Наталия Волкова - Разноцветный снег

У меня в голове крутилась какая-то догадка.

– Гришка, мы же с тобой видели грамоту твоего прадеда! Сергея Савельева, так?

– Ну?

– Ну и вот, а подписана она была Старцевым, так?

– И че?

– А то, что Сергей учился у Старцева и, вполне возможно, тоже знал систему шифрования. Я думаю, это шифровка.

– Вот эта абракадабра про Магду?

– Смотрите, – я достала телефон и нашла фотку с запиской про королеву и гвардейца. – А вот такой штукой (я переключила следующий кадр) ее можно расшифровать. И получается задание по немецкому.

– Откуда?..

Я не дала договорить:

– Потом расскажу, это долго.

– Хочешь сказать, это тоже уроки прадед записывал?

– Не знаю, но знаю, как проверить. Дай-ка мне эту бумажку, я дома распечатаю дешифратор, вырежу его и проверю.

Домой я неслась со скоростью летящего сапсана. Ребята наши рвались со мной, но я представила недовольное Тонино лицо и попросила их подождать меня в сквере, благо погода была уже по-настоящему весенняя.

– Тогда уж, – сказал Виталик, – оставляй нам записку в залог, что вернешься, а то знаю я таких: сейчас все сама расследует и проект сдаст под своим именем.

То ли в шутку сказал, то ли всерьез – я не поняла, да и некогда было спорить, поэтому записку оставила.

Мне казалось, что мы наткнулись на ключ ко всему этому лабиринту. Я скинула фотку дешифратора на комп, распечатала, наклеила на картонку для прочности и вырезала окошки маникюрными ножницами.

– Стася, это ты? – донеслось с кухни привычное Тонино покашливание.

– Я, Тонь, я на минутку, мне в клуб бежать надо.

Тоня показалась из кухни с полотенцем в руках.

– Ты не поверишь, кто мне сегодня звонил.

– Кто?

– Геля. И знаешь, мы с ней так хорошо поговорили… Она сказала, что часто вспоминает нашу дружбу. Про тебя говорила, какая ты у меня хорошая. Мы с ней даже встретиться договорились, она приедет. Так что спасибо.

Я даже забыла, куда бежала. От Тони услышать «спасибо»? Невероятно! Она никогда не признает, что была не права, но вот в этом «спасибо» выразилось все, что она никогда бы не сказала вслух. Я это почувствовала, мне даже обнять ее захотелось. Но я решила, что для одного раза «спасибо» и объятия – это уже слишком.

– Может, и с племянницей Олей теперь помиришься? – выскочило у меня непроизвольно.

Нет, ну вот зачем я сейчас это ляпнула? Только у меня с Тоней все наладилось – и нá тебе. Хоть рот скотчем заклеивай. Но Тоня, как ни странно, не превратилась в фирменный ураган, а грустно на меня посмотрела и вдруг сказала:

– Не помирюсь. Когда Коле, моему младшему брату, исполнилось четырнадцать, старший брат, Ваня, помог устроить его в военное училище в Воронеже. И вот однажды они там с ребятами ушли в самоволку и ограбили ларек со сладостями. Ну, их и посадили в колонию. Когда Оля приезжала к нам с дочкой, Сашенька эта мне очень Колю напомнила, да еще и игрушки твои без спросу брала.

– Да я ей сама игрушки давала, – начала было я, но поняла, что доверительные отношения на сегодня закончились. К тому же меня ждали.

Виталик отобрал дешифратор и попробовал приложить его к листку. В окошках появились слова, но смысла по-прежнему не было.

– Переверни! – посоветовала я.

Он недоверчиво посмотрел, но положил картонку по-другому.

– Да! – крикнули хором близнецы и стали читать показавшиеся в окошках слова: «Срочно надо спасти сестру и брата. По реке. Выхода нет. Сегодня проверка. Дядя Коля».

– Та-а-ак, – протянул Даня и почесал затылок, – и кто такой дядя Коля? Вы уверены, что мы вообще то, что надо, ищем? Старцев-то тут при чем?

– А кто эту шифровку придумал? Старцев!

– И что это нам дает?

Я задумалась. В принципе, Старцев может быть тут и ни при чем. Этот дядя Коля мог тоже оказаться его учеником, тоже мог пользоваться шифровкой. Или даже не быть учеником. Ему мог Сергей Савельев рассказать про такой зашифрованный способ общения.

– В любом случае, что получается? Дядя Коля отправил брата и сестру по реке к партизанам. Ведь твой прадед был с партизанами, так? Раз бумажка эта у него осталась, наверное, он ее от дяди Коли к партизанам и носил. Так?

– Ну хорошо, – смилостивился Виталик, – пока все логично. Некий дядя Коля спас брата и сестру от какой-то проверки. Отправил с твоим прадедом записку, а потом и самих брата с сестрой. Только мы не знаем, добрались они до партизан в итоге или нет.

И тут Соня задергала рукав Дани:

– А помнишь, помнишь, что бабушка, ну, продавщица бывшая, нам говорила? Что их с братом дядя Коля спас. Помнишь?

– Точно, – округлил глаза Даня. – Да хватит меня дергать, оторвешь!

К бабульке из продуктового пошли опять все вместе; я по дороге успела еще Ромке кинуть сообщение в «вотсап» – мол, если освободишься, приходи. Он нас как раз на полпути и догнал.

– Ну как там?

– Кажется, маме удалось документы оформить, на следующей неделе, если все получится и сумма нужная наберется, наверное, уедем в Германию. Там, говорят, самые лучшие специалисты. Эти, как их там… нейро-кто-то. А еще до папы наконец дозвонились, он как раз большую часть суммы и передал. Мама сначала брать не хотела, но потом сказала, что сейчас не время вспоминать обиды.

Да уж, обиды копить – самое дурацкое дело, подумала я, вспомнив, как Тоня с Ангелиной Федоровной лет сорок не общались. Ну вот и зачем это все? Вслух я, правда, ничего не сказала, да мы уже и подошли к трехэтажному дому. Близнецы не знали, где нужная нам бабулька живет: в прошлый раз они ее с соседками на скамейке у подъезда встретили. А сейчас и на скамейке, и на детской площадке было пусто. Мы постояли немного и хотели уже было идти все квартиры проверять, как тут из одного из подъездов вышла женщина с таксой. Она сразу ответила, что, конечно, знает Марью Даниловну, бывшую продавщицу, она живет на третьем этаже, в десятой квартире.

Вперед мы пустили Даню с Соней – их Марья Даниловна уже видела раньше, а то, если мы к ней такой толпой нагрянем, еще напугаем старушку, чего доброго. Когда она открыла дверь и близнецы объяснили ей, в чем дело, в крошечную прихожую набились и все остальные.

– Да вы проходите, голубчики, – захлопотала Марья Даниловна, – проходите, что в прихожей-то тесниться. Давайте вот сюда, в комнату, сейчас чай согрею, пастила у меня есть, карамельки.

Пока она суетилась на кухне, а Танечка ей помогала, мы расселись на диване с полированной спинкой и рассматривали фарфоровые фигурки и стеклянные вазочки, выставленные в серванте. «Горка», – говорила про такие серванты Тоня, а я никогда не понимала, при чем тут горка какая-то.

– Давайте, голубчики, рассаживайтесь. Ваши друзья мне говорили уже, вы доклад какой-то про историю пишете, так я много не могу рассказать, сама была что ваш мужичок с ноготок, но если чего помню, то скажу, секретничать не буду.