Евгений Рудашевский - Город Солнца. Стопа бога

В последний раз ударив по перилам так, что металлическая дрожь отдалась по всему телу, Максим выпрямился. Слабость отступила.

– Ну как? – спросил он, вернувшись в номер, и сейчас был благодарен Шмелёвым за то, что они не помешали его уединению.

– Сорок тысяч евро, – Дима указал на деньги. – Неплохая заначка.

– Этого хватит, чтобы покрыть мамин кредит, – рассудил Максим. – Ещё останется, чтобы закончить перестройку дома.

– Ты хочешь вернуться в Москву? – удивился Дима.

– Нет. Думаю, мы только начали.

– И что нам делать?

– Читать. – Максим поднял с пола томик Кампанеллы.

Этим они и занимались весь следующий день. Впрочем, пока у них не появилось даже самых безумных предположений, как именно воспользоваться фотографией и старой, изданной в тысяча девятьсот сорок седьмом году книгой.

Максим и Дима поочерёдно изучали «Город Солнца». Старались не упустить ни единой детали. Перевод с латинского Ф. А. Петровского. Вступительная статья. Академия наук Союза ССР. Москва – Ленинград. Тираж десять тысяч. Пять с половиной печатных листов. Образцовая типография треста «Полиграфкнига». Нахзац с библиотечными штампами. Сделанная от руки надпись «170» – внизу на корешке. Максим не сразу её заметил, а заметив, не смог объяснить.

Сотни заурядных, ни к чему не приводивших деталей, которые они выписывали и структурировали не меньше десяти часов подряд. И только на следующий день, сидя в уличном кафе Пудучерри, Максим с горечью понял, до чего они с Димой и Аней были слепы. Ведь, как и в случае с тайником в доме отца, подсказка лежала на поверхности. Они усложнили в общем-то простую и теперь казавшуюся очевидной задачу. Все карты были у них на руках, а они изучали тираж и печатный объём книги…

Разгадку Максим принял на удивление спокойно. Лишь очередной шаг вперёд. Сколько их было и сколько ещё будет? Всё же Максим с улыбкой представлял, как обрадуется Дима, как он будет кричать своё «феноменально!». Конечно, Дима сейчас в Ауровиле и сам мог бы обо всём догадаться, встретить Максима с насмешливым взглядом превосходства, но… Нет. Сам Дима не справится. Как не справился с простейшей шифровкой на глобусе… Неужели это правда? Максим с негодованием отбросил настырную ядовитую мысль. Сейчас было не до неё.

Оставалось дождаться, когда откроется банк. Уже совсем скоро. Пятнадцать минут. Максим положит бóльшую часть денег себе на карту. Остаток обменяет на рупии. Первым делом отдаст Диме долг. Затем все трое уедут из Ауровиля.

С тех пор как они побывали в доме отца, Максим ни разу не видел Зои. Она не приходила в столовую, не заглядывала к ним в гостевой дом. И Максиму это не нравилось. Дима предлагал заглянуть к Зои – знал, где она живёт. Максим отказался. И попросил Диму быть с ней настороже. Напомнил ему, как сам в своё время ошибся с Кристиной.

Дурацкий герб из фильма про вампиров, который Аня признала в папке с другими гербами, мог быть не менее дурацким совпадением. И всё же Максим предпочитал не рисковать. Нужно было сразу бежать из Ауровиля. Именно так они сегодня и поступят. Теперь не придётся ехать наугад. Максим точно знал, куда они направятся.

Десять минут до открытия банка. Как же тянется время…

Максим вновь развлекал себя городской жизнью. Следил за тем, как рикши развозят в колясках многокилограммовые куски непокрытого и по такой жаре отчасти подтаявшего льда, поглядывал на рекламный плакат с шезлонгами и аквапарком, спрашивал себя, как они с Димой могли так пристально смотреть на томик Кампанеллы и не видеть главного. Максим был собою недоволен. Слишком долго топтался на месте и подвергал всех опасности.

Вчера они до темноты сидели под баньяном; поставили там пластиковые стулья, придвинули столик и заказали в столовой кофе с тостами. Максим возился с блокнотом, выписывал детали «Города Солнца», пытался их систематизировать. Аня молча корпела над рисунком – сидела чуть в стороне и неспешно покрывала лист скетчбука мелкими карандашными штрихами. Дима в свою очередь развлекал всех цитатами из книги. Первое время пересказывал политическое и экономическое устройство идеального города, по утверждению Кампанеллы, расположенного где-то на экваториальном океаническом острове. Высмеивал «правление мудрых» и верховного правителя, который одновременно был первосвященником и мудрейшим из философов, его так и называли – Солнце. Издевался над чиновниками Города Солнца, должности которых, по заверению Морехода, назывались в честь добродетелей:

– «…есть должность, называемая Великодушие, есть именуемая Мужество, затем Целомудрие, Щедрость… Правдолюбие, Благотворительность, Любезность, Весёлость, Бодрость, Воздержанность и т. д. На каждую из подобных должностей избираются те, кого ещё в детстве признают в школах наиболее пригодным для её занятия». Слышишь, Ань?

– Слышу, – Аня, не отвлекаясь от рисунка, кивнула.

– Не хватает Бесстрашия и Эрудиции. Да уж… А что? Я бы поработал на должности Весёлость!

– Как насчёт должности Молчания? – Максим отложил блокнот.

Закрыв глаза, вновь и вновь повторял первые слова Гостинника: «Поведай мне, пожалуйста, о всех своих приключениях во время последнего плавания» . Тогда ещё не понимал, почему так навязчиво возвращается к этой фразе.

Устав от общественного строя утопии, запутавшись в диковинных астрологических выкладках и всех этих слуховых инструментах, благодаря которым жители Города Солнца слушали гармонию неба – она возникает в результате трения небесных сфер, – Дима наконец вернулся к любимым фрагментам:

– «Пожилые начальники и начальницы заботятся об удовлетворении половых потребностей своих подопечных, узнавая об этом или по тайным их просьбам, или во время занятий в палестре. Однако же разрешение исходит от главного начальника деторождения – опытного врача, подчинённого правителю Любви».

– Дим, можешь это про себя читать? – поморщилась Аня.

Но чем больше она возмущалась подобными цитатами, тем с большим пылом их зачитывал Дима. Под конец даже встал со стула и принялся в голос просвещать всех, кто только мог оказаться поблизости и понять русскую речь:

– «Ежели какая-нибудь женщина не понесёт от одного мужчины, её сочетают с другим; если же и тут она окажется неплодною, то переходит в общее пользование, но уже не пользуется почётом, как матрона, ни в совете по деторождению, ни в храме, ни за столом».

– Это омерзительно, – покривилась Аня, чем привела Диму в окончательный восторг.

Он ещё долго не замолкал. Рассказывал о странностях Города Солнца с таким пылом, будто сам там побывал и теперь, вжившись в роль Морехода, делился исключительными познаниями.