Валерий Гусев - Сказка для злодеев

– Пошли-ка по домам, отроки, – дрогнувшим голосом предложил дядя Мифа. – Все эти вороны – не к добру. Плохой знак. Накаркает чего-нибудь.

Да, нам давно уже пора домой. Мама наверняка волнуется, бабушка, конечно, сердится. И, как выразился Алешка, копытами стучит.

Вернувшись в город, мы попрощались возле памятника с дядей Мифой. Алешка, конечно, напросился в гости, посмотреть музей – носорожий рог и яйцо динозавра. Ну и другие необычные экспонаты.

– Жду вас во вторник, – лаконично отозвался дядя Мифа и исчез в быстро наступившей вечерней темноте. Только шаги его еще долго и гулко стучали по булыжнику, постепенно удаляясь, и совсем стихли.

Нам, конечно, немного попало.

– Где вы шлялись? – сердилась мама. – Одни, в чужом городе... Как вам не стыдно?

– Да мы не одни, – сказал Алешка. – Мы с дядей Мифой шлялись.

– Прекрати шепелявить! – еще больше рассердилась мама.

– Я не фепелявлю, – оправдался Алешка. – Он не дядя Миша, а дядя Мифа. Имя такое, сокращенное.

– Мефодий Кирилыч, – вмешалась бабушка и покачала головой. – Нашли компанию!

– Хулиган? – спросила мама. – Пьет пиво? Курит сигареты?

– Он не хулиган, – усмехнулась бабушка. – Он немного чокнутый.

– Еще того лучше! – ахнула мама.

– Да не в этом смысле. Он фантазер. Вечно выдумывает про всякие чудеса. То у него дракон снесся, то его носорог покусал, то комаров в банку собирает.

– Во дает! А зачем?

Бабушка засмеялась:

– Для какого-то врача. Тот объявил, что знает секрет изготовления лекарства от любых болезней. А для этого ему нужна литровая банка напившихся комаров.

– Набрал? – с интересом спросила мама.

– Не очень. Никто ему в этом не помогает, а с себя разве много комаров соберешь.

– Чудак, – уточнила мама.

– Хороший чудак, – кивнула бабушка. – Очень любит наш городок и мечтает создать краеведческий музей.

– Ага! – подхватил Алешка. – Он нам Гремучую башню показал. Со всякой нечистой силой. Там царевна над златом чахнет, ждет, что ее какой-нибудь дурак поцелует. И тогда она отдаст ему свою руку.

– Вот и поцелуй, – посоветовала бабушка. – Пусть она не какому-нибудь дураку, а тебе отдаст свою руку.

– И что я с ней буду делать? – изумился Алешка. – С этой рукой? В коробку, что ли, положу?

– Прикидывается? – спросила бабушка маму.

– Откуда я знаю? – искренне призналась мама.

– Алексей, – сказала бабушка, – а ведь про эту принцессу Мефодий вам не соврал. Там действительно где-то в подземелье какая-то гробница. Может, там и не принцесса, может, там какой-нибудь старик, но кто-то там лежит...

– Чахнет над златом? Или уже зачах давно?

Бабушка внимательно на него посмотрела и спросила:

– Лех, а зачем тебе злато?

– Ну... Зачем, зачем? Чего-нибудь куплю. Фигню какую-нибудь. Маме чего-нибудь подарю. – Спохватился: – Ну и тебе тоже. Какую-нибудь подкову.

– Ну раз ты такой добрый, я могу рассказать тебе о настоящем кладе, который никто до сих пор не нашел. И покажу тебе свои сокровища.

Мы поужинали и пошли в комнату, где стоял бабушкин сундук. Расселись по раскладушкам, бабушка достала откуда-то ключ, отперла замок и с усилием приподняла крышку сундука. И стала доставать из него свои сокровища. Но это были не такие сокровища, которые в виде злата, а дорогие для ее памяти вещи.

– Вот в этом платье, – с грустной улыбкой говорила бабушка, – я выходила замуж за вашего дедушку.

– Миленькое платьице, – сказала мама. – Сейчас такой фасон опять в моде.

Потом бабушка достала что-то вроде большой книги в коричневом переплете:

– Это моя докторская диссертация. Ведь я – доктор ветеринарных наук.

– Айболит, – сказал Алешка. – Хорошая профессия. Я, может, тоже буду «вертинаром» на старости лет.

– На здоровье, – сказала бабушка. – А вот это – почетные грамоты за всякие мои заслуги в области коневодства. А это, – она потрясла деревянную шкатулку, – мои медали. И ордена. А вот самое главное. – Бабушка достала желтый листок бумаги, свернутый в трубочку и схваченный красной выцветшей ленточкой. Бумага на вид была очень старой. И бабушка держала ее очень бережно. А потом стала так же бережно развязывать ленточку.

Она развернула бумагу, сказала со вздохом: «Вот!» и показала ее нам.

Это было что-то вроде афиши или объявления. В верхней части листа было лицо человека в очках, в бородке и в старомодной шляпе, со старомодным галстуком. А ниже был текст на иностранном языке, какими-то остроугольными колючими буквами. Что там было напечатано, нам, оказалось, конечно, недоступно, кроме крупной цифры: 10 000.

– И что? – спросил Алешка.

– Вот что! Такие объявления были расклеены по всему нашему городку, когда его захватили фашисты. Вот здесь, ниже, по-русски напечатано: «Немецкое командование сообщает: каждое лицо, указавшее местонахождение опасного преступника Лаврова Павла Андреевича, будет вознаграждено десятью тысячами немецких марок, а также, по желанию, либо участком земли, либо коровой. Каждый, кто укрывает указанного преступника от германских властей, будет немедленно расстрелян. Комендант города полковник Шульц».

– Это партизан? – спросил Алешка. – Или подпольщик?

– Это мой отец. И ваш прадед.

– Ого! – Алешка широко раскрыл глаза. – Он герой Советского Союза? Он, наверное, взорвал немецкий штаб? Или паровоз с солдатами и танками? Можно эту афишу подержать? Я осторожно.

Бабушка передала ему листок, Алешка долго всматривался в лицо человека в очках и при бородке. Вздохнул:

– А на вид не скажешь, что он настоящий герой.

– Самый настоящий, – сказала бабушка, сворачивая листок и укладывая его на дно сундука.

– Ты им расскажи, – сказала притихшая мама.

Это было суровое и грозное время. Шла война. Великая Отечественная. Наши войска отступали. Немцы приближались к городу.

Сначала они бомбили его, потом, подойдя с боями поближе, обстреливали из орудий. Дома в городе были в основном деревянные – и он начал гореть. Все небо над ним заволокло горьким дымом. Но город не сдавался. Потому что в старой крепости засели наши бойцы и сдерживали наступление немцев. Сдерживали, чтобы город успел эвакуироваться. Чтобы ушли из него и уехали мирные жители с детьми и стариками, чтобы выехали всякие учреждения, чтобы успел уйти в тыл маленький деревообрабатывающий заводик, который до войны выпускал скалки и ручки для огородных лопат, а теперь – приклады для винтовок и автоматов. И чтобы городской банк успел вывезти деньги, облигации государственного займа и другие ценности, которые в нем хранились.

Ценности – они и во время войны ценности. На них строят танки и самолеты. А деньги, наши, советские, тоже очень нужны немцам, чтобы снабжать ими свою агентуру, шпионов и разведчиков.