Леви Хенриксен - Ангел с Чёртова острова [litres]

В живот мне больно впился камень, и я с силой прижала бинокль к глазам. Теперь курили уже оба. И оба они, словно по команде, вдруг повернулись и посмотрели прямо на меня. Случилось это так внезапно, что я даже бинокль не смогла опустить. Руки мои будто приросли к нему, а сердце, похоже, решило во что бы то ни стало пробить себе дорогу наружу.

Мне показалось, будто я пролежала так десять или пятнадцать минут, или даже полчаса, не в силах выпустить из рук бинокль или шевельнуться. А потом по жестам похитителей я догадалась, что показывают они не на меня, а на небо. Медленно опустив бинокль, я огляделась. Небо стало совсем серым, а облака выглядели какими-то рваными. Значит, скоро вновь польет дождь.

Бандиты вновь уселись под деревьями, и я направила бинокль в сторону палаток. Маму я так нигде и не увидела. Похоже, она напугалась и отступила. Оно и неудивительно. Я старалась прогнать разочарование и не думать о папе и его ноге. О заражении крови и ампутации. А ведь именно этим я напугала Дурмот-Дурмот-Дурмота, когда он приклеился к полотенцу. Бабушка говорит, что все то зло, которое ты причинишь другому, к тебе же и вернется. Так что понятно, почему папа сломал ногу.

Из-за сумок высунулась вдруг мамина голова. Мама запустила руку в ближайшую сумку и принялась шарить внутри. Нет, пусто. Мама потянула за молнию и открыла следующую сумку. И почти сразу выпрямилась. Топливный шланг! Похоже, мама нашла топливный шланг, потому что в следующую секунду она уже поползла назад. «Моя храбрая мамочка, какая же ты у меня молодец! Ура! Ура! Ура!» – повторяла я про себя, зная, что теперь-то у нас все получится. Еще чуть-чуть – и я уже буду сидеть в лодке, которая доставит меня на материк. Не знаю почему, но я подумала о фее Динь-Динь.

– Я верю, я верю, я верю в добрых фей! – радостно воскликнула я. Все налаживается, главное – не сдаваться.

Я бросилась к склону холма. Бинокль болтался на шее и бил меня в грудь, словно тяжеленная медаль. Мы победили, победили, победили!

Прятаться в такой момент за корневищем сосны у меня не хватало терпения, поэтому я нашла новое укрытие, в кустах. Столько гордости за маму я еще никогда не испытывала. По острову разгуливают трое вооруженных бандитов, а Эмилия Моснес умудрилась обвести их всех вокруг пальца!

На меня упали первые капли дождя. Ну и ладно. Я сильная, и меня никому не победить! Нас с тобой, мама. Нас с тобой.

На тропинке показалась мама, и я приготовилась выскочить из кустов и даже подняла вверх руки, чтобы ее поприветствовать. А потом я увидела прямо за мамой какую-то фигуру. Бандит с забранными в хвост волосами и в солнечных очках. Мы с мамой заметили его почти одновременно. Она бросилась бежать, но похититель оказался быстрее. Всего несколько шагов – и он нагнал маму.

Развернувшись, мама попыталась ударить его топливным шлангом, но промахнулась, и бандит схватил ее за руку. Теперь она видела его лицо, а значит, похитители ее не отпустят, – подумала я, схватила с земли здоровенный камень и кинулась маме на подмогу. Я почти выскочила из кустов, когда кто-то вцепился в меня и зажал мне рот рукой. Я напряглась, словно пружина, но дышать было нечем. Я брыкалась, норовила укусить и закричать, но преступник поднял меня и потащил прочь. Камень вывалился у меня из рук, я пыталась умолять и ругаться, однако злодей, которому удалось так тихо подобраться ко мне, и не думал меня отпускать. Мне показалось, будто я лечу – сперва вверх, потом вниз, дальше все утонуло в темноте.

Придя в себя, я поняла, что довольно долго пробыла без сознания. Судя по всему, наступила ночь. Я лежала на чем-то мягком, под головой у меня, похоже, была подушка. Руки мне связывать не стали, и я попробовала посмотреть по сторонам, не поворачивая головы. Сперва я ничего не разглядела, но чуть погодя поняла, что лежу не в палатке, а рядом находится другой человек.

– Ну как, пришла в себя? – пробасил кто-то нараспев по-шведски.

Я зажмурилась, словно надеясь, что видение пропадет. Да что же это за день такой, чем дальше – тем хуже.

– Я же слышу, что ты очнулась, – повторил голос. Потом рядом чиркнули спичкой, и даже с закрытыми глазами я поняла, что стало светлее.

Я крепко зажмурила глаза, но когда вокруг светло, притворяться спящей довольно непросто. Сейчас ночь, сейчас ночь, сейчас ночь. Давай спи. Спи давай, Диртса Сораб, ипсйавад, – шепотом уговаривала я себя, но самогипноз не действовал.

Не поворачивая головы, я открыла глаза. Он принес меня в пещеру, но не в ту, где мы с мамой и папой ночевали. Эту пещеру кто-то специально вырыл в земле, и вместо крыши там были еловые ветки. Что-то похожее я видела в кино про Робин Гуда. Я собралась с духом и повернула голову туда, откуда доносился голос.

У моего похитителя была длинная черная борода, на шее висел большой крест на цепочке, а сам он был одет в зеленую охотничью одежду. На голове у него я разглядела что-то вроде берета, который придавал моему похитителю сходство с военным. Пол и потолок в пещере были земляными, однако на темницу помещение не походило. Пещера больше напоминала спальню: на полу лежало что-то вроде ковра, на маленьком столике стояла лавовая лампа, а рядом с моим матрасом – даже ящик с книгами.

– Не кричи, – сказал похититель, будто прочитав мои мысли.

– Вы зачем меня похитили? – тихо, почти шепотом спросила я.

– Я тебя не похищал. – Он улыбнулся, и в бороде блеснули белоснежные зубы.

– А что же вы сделали? – спросила я, чувствуя, что не сержусь, но боюсь его.

– Я надеюсь, что смогу тебе помочь, – сказал он и, шагнув вперед, протянул мне руку. – Мило Милодрагович, – представился он.

– Отшельник! – ахнула я.

– Как ты сказала? – Он снова блеснул зубами.

– Вы мне во сне снились! И еще про вас рассказывают всякие истории. Вы бежали от войны в Югославии.

– Ну, если так говорят, пусть так и будет. – Он по-прежнему протягивал мне руку.

– Астрид Барос. – Я торопливо сжала его руку, но рука была такой горячей, что за эту секунду я словно успела согреться и немного успокоилась. Я села.

– В моем сне борода у вас была белая и вы меня похитили, потому что потеряли дочь и решили, что теперь я буду вам вместо дочери, – сказала я.

Улыбка на лице мужчины исчезла, он выпустил мою ладонь, отошел в сторону и уселся на корточки возле маленькой раскладной лестницы. Я испугалась, что сказала глупость и что теперь он разозлится и свяжет меня. В конце концов, откуда мне знать, что он – не из шайки похитителей? Ведь как ни крути, а это он держит меня в темной пещере.

Помолчав, он прокашлялся.

– Дочь, говоришь? – Голос его звучал как-то сдавленно.

– Да это же просто сон. А снам верить нельзя, – сказала я. Когда он говорил басом, мне нравилось намного больше.