Хелен Купер - Где-то там гиппопотам

Он все стоял и наблюдал за ней, но постепенно та часть его мозга, где таился голод, принялась нашептывать, что если поторопиться, то можно успеть домой до мамы – вдруг она после собрания еще зайдет в магазин. Тара Лед говорила про завтрашний вечер. Ну ладно, он вернется в музей завтра днем и маму приведет, как Констанция просила. Может, тогда все само собой устроится? Может, завтра будет солнечный день, вот туман и рассеется. Ведьмы-то больше нет.

– Возьму с собой папин камень, – пробормотал он. – На всякий случай.

Бен добрался до дома раньше мамы. Конечно, удача, но, когда он вошел в квартиру и зажег свет, ему стало страшно одиноко. Он нашел пакет имбирных пряников и включил телевизор. Так лучше: он еще успеет посмотреть свои любимые мультики про кота-детектива. Кот устраивал вокруг себя жуткую неразбериху, а сам в это время преспокойненько расследовал преступления. И никого вся эта суматоха не волновала, ни его, ни кого другого. Вот бы так в жизни! Зачем только мне понадобилось открывать эту бутылку! – подумал он, дожевывая пряник.

Он умял немало пряников до того как услышал, что мама входит в дом. Бен виновато вскочил и, прежде чем броситься в прихожую и обнять маму, успел поставить чайник на плиту.

– Приятно, когда тебя так тепло встречают, – мама улыбнулась, но улыбка вышла усталой. – Как день прошел?

– Нормально. А как собрание?

Мама сняла пальто. Чайник закипел, и Бен заварил чай. Он положил три оставшихся пряника на тарелку, чтобы мама не заметила, сколько он уже съел.

– Для меня чай? – обрадовалась мама.

По телевизору передавали прогноз погоды: сильный ливень, ветер, местами возможны паводки.

– Нехорошо, – кивнула на экран мама и взяла чашку. – Они как раз говорили о новой стройке у реки. Этот самый застройщик там был и отвечал на вопросы.

– Новая стройка? Строительная площадка Джулиана Пика?

– Думаю, что да, – буркнула мама. – А тебе это откуда известно?

– А он говорил, поднимется ли квартирная плата?

Мама хмуро прихлебывала чай.

– Нет, не говорил, нет… – она взяла пряник с тарелки, так что и Бен взял один. – Но он был просто невыносим. Не ответил ни на один прямой вопрос и явно мечтал поскорее уйти. Ужасный грубиян. Все время смотрел на свой мобильник, пока другие выступали. Потом сказал, что у него только что появился другой проект и он будет им заниматься в ближайшем будущем. Не доверяю я ему ни капельки, но, похоже, ничего нового с нами прямо сейчас не произойдет.

– Могу поспорить, что этот его новый проект – музей!

– Давай сейчас не будем об этом. Слушай, мне еще на пару писем надо ответить. Поговорим попозже.

– А что на ужин?

– Бен, дорогой, ничего, если снова яйца? Я свежий хлеб купила, и джем еще остался.

– Только не яйца!

– Почему? – удивилась мама. – Ну, у нас еще есть рыбные палочки. Но ты же их не очень любишь.

– Сегодня люблю.

Но она уже поднималась наверх.

Бен вздохнул и принялся за домашние задания. На тарелке оставался еще один пряник. Бен как раз раздумывал о том, как одиноко этому бедному прянику.

– Бен, поднимись немедленно ! – голос у мамы был странный.

Он взлетел по ступеням.

– Что случилось?

В таком гневе он ее еще не видел. На экране было его поддельное письмо!

– Ой!

– Объясни мне, что это все значит!

– Прости, мамочка, я просто должен был… я…

– Прости, мамочка? Это непростительное поведение! Бен, я всегда тебе доверяла! Как ты мог…

– Я должен был… Музей только днем открыт.

– Должен был? О чем это ты, Бен? Ты ничего не должен . Это не оправдание – ни для подделки писем, ни для прогулов.

Теперь он тоже кричал:

– Я должен был пойти. Ты не хочешь со мной разговаривать. Я должен был узнать про папу. Должен!

Выкрикнув последнее «должен», он в ярости бросился в свою комнату. Сел на кровать, изо всех сил стараясь не заплакать. Полез в карман за носовым платком и наткнулся на вырезку из газеты.

Почти сразу же мама тихонько постучалась в дверь. Она вошла и села рядом с ним на кровать.

Бен протянул ей клочок пожелтевшей бумаги. Они молча прочла.

– Где ты это взял?

– В музее. На камине у мисс Гарнер-Ги.

– Она сама тебе это дала?

Он оставил вопрос без ответа.

– Это папа, да? И мы… Почему же тут сказано, что мы поплыли вместе с ним?

Мама глубоко вздохнула:

– Это ошибка. Газеты тоже иногда ошибаются.

– Но ты ей так и не сказала, что это ошибка. Она думала…

Мама нетерпеливо мотнула головой.

– Послушай, я с ней даже не знакома. В то время мне совсем не хотелось с ней знакомиться. Она все время подзуживала твоего отца на еще одно путешествие. А я умоляла его больше никуда не ездить.

– Это тогда он взял меня в музей?

Он думал, что она не ответит. Но она тяжело вздохнула и сказала:

– Да, он тебя взял с собой. Они тогда в первый раз встретились. Они с ней дальние-предальние родственники.

– Его дед был ее дядей.

– Так ты с ней разговаривал? – тихо проговорила мама. – Наверно, надо было поговорить, раз уж ты туда пришел.

– Я мало с ней разговаривал, – буркнул Бен. – А почему же ты все-таки ей не сказала , что мы остались в живых?

– Потому что, когда твой отец не вернулся, я решила, что это она во всем виновата, – мама провела рукой по глазам и заговорила спокойнее. – Я понимаю, что, наверно, была неправа… Но я так горевала, Бен. Мне было так трудно. А потом время ушло, и казалось, что не стоит к этому возвращаться. Честно говоря, я была уверена, что она давным-давно умерла. Когда я узнала, что у реки строят новые дома, я решила, что музея тоже уже нет.

– А проверить?

– Наверно, надо было проверить. Но мне даже думать об этом не хотелось. Столько было разных забот и хлопот. Я даже не знала, помнит ли она, как меня зовут… Было бы так странно… появиться на пороге… запросто… ниоткуда… Я же тебе рассказывала, мы с твоим отцом так и не поженились. У меня никаких прав ни на что не было. И он ей довольно-таки дальний родственник, двоюродный племянник. Она бы могла подумать… ну, я не знаю… что я хочу от нее денег… Непорядочные люди иногда пытаются надувать одиноких старушек.