Роберт Стайн - Улыбаемся и гибнем!

Но я продолжала съемку. Я нацелила фотоаппарат на ребят внизу. И нажала на спуск.

Я держала фотокарточку в руках и ждала, когда проявится изображение. Это заняло долгое, долгое время.

Когда же снимок наконец обрел четкость, я вскрикнула. На фотографии ребята лишились плоти. Их черепа сверкали на солнце. Все они были скелетами.

— Что я наделала? — завопила я. — Неужели я погубила всю школу?

Я проснулась вся в поту. Заморгала, пытаясь прогнать сон. Но ухмыляющиеся, поблескивающие скелеты не шли из головы.

— Всего лишь сон, — пробормотала я. — Вдохни поглубже, Джули. Это был всего лишь сон.

Закрыв глаза, я откинулась на подушку. Я не могла унять дрожь. Я знала, что больше не смогу уснуть.

Так и лежала, уставившись в потолок. Спустя некоторое время за окном занялась заря, раскрасив комнату в нежно-розовый цвет.

Я вылезла из постели и прошлепала к окну. И наблюдала восход, подставляясь теплому ветерку. Постепенно мне стало лучше.

Я переоделась в школьную одежду. Затем спустилась к завтраку.

В кухню я пришла первой. Направилась к холодильнику, чтобы взять апельсинового сока.

Но на полпути остановилась. И вытаращила глаза.

Вытаращила глаза на зловещий фотоаппарат, дожидавшийся меня на столе.

С фотоаппарата капала вода. Линзы были заляпаны грязью.

Мне хотелось закричать. Хотелось швырять проклятую штуковину о стену снова и снова. Скакать на ней. Крушить молотком.

Но я знала, что толку не будет.

Я оставляла фотоаппарат в доме на другом конце города. Я бросала его в пруд.

А он тут как тут. Никак от него не избавиться. Хоть ты тресни.

Я забрала его со стола. Сбегала наверх и спрятала фотоаппарат в стенном шкафу, пока никто не успел спуститься к завтраку.

Весь день я не могла думать ни о чем другом.

Во время большой перемены Сестрицы-Насмешницы — Бекка и Грета — подставили мне подножку, в результате чего обед с моего подноса разлетелся по всему полу. Столовую огласил всеобщий смех.

— Смотри, куда идешь, — осклабилась Бекка.

Я не стала обращать внимания. Даже взглядом их не удостоила. Просто вышла из столовой, так ничего и не поев.

Я все время представляла себе фотоаппарат на столе. Желудок скрутило, словно он завязался в дюжину узлов. Я даже сглотнуть не могла. Какая уж тут еда!

Я поняла, что мне нужна помощь.

После уроков я засунула фотоаппарат в рюкзак, оседлала велосипед и покатила к торговому центру. Поставив велосипед к стойке, я побежала в магазин «Мир Фото», расположенный на втором этаже.

Когда я вошла, над дверью зазвенел колокольчик. За остекленным прилавком стоял отец Дэвида, одетый в полосатую рубашку и брюки цвета хаки. Он протирал линзы большого фотоаппарата мягкой белой тряпицей.

Узнав меня, он улыбнулся:

— Джули! Какими судьбами?

Мистер Бланк щуплый и невысокий. У него узкая, почти совершенно лысая голова с бахромой темных волос за ушами, карие глаза, располагающая улыбка и черные усики, похожие на две прямые карандашные черточки под носом.

— Я хочу вам кое-что показать, — сказала я, доставая из рюкзака фотоаппарат и кладя его на прилавок. — Вы можете рассказать мне что-нибудь об этой необычной старой камере?

Он осторожно отложил линзы. Затем аккуратно свернул тряпицу и убрал в ящик стола.

— Давай-ка посмотрим.

Он взял фотоаппарат в руку и повертел перед глазами.

— Что старая и необычная, так это точно, — пробормотал он. — Где ты ее взяла, Джули? Нашла на eBay?

— На гаражной распродаже, — ответила я.

— По-моему, ничего подобного я раньше не видел, — проговорил он, перевернул ее и принялся осматривать дно. — Торговой марки нет, — продолжал он. — Идентификационного номера тоже.

Он взглянул в видоискатель. Потом осмотрел линзы.

— Самопроявляющая, — сказал он. — Для такой старой камеры это весьма необычно.

— Это… весьма необычная камера, — согласилась я.

Мистер Бланк погладил усы.

— У меня в кабинете есть несколько книг и старые каталоги, — сказал он. — Давай-ка поищем там.

Я последовала за ним в небольшой кабинет. Размером он был с чулан. Тем не менее, там помещались письменный столик с компьютером, стул и бесчисленные стопки газет и журналов, посвященных искусству фотографии.

Мистер Бланк вытащил из-под одной стопки несколько видавших виды толстых томов и принялся сосредоточенно перелистывать.

— Без названия найти не так-то легко… — бормотал он.

Он раскрыл еще одну толстенную книгу и тоже начал листать.

— Я специалист по старым фотоаппаратам, — продолжал он. — Про меня говорят, что у меня фотографическая память. Ха-ха. Так себе каламбур, правда? Но никогда раньше мне не встречался… хотя, постой-ка!

Он пригляделся к фотографии на пожелтевшей странице.

— Кажется, это может быть… — Его глаза бегали по строчкам, пытаясь разобрать мелкий шрифт.

Наконец, он посмотрел на меня.

— Похоже, Джули, ты обнаружила большую редкость, — произнес он. Взяв камеру, он сверил ее с фотографией. — Да. Да…

— Что там? — спросила я.

— Там говорится, что это единственный образец, — отвечал мистер Бланк. — Собственно, он был создан для фильма ужасов, снимавшегося в 50-х годах.

Я сглотнула:

— Фильма ужасов?

Он кивнул.

— Фотоаппарат был сделан специально для фильма «Улыбаемся и гибнем». — Он еще раз перечитал мелкий текст. — Но фильм так и не был завершен. На съемках произошло множество необъяснимых несчастных случаев, и производство было прекращено.

Я почувствовала озноб.

— Что за случаи?

Мистер Бланк пожал плечами:

— А больше ничего не сказано. Фильм не досняли. А фотоаппарат исчез.

Он закрыл книгу.

— Повезло тебе, — сказал он. — Похоже, ты нашла частицу истории кино. — Он протянул мне фотоаппарат.

— Нет. П-пожалуйста, — пролепетала я, попятившись. — Вы не могли бы оставить его себе?

Он заморгал:

— Прости, не понял? Этот фотоаппарат, надо полагать, представляет собой большую ценность. Он…

— С ним что-то очень не так, — проговорила я срывающимся голосом. — Он мне не нужен. Пожалуйста…

— Его можно восстановить, — возразил мистер Бланк.

— Нет, нельзя! — крикнула я. — На нем проклятие или типа того. Эта камера — ЗЛО! Пожалуйста, мистер Бланк, заберите его. Храните его надежно. Подальше от людей.

Он прищурился.

— Я не верю в проклятия или волшебство, — произнес он. — Это чепуха.

— Прошу, просто заберите его, — сказала я и повернулась, чтобы уйти.

— Пожалуй, я мог бы дать тебе кредит в нашем магазине, — предложил он. — Ты могла бы выбрать что-нибудь взамен.

— Нет, спасибо! — Я больше не могла выдержать здесь ни секунды. Все, чего мне сейчас хотелось — это оказаться подальше от камеры.