старался отвечать правдиво, рассказал, что у него было нехорошее чувство по отношению к Монктону, он подозревал, что тот задумал что-то недоброе, это чувство росло и росло, потом он решил: надо что-то предпринять, и пошел к ней. Археолог слушала не перебивая, потом кивнула, сделав вид, что приняла их объяснения за чистую монету. Она больше не расспрашивала его ни о чем.

Всю оставшуюся дорогу они почти не разговаривали. Дэви смотрел, как Мэри ведет машину, и пытался прочитать на ее лице, повернутом к нему в профиль, о чем она думает. Точеные черты и напряженно стиснутые губы ничего не выражали, но он чувствовал, что она понимает, что такое ясновидение, предчувствие. Может быть, она сама обладала такими же способностями.

Судья сидел в своем кабинете, изучая Книгу Возможностей. Он водил костлявым пальцем по строчкам Правил, Законов и Уставов Города Призраков. Длинный искривленный ноготь, толстый, как рог, чертил глубокие линии, отмечая, ЧТО БЫЛО, ЧТО ЕСТЬ и ЧТО БУДЕТ. Святость книги поставлена под сомнение. С ней больше не считались безоговорочно. Правила были нарушены, законы игнорировались, уставы не исполнялись. Такой открытый бунт не должен остаться безнаказанным. Он поворачивал толстые, сморщенные страницы, поддерживая их израненными, искалеченными руками, п. скрипя пером, аккуратно выписывал имена и названия своим неразборчивым почерком.