Валерий Роньшин - Эмма Мухина и Тайна танцующей коровы [litres]

– Знаете, кто вы? – спросила я.

– Кто?

– Негодяй!

– Да, я негодяй, – охотно согласился Муромцев. – За что себя люблю и уважаю. А ты, Мухина, не будь дурой. В хранилище – сотни тонн золота в слитках. Я дам тебе тонну, если ты меня отпустишь.

– Больно мало даете.

– Ну хорошо. Две тонны.

Я презрительно фыркнула.

– Три… четыре… пять… – начал накидывать миллиардер по тонне. – Пять тонн чистого золота, Эмма! Ты сможешь купить себе остров в Тихом океане.

– А на фига мне остров, да еще в Тихом океане?.. А вы, Илья Ильич, делите шкуру неубитого медведя. Никакого золота вам не светит.

– Почему это не светит? Ровно в полночь частица «ип» взорвется.

– Ага, размечтались. Не взорвется. А если не верите, спросите у Федякина. Он больше не сумасшедший. Я сделала ему операцию на мозге.

– Ах ты, мерзкая девчонка! – со злобой воскликнул Муромцев.

И не успела я ахнуть, как он вырвал у меня пистолет.

И вот уже пушка смотрит мне в лицо, а палец миллиардера жмет на спусковой крючок. Но выстрела, как вы понимаете, не последовало.

– А-а, и тут ты меня провела! – вконец обозлился Муромцев. – Ну, получай за все сполна!.. – Он выхватил из-под плаща кинжал.

– Брось ножик, однако, – раздался сверху знакомый голос.

В подземелье спустился Лаптев. С ружьем.

– Вовремя вы подоспели, дядя Пахом, – сказала я.

– Лаптев всегда вовремя поспевает, однако, – ответил таежный охотник.

Мы повели миллиардера-преступника обратно в зал. Все колдуны уже проснулись. Сотрудники Старосибирского уголовного розыска заканчивали надевать бандитам наручники. Здесь же были Володька, Харитон и Федякин.

– Ну у тебя, Мухина, и видок, – присвистнул Воробей.

Я достала карманное зеркальце и посмотрела на себя. Да уж, вид был еще тот. Волосы растрепаны, под глазом фингал…

Забабашкин подошел к Муромцеву.

– Мать честная – курица лесная! Да это же самый богатый человек в России. Что, доигрался, миллиардер?

А профессор Федякин добавил наставительно:

– Жадность, Илья Ильич, еще никого до добра не доводила.

– Ой, да ладно, – поморщился Муромцев. – Обойдемся без морали.

На него тоже надели наручники и увели.

В этот момент проснулась Катька.

– Эмка! – закричала она.

– Рыжик! – закричала я.

Взявшись за руки, мы закружились по залу.

– А ну-ка, поди сюда, редиска в шоколаде, – с напускной строгостью позвал Катьку Харитон.

Та с опаской подошла.

– Тебе что было сказано перед тем, как идти в ТЮЗ?.. «Если тебя возьмет за руку какая-нибудь тетенька, ни в коем случае с ней не ходи…» А ты чего сделала?..

– Так это ж была Снегурочка, – насупившись, ответила Рыжик.

– А Снегурочка, по-твоему, кто? Дяденька?

Катька виновато опустила голову.

– Я больше не буду, – пробурчала она себе под нос.

– Здравия желаю, орлы! – проснулся наконец и майор Гвоздь.

Мы все бросились к нему.

– Ну, что я вам говорил! – воскликнул Забабашкин. – Не таков наш Петр Трофимович, чтобы подрываться на паршивой гранате!

– И я это говорил! – воскликнул Володька.

– И я говорила! – воскликнула я, но все же спросила: – Петр Трофимыч, а как вам удалось спастись?

Гвоздь достал сигарету и, щелкнув своей самодельной зажигалкой, закурил.

– При взрыве гранаты имеются три зоны поражения, – начал объяснять он. – Зона сильного поражения, зона умеренного поражения и так называемая «мертвая зона». Вот я и кинулся в «мертвую зону». Осколки пошли поверху, взрывная волна ушла в стороны; а меня даже не оглушило, потому что я уши пальцами за-ткнул.

– А чем закончилась заварушка в аэропорту? – поинтересовалась я.

– Ну а чем она, Эмма, могла закончиться?.. Взял я, естественно, этих типчиков. Как и следовало ожидать, они оказались опасными преступниками, давно разыскиваемыми местной полицией.

– А Вертихвостьеву вы тоже взяли?

– Так точно. А на другой день состоялся суд…

– Ого, как быстро, – удивился Харитон.

– На Востоке такие дела быстро делаются. Бандитов приговорили к десяти годам лишения свободы. А Вертихвостьевой дали двадцатник…

– А почему ей больше дали? – спросил Володька.

– Потому что женщины дольше живут, – ответил майор и хотел по привычке подкрутить свои усы.

У него, конечно, ничего не вышло.

– Петр Трофимыч, – улыбнулась я, – где же ваши шикарные усы?

– Пришлось сбрить в целях конспирации. Я забрал у Аиды медальон с танцующей коровой и полетел сюда. И буквально вчера внедрился в ряды банды. А здесь меня мог опознать Соскин.

– Кстати, – спохватилась я, – а где он?.. Среди арестованных его не было.

– И вообще их мало, – прибавила Катька. – Скажи, Эмка?..

– Да, – сказала я, – мало.

Действительно, ведь колдунов в зале было полным-полно.

– А может, те, которые раньше проснулись, убежали? – предположил Володька.

– Не могли они убежать, – сказал Забабашкин. – Деревня окружена танками.

И тут меня в очередной раз озарило… ой!.. то есть осенило.

Кассирша же на автовокзале говорила, что Горлодуевка – заброшена. Между тем здесь оказались старики и старухи. А что, если…

– Лезем наверх! – распорядилась я. – Мне кажется, я поняла, в чем тут дело.

Мы вылезли из колодца.

На улице стоял предновогодний вечер. А еще стояли танки, освещая деревню фарами.

– Харитон, – продолжала я распоряжаться, – прикажите собрать всех жителей.

Забабашкин приказал.

Все жители деревни были собраны.

– Дайте, пожалуйста, немного бензинчика, – попросила я у танкистов. – И тряпку.

Мне отлили из бензобака полведра бензина и дали тряпку. Я подошла к ближайшему деду и провела смоченной в бензине тряпкой по его лицу. Старческие морщины стерлись, и я увидела, кто на самом деле передо мной.

– Гуд ивнинг, мистер Никсос, – сказала я.

– Мать честная – курица лесная! – воскликнул Харитон.

А я уже терла тряпкой лицо следующего старика. На сей раз это оказался главврач Сидоров.

– Здрасьте, доктор Айболит, – поздоровалась я.

– Новогодний маскарад, однако, – сказал Пахом Лаптев.

Третьего бандита я не узнала; зато его узнал Гвоздь.

– О, никак гражданин Пенделевский, по кличке Пендель.

За Пенделевским последовал Вампиров, по кличке Вампир, затем колдун, который изображал на елке Деда Мороза, потом массовик-затейник – с той же самой елки… Ну и т. д. и т. п.

Короче, все старики и старухи оказались загримированными колдунами и колдуньями.

– Вот теперь вся банда в сборе, – удовлетворенно произнес Забабашкин.

А Гвоздь скомандовал:

– Ша-гом марш!

– Куда шагать-то, начальник? – поинтересовался Соскин.

– В дом отдыха под названием «тюрьма», – ответил ему бравый майор.