Владимир Сотников - Следствие ведет простофиля

– «Стагается»! – передразнил ее Даня. – А чего стараться? И так все чисто. Со всех столов пыль смахивала, все фотографии на стенах обдула пылесосом. Неужели так надо? Я, помню, всю квартиру убирал в пять минут.

Тут звякнул замок входной двери. Что-то выкрикнул попугай в соседней комнате. Аська так и застыла, не прожевав.

– Да не бойся ты, – успокоил ее Даня. – Это папа. Он звонил, что сегодня пораньше придет.

Но это был не папа. Даня даже застонал, когда выглянул в прихожую.

– Опять! Опять она вернулась! Да сколько же можно? Что случилось, Калерия Леопольдовна? – убитым голосом спросил он. – Вы что-то забыли?

– Ключик свой забыла, ключик! – сладким голоском пропела старуха из прихожей.

Она пошуршала в соседней комнате и тут же ушла. Звякнула входная дверь.

– Может, у нее склероз? – спросил Филя. – Не помнит: убиралась сегодня или нет? Вот и приходит по три раза.

– Да нет, обычно все нормально… – пробормотал Даня. – Это сегодня что-то с ней случилось. Хотя – может же человек и правда что-то забывать.

– Уроки сделать, например, – неосторожно подсказала Аська и взглянула на сестру, испугавшись, что Аня потащит ее домой.

Опять щелкнул замок двери. Даня даже подпрыгнул:

– Ну, это уже слишком!

Но на этот раз действительно пришел папа.

– О-о! – радостно протянул высокий мужчина с загорелым до смуглости лицом, входя на кухню. – Наконец-то вижу всю честную компанию вместе! Это, как я полагаю, Филипп, да? Асю и Аню я знаю. А я – Иван Сергеевич. Вот и замечательно, что собрались. Попируем вместе!

«Странно, – подумал Филя. – Сам не выпускает сына никуда, а сейчас обрадовался компании. Хотя, наверное, все это мама устроила. Говорил же Даня, что папа дома почти не бывает. Все в археологических экспедициях…»

Филя зачарованно смотрел на загар Ивана Сергеевича. Из каких краев он привез его? Вот интересно будет расспросить!

В одну минуту Иван Сергеевич помыл руки, переоделся и уже сидел за столом с ребятами.

– Ну-с! – хлопнул он в ладоши. – Воздадим хвалу божеству природы и плодородия! Почему-то напоминает мне этот пирог проросшую мумию Осириса.

– Фу, папа, – поморщился Даня. – Мы же едим!

– Ой, простите! Совсем забыл, что уже не среди своих коллег, – схватился за голову Иван Сергеевич. – Знаете, у нас с ними даже игра со студенческих лет осталась: все и вся сравнивать с египетскими иероглифами, папирусами, богами. Знаете, такими древними египтянами стали – с ума сойти!

– А почему пирог похож на мумию? – часто-часто моргая, спросила Аська.

– Вот же колоски из теста выложены поверх пирога, да? – Иван Сергеевич показал на оставшиеся несколько кусочков. – Очень даже похоже. Кстати, я вам потом покажу один папирус, на котором изображена именно эта мумия. Дело в том, что не мумию, конечно, а деревянный футляр в виде Осириса египтяне наполняли землей с зернами. Сквозь специальные дырочки зерна прорастали, колосились, и для древних египтян это символизировало воскрешение божества плодородия.

– А внутри… никого не было? – испуганно спросила Аська.

– Нет, конечно, – рассмеялся Иван Сергеевич. – Только земля и зерна. По-моему, – вздохнул он, – я немного испортил вам чаепитие.

– Ну что вы! – воскликнула Аська, в доказательство своих слов беря предпоследний кусок с отчетливым колоском на поверхности. – Ничуть не испортили!

Ребята прыснули.

– А мы, пап, – сказал Даня, – уже и так заканчивали.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Иван Сергеевич. – Видите, как я вовремя глупость сказал. Кстати, – обратился он к Филе, – Даня говорил, что ты интересуешься Египтом. Правда? Почему же так редко заходишь? Ведь у нас так много книг, альбомов.

– Да… захожу, спасибо, – промямлил Филя.

А сам подумал: «Зайдешь тут, как же! Сразу пропылесосят… дважды, а то и трижды! Или скажут, что я собираюсь попугая еще разок покрасить. В более веселенький цвет… Такую домработницу иметь – хуже, чем крокодила».

Дожевывая на ходу, Иван Сергеевич вышел в другую комнату и оттуда позвал ребят:

– Идите сюда! Вот, смотрите, что мне напомнило наш пирожок. Филипп! Тебе будет интересно.

В небольшой рамке над столом висела картинка.

– Какая старая бумага! – удивилась Аня. – Совсем желтая.

– Это папирус, – объяснил Иван Сергеевич. – Самый настоящий египетский папирус. Но не такой уж старый, между прочим. Есть и постарше – раз этак в сто. А этому не больше ста лет.

«Молоденький папирусик!» – хмыкнул про себя Филя.

– Вот он, Осирис, – показал Иван Сергеевич в центр картинки.

На постаменте лежала мумия, из которой густо проросли колоски.

– Что-то, пап, не очень похоже на пирог, – улыбнулся Даня. – Во всяком случае, мне это никогда не приходило в голову.

– Да? – удивился Иван Сергеевич. – Ты так считаешь? Может быть, может быть… Да, наверное, во всем виновата наша студенческая игра. Особенно после экспедиции я начинаю все сравнивать с египетскими вещицами. Так скоро и Каркушку за Ибиса приму.

– А кто это – Ибис? – спросила Аська. – Чибис, да?

– Это мифическая священная египетская птица, – вместо отца ответил Даня, и Аська вздохнула в знак понимания.

– Очень прожорливая, – добавил Филя.

– Спасибо за намек, – обиделась Аська.

– Ты что? – понял Филя свою ошибку. – Никаких намеков. Я вовсе не тебя имел в виду. Просто я читал об этом. Особенно всяких змей любит этот Ибис.

– А где он? – Аська разглядывала папирус.

Они одинаково с Филей приблизили свои головы к рамке и даже стукнулись лбами.

– Ой! – вскрикнула Аська.

Филя не вскрикнул. Он просто вытаращил глаза от изумления… В углу папируса, совсем не замеченная раньше, потому что внимание ребят было приковано к лежащему и проросшему колосками Осирису, сидела… кошка!

Она сидела в самой настоящей лодке. Маленькие фигурки каких-то обезьянок окружали ее.

Филя смотрел то на Аську, потиравшую стукнутый лоб, то на папирус. Неужели у него тоже началась эта «студенческая игра»? Как у Ивана Сергеевича? Ведь очень похожая кошка была изображена охранником на листке, который они с Аськой подсматривали в будке…

Наверное, и Аська думала об этом. Она вглядывалась в папирус и шептала:

– А почему обезьянки?

Иван Сергеевич засмеялся:

– А почему нет, Ася? Ты кого хотела увидеть?

– Котят она хотела увидеть, – подсказала Аня. – Ей повсюду котята мерещатся. Раз есть кошка, значит, должны быть рядом и котята.

– Наверное, должны, – добродушно хохотнул Иван Сергеевич. – Права Ася. Но здесь изображены именно обезьянки. Павианы.

– А кошка – в лодке? – спросил Филя. – И это – парус?

От волнения у него даже пересохло в горле. Несмотря на только что выпитый чай.