Хелен Купер - Где-то там гиппопотам

Тень чуть-чуть приблизилась… Поднялась… Снова почти скрылась…

Почему же она кажется такой знакомой?

Бен затаил дыхание, вглядываясь вдаль.

Еще ближе… Сейчас опять исчезнет… Ага, понятно, что это такое. Лампа-иглобрюх. Она освещает дорогу плывущему за ней кораблику с тускло поблескивающими металлическими бортами. Кораблик медленно-медленно приближается. Конечно, Бен его уже видел. Только где?

Вокруг посветлело. Теперь можно даже разглядеть пассажиров на борту. Вот жираф – его ни с кем не спутаешь. А это кто? Конечно же, зебра. И белый медведь. Лось и кенгуру. Огромная змея. На реях – целая стая птиц. Не корабль, а настоящий Ноев ковчег. Всякая тварь спасается от потопа. Но что еще удивительней – посреди этого зверинца то тут, то там мелькает человеческая фигурка.

Капитан Констанция Гарнер-Ги! Спокойная, с прямой спиной, она смело смотрит вперед, будто каждую ночь плавает в волшебном туманном море. Вот она потянулась снять с лианы застрявшую обезьянку. Уговорила перебраться на корабль. Обезьянка прыгнула Констанции на плечи, а оттуда на палубу. Иглобрюх поднялся повыше, освещая путь сидящему на дереве семейству бабуинов. Они дрожали от страха, но в конце концов тоже спрыгнули на палубу.

Бен глядел во все глаза, надеясь увидеть рядом с Констанцией папу. Он хотел ее окликнуть, но немножко застеснялся и только махнул рукой. Корабль тем временем уже повернул к далекому холму, а поверхность воды совсем рядом с Беном вдруг закрутилась в бешеном водовороте.

Ужас какой!

И не просто тень. Сейчас из воды прямо рядом с ним вылезет что-то очень большое и совершенно реальное. До чего же страшно – Бен вспомнил экспонаты в вестибюле. Нет, те были гораздо меньше. Может, тут и морские чудовища есть?

Из-под воды показались уши гиппопотама, и Бен вздохнул с облегчением.

Как только на поверхности оказалась вся голова, гиппопотам сказал:

– Прости, если напугал. Ты видел Констанцию, да? Ее сейчас не надо отвлекать. Так мало времени осталось до рассвета, а нужно спасти всех, кто плавать не умеет, и доставить на сушу. Туман, наверно, рассеется, но высокая вода может…

– Где тут суша? – сердито спросил мальчик. Он окончательно потерял терпение. Гиппопотам говорил так, словно все происходящее в порядке вещей. – Куда ты дел мою маму? Я ее тебе доверил…

Медленно, неторопливо гиппопотам поднялся на следующую ступеньку, но та тоже была под водой, так что все равно видна была только верхняя часть туши зверя. Бен подпрыгивал от нетерпения.

– Суша у нас на лестнице и на галерее. Не беспокойся, твоя мама давно уже там. Поэтому я больше волнуюсь о тех, кто еще тут, внизу.

Бен снова поглядел на холм. Теперь, после подсказки гиппопотама, легче было разглядеть неясные очертания лестницы, полускрытой под зелеными пятнами тропической растительности. На ступеньках было полно разных зверей. Но мамы там не было.

И тут кто-то на полной скорости устремился к ним. Флам!

Прямо перед Беном стоял утопающий во мху пень со странными грибами размером со слоновьи уши. На него-то Флам и уселся. Нет, никакой это не пень, это постамент для граммофона. Невозможно привыкнуть – все на себя не похоже.

– Осторожнее, – предупредил гиппопотам. – Смотри, куда ногу ставишь.

Бен, к счастью, послушался. Ступеньки уходили в воду, мальчик вовремя притормозил, но все равно чуть не свалился.

Эта мелочь стала последней каплей.

– Что с тобой, Бен? – спросил гиппопотам.

Мальчик сначала ничего не ответил, а потом пробормотал:

– Кажется, я видел папу.

– Так я и думал, – вздохнул гиппопотам.

– Я бы без него дорогу не нашел. А я его снова увижу?

– Скорее всего, ты видел собственные воспоминания. Ты же помнил, как приходил сюда с отцом, – разве не это привело тебя в музей?

– Нет, это не просто память, – решительно покачал головой мальчик. И все же ужасно расстроился – ведь он видел точь-в-точь свои детские воспоминания.

Сыч устроился поудобнее на пне-постаменте.

– Это хорошо, главное, ты о нем помнишь. Что еще ты видел?

– Я видел Констанцию, – печально промямлил Бен, но тут же оживился. – Я ее два раза видел. Сначала с папой. А потом одну на корабле. И иглобрюха видел. Констанция помогала зверям добраться до корабля. Чтобы от наводнения спастись. Но я не понимаю, как…

– Боюсь, она и сама не понимает, – перебил его гиппопотам. – Никто не понимает первозданной магии, но вчера, после встречи с тобой, Констанция решила во что бы то ни стало спасти музей.

– Тут нужно немало смелости и отваги, – добавил сыч. – Даже если рыба-иглобрюх помогает.

– Я знаю, знаю, я видел этот корабль раньше, – воскликнул Бен. – В кабинете, на полке. Иглобрюх назвал его венецианской лодочкой. Но он был совсем маленький. На ладони поместится.

– Констанция его очень любит, – сыч расправил крылья. – На самом деле он измеряет время, но, когда Констанция была в твоем возрасте, она любила воображать, что плывет на этом кораблике.

– Когда туман пробудил ее воспоминания, – кивнул гиппопотам, – их хватило на то, чтобы придать ей храбрости, и прошлое ожило, чтобы спасти зверей от потопа.

– Если не ошибаюсь, не без твоей помощи, друг мой, – Флам лукаво глянул на гиппопотама. – Магия пришла на помощь давней мечте – и маленький кораблик превратился в ковчег, способный собрать немало пассажиров.

Гиппопотам согласно кивнул.

– Когда Констанция унеслась в мечтах к своему маленькому кораблику, я от всего сердца пожелал ей успеха. Я думаю, что алмаз помог, но я очень устал. А столько еще всего надо сделать!

Флам энергично закивал.

– Да, всех надо вытащить из воды, пока туман не рассеялся.

– Но он прямо в воде стоит, – Бен указал на гиппопотама.

– У меня особая защита, – подмигнул ему гиппопотам. – Спасибо тебе. К слову говоря, пора мне возвращаться к своим обязанностям и поприветствовать посетительницу. Одна у нас точно есть.

Бен хлопнул себя по лбу:

– Совсем забыл! Тара Лед опять здесь. Она шла за мной по пятам; я никак не мог ее остановить.

– Ты молодец, отвлекал ее, пока мы работали, – сказал гиппопотам. – Помог выиграть время.

Бен покачал головой.

– Я не старался ее отвлечь, я просто…

– Ну и что? Смотри, вот последняя группа – всех собрали.

Действительно, всех! Пока они разговаривали, иглобрюх помог кораблику пристать к лестнице – та теперь тоже была громадных размеров. Стало еще светлее, и Бену удалось разглядеть зверей, толпившихся на носу корабля. Остальных было не видно – их закрывала высокая корма. Впереди шла пара львов, за ними пыхтел муравьед, за ним зебра. Те, что уже стояли на лестнице, заторопились вверх, чтобы дать место новеньким. Они двигались как во сне, да, все они словно спали, никто не толкался и не огрызался, никто никого не пытался съесть. Наверно, потому, что ими двигала не жизнь, а только память жизни. Кто-то этим сомнамбулам помогал, направлял вверх по ступеням. Мама!