Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами

– А ты когда-нибудь была в Той Комнате? – спросил я.

– Не-а. Мое дело было спрятать ключ и запомнить, где он лежит. Ты мне его отдай, Бик, я перепрячу.

– Не отдадим, – сказала Бек. – Та Комната нужна нам самим.

– Зачем?

– Там файлы и все такое.

– А карту Кайманов, где помечены сокровища, вы нашли?

– Нет, – проворчала Бек.

– Пока нет, – поправил я.

– Спросите Томми, может, он знает, куда папа ее спрятал, – посоветовала Шторм. – Томми несколько раз заходил в Ту Комнату.

Теперь заикаться начал уже я:

– Ч-что-о?

– Ну, с папой вместе, конечно. Один раз они попросили ключ, а я его спрятала на самом дне банки с бисквитным печеньем и зефиром в шоколаде. Отличный был тайник.

– То есть ты знала про ключ, – сказал я, – а Томми бывал в Той Комнате. И что еще вы от нас скрывали?

– Ну, – сказала Шторм, – мама мне говорила, что вам с Бек надо посерьезнее отнестись к заданиям по тригонометрии и…

На палубе взревел гудок.

– Ууу-иии! Ууу-иии! Ууу-иии!

Главное правило семейства Кидд гласит: услышал тройной гудок – бросай все на свете и бегом на палубу. Три гудка – значит, кто-то угодил в беду и нуждается в помощи. (Два гудка означают «Обед готов», а четыре – «Дельфины» выиграли Суперкубок».)

Мы с Бек и Шторм выскочили из каюты, взлетели по лестнице, проскочили кокпит и вскарабкались в рулевую рубку.

Томми кивнул в сторону кормы и поднес к глазам бинокль.

– Мы не одни, – сказал Томми.

Всякий раз, когда вздыбившаяся позади волна опускалась, можно было разглядеть летящий по пенным верхушкам кораблик. Когда волна вставала снова, кораблик исчезал из виду. Волна опускалась – и оказывалось, что кораблик уже немного ближе к нам.

– Слушай, Томми… – сказал я.

– А?

– Я понимаю, что сейчас неподходящее время для расспросов…

– Да ладно, братишка, спрашивай, – сказал Томми, не отрывая глаз от кораблика, который явно нас нагонял. – Время у нас есть. Пара-тройка минут уж точно.

По корме скользнул ярко-белый луч прожектора – разом осветил нас всех, а потом ушел вверх. Мы с Бек и Шторм заозирались, словно олени, ослепленные лобовым фонарем товарного поезда. Один Томми держался. Глаза у него стали узкие, словно щелки.

– Ну ладно. Зачем папа водил тебя в Ту Комнату?

– Да ни за чем особенным, – сказал Томми, по-прежнему пристально следя за катером (нам уже слышен был вой его двигателя). Катер переваливал через пенные верхушки волн, одну за другой. – Он просто рассказал мне все, что нужно знать старшему ребенку в семье.

– Да? И что же?

– Ну, например, где хранится запасное ружье для подводной охоты.

И Томми, не сводя глаз с пыхтящего катерка, до которого оставалось всего метров двадцать, постучал носком правой ноги по обшивке рулевой рубки. Открылся узкий ящичек.

Внутри лежало что-то вроде миномета со вставленным в него хищного вида двузубым дротиком.

М-да. Старшему ребенку в семье без такой штуки никак.

― Чего у вас стряслось, приятели? – крикнул человек за штурвалом катера, сбрасывая ход и пристраиваясь нам к правому борту яхты. И поднял обе руки. – Только не вздумай выстрелить, браток! Я не рыбка! – И рассмеялся раскатистым карибским хохотком. – А-ха-ха-ха-ха!

Одет рулевой катера был самым странным образом: полицейская фуражка с красной лентой над блестящим черным козырьком, смокинг без рукавов (на голое тело), ожерелье из акульих зубов и веселенькие пижамные штаны в полосочку.

На пассажирском сиденье его бананово-желтого катера стояла клетка, в клетке сидела голубая игуана и жевала листья салата. Представляете?

– Слышь, браток, – сказал рулевой, – опусти ружье. Тедди боится, – и показал на игуану.

– Вы кто такой? – спросил Томми.

– Да я как бы тот, кто нашел посреди моря потеряшек на «Потеряшке». А-ха-ха-ха!

Шторм встала за спиной у Томми. Кажется, ей не понравился смех рулевого.

А может, татуировки, которыми были покрыты его мускулистые руки. Или шрам на левой щеке. Или то, что этот тип взял хороший крепкий смокинг и оторвал от него рукава.

– Помоги подняться, братишка, – окликнул меня парень. Наверное, это потому, что я стоял ближе всех. Парень взял конец и жестом показал, что собирается бросить его мне.

Я посмотрел на Томми.

Томми отрицательно покачал головой.

Я остался на месте.

– Друзья мои, – сказал рулевой, бросив под ноги свернутый конец, – я ничего вам не сделаю. А то б я вам не веревку показывал, а…

И он поднял неприятного вида автомат с изогнутым магазином для патронов.

– Это АК-47, – прошептала Шторм. – Сконструирован в СССР Михаилом Калашниковым, патрон 7,62 на 39 миллиметров, дульная скорость – семьсот пятнадцать метров в секунду. «Журнал современного оружия», выпуск за июнь 1987 года. Томми, ружье для подводной охоты тут не поможет.

Томми опустил ружье. Наш гость – тоже.

– Я гляжу, – сказал он, – вашему судну здорово досталось, да?

– Нас немного потрепало в шторм, – сказал Томми.

– А, так вот почему вы припоздали. А где Томас Кидд?

– Я – Томми Кидд.

– Доктор Томас Кидд? Знаменитый охотник за сокровищами? Это ты?

– Это наш папа! – крикнул я. – Но его сейчас здесь нет.

– Правда? Ууу… Босс будет недоволен.

– Какой еще босс? – спросила Бек, выставив вперед ногу, и уперла руку в бок – просто чтобы показать нашему гостю, кто здесь главный.

– А это тот, кто послал меня вас искать, малышка.

– А как вы нас нашли? – спросил я.

– По маяку, братишка. Спутниковая связь у вас не работает, радио – тоже, зато маяк АСО фурычит как зверь.

– У нас стоит маяк? – спросил я Томми краешком рта.

– Угу, – ответил Томми, тоже стараясь говорить незаметно. Наверное, про маяк старшему ребенку тоже положено знать.

– Понимаете, детишки, ваш папа дал боссу позывные своего маяка. Ну а раз ваш папа не приплыл и не привез чего обещал, босс послал меня, чтобы я сам все нашел. А я нашел вас.

– Так, – сказала Бек, – а что вам папа обещал? Мы об этом ничего не знаем.

– А, это ничего. Босс разберется. Поехали со мной, Томми Кидд. Сам будешь объяснять боссу, почему он не получил то, что твой папа обещал ему привезти.

– Ну нет, – сказал я. – Мы – семья. Мы только вместе.

– Если Томми куда-то поедет, то и мы с ним, – поддержала Бек.