Валерий Гусев - Сказка для злодеев

Алешку это ничуть не смутило.

– Нужно срочно позвонить папе в Париж. Пусть он быстренько разуется и сообщит тебе, кто у нас глава семьи.

Глупость какая! Представляю себе. Папа сидит среди больших начальников Интерпола на совещании, потом вдруг срочно разувается, снимает носки и начинает сравнивать свои пальцы. «Что с вами, полковник Оболенский? – тревожно спросит какой-нибудь иностранный генерал. – Вас кто-то укусил?»

Мама рассмеялась. Но Алешка все так же задумчиво изучал свои ноги.

– Чем пальцы пересчитывать, – сказала мама, – лучше бы ноги помыл.

– Они у меня чистые, – безмятежно отозвался Алешка.

– Они у тебя серые.

– Это не грязь. Это загар.

Но я-то уже понял, в чем дело. Алешка над чем-то глубоко задумался. У него всегда так: когда его что-то сильно заинтересует или встревожит, он начинает болтать всякую ерунду. А в это время в глубине его хитрой балбешки идет интенсивная работа. Эта болтовня для него, как скрипка для Шерлока Холмса.

И я не ошибся. Когда мама ушла в свою комнату, Алешка взял рукописи нашего героического прадеда и углубился в их изучение.

Листы были старые, пожелтевшие от времени. Чернила, которыми они были написаны, выцвели до бледно-серого цвета. Тогда ведь писали чернилами. Их наливали в чернильницу и тыкали в нее ручкой с пером. Не то что сейчас – пиши шариком, пока чернила не кончатся. Тогда два слова напишут и снова перо в чернильницу макают. А то и кляксу посадят, на полстраницы. Поэтому и писали в старое время так хорошо – макая перо, обдумывали каждое слово. Чернила с годами выцветали, но мысли не старели.

Я взял у Алешки несколько прочитанных страниц. Действительно, это была сказка о какой-то далекой стране, на которую напали жестокие завоеватели. Сказка как сказка, ничего особенного. А вот Лешка впился своими глазами в страницы так, будто там было написано, как сделать весь мир добрым и счастливым.

Я повалился на свою раскладушку и скоро заснул. А в глубокую ночь меня разбудил Алешка и сказал усталым голосом:

– Дим, я знаю, где надыбать денег для памятника нашему героическому деду. Завтра пойдем к Гремучей башне.

– К Гремячей, – машинально поправил я и провалился в гремучий... в дремучий сон.

Утром Алешка передумал. Это у него часто бывает. У него мысли очень быстро бегают. И обгоняют друг друга. А те, которые отстают, уже Алешку не интересуют.

– Дим, пойдем сначала в гости.

– К кому?

– К дяде Мифе. Музей его посмотрим. И про чего-нибудь у него спросим.

На Алешкином языке «чего-нибудь спросим» означает «чего-нибудь выпросим». Яйцо динозавра, например.

– Вы куда? – спросила мама.

– В гости.

– Вот и хорошо. – Маме это явно понравилось. – Пейте чай, а позавтракаете в гостях.

И мы, попив чая, пошли завтракать в гостях.

Дядя Мифа нам очень обрадовался. Мне даже показалось, что он забыл, кто мы такие, и принял нас как посетителей своего музея. Музей был очень интересный. И экспонатов в нем было много. Там всякое было. И ржавые гвозди времен Куликовской битвы, и катушка с нитками, которые напряла Василиса Прекрасная в гостях у Кощея Бессмертного, и уголек из пасти Змея Горыныча, и прутик из метлы Бабы-яги.

– А где ваш будущий дракон? – нетерпеливо спросил Алешка.

– Сначала чай, – сказал гостеприимный начальник музея. – Я такой чай завариваю!

– Я знаю, – сказал Алешка. – Из разрыв-травы и волшебного цветка папоротника. – Недаром он сказок во время ветрянки начитался.

– Ты умный мальчик, – похвалил его дядя Мифа. – Я хотел бы, чтобы у меня был такой внук.

– Да пожалуйста. – Алешка великодушно влез в его родство. – Только у меня уже полно и дедушек и бабушек. Одна зубная, а другая лошадиная.

– Не понял, – признался дядя Мифа.

– Одна зубы дергает, – объяснил Алешка, – а другая лошадей гоняет.

– Так твоя бабушка Анастасия Павловна, которая конезаводом командует?

– И Димина тоже. – Алешка все еще был великодушен.

– Она у вас героиня. – Дядя Мифа разливал свой волшебный чай по чашкам. Они у него все разные были – одни с трещинами, другие без ручек. – Настоящая героиня.

– У нас в семье все такие, – скромно сказал Алешка. – Все чего-нибудь совершают. А бабушка Настя чего совершила?

– Ну, во-первых, она возрождает коневодство. А во-вторых, у нее из-за этого есть какой-то враг. Однажды он поджег ее конюшню. И ваша бабушка, рискуя жизнью, спасала лошадей. Она сама чуть не сгорела. У нее сгорели все волосы. И пропали все зубы.

Так, с волосами мне ясно – недаром у бабушки такая короткая стрижка. А зубы тоже сгорели? Но дядя Мифа тут же объяснил.

– Там у нее была озорная двухлетка – то ли Зорька, то ли Поганка, не помню. Она очень испугалась пожара, и когда ваша бабушка Ася...

– При чем здесь какая-то Ася? – перебил его Алешка.

– При том! Мы ее так называем. Сокращенно от Насти.

– Сокращенно от Насти никакая Ася не получается, а получается Астя.

Дядя Мифа спорит не стал, а продолжил:

– И когда ваша бабушка А... Настя пыталась вывести Зорьку из денника, она, дура такая, ударила ее копытом в лицо. – Дядя Мифа перевел дыхание. – И выбила Асе все зубы. А я ее так любил.

– Зорьку? – спросил Алешка. – Или Поганку?

– Вашу бабушку!

Теперь и с белыми зубами стало понятно. У бабушки зубы искусственные – целая челюсть. Алешка это сразу ухватил. И со свойственным ему в эту минуту великодушием пообещал:

– Когда бабушка умрет... лет через сто, я вам передам в ваш музей ее знаменитую челюсть.

– Правда? – обрадовался дядя Мифа. Обрадовался так, что я даже испугался – хватит ли у него терпения дожидаться этого ценного дара сто лет? – Тогда я сейчас же покажу вам мои самые редчайшие экспонаты.

Я думал, Алешка сейчас же вскочит и помчится смотреть эти экспонаты, млея от восторга, но он вдруг прозаически спросил:

– А можно я еще одну плюшку съем? Или три?

Плюшки у дяди Мифы были классные. Гораздо лучше, чем экспонаты. Свежие, вкусные и еще горячие.

– Да на здоровье! – опять обрадовался дядя Мифа. – Я вам еще с собой их в пакетик сложу, бабушку угостите.

Вот это он зря. Такие плюшки мы до бабушки не донесем. Слопаем их под памятником губернатору. А бабушке купим мороженое. Лучше два. Все равно она его нам отдаст.

Ну, конечно, посмотрели мы самые драгоценные экспонаты, которых больше нигде в мире нет. Дядя Мифа очень хороший и добрый человек. Но только очень наивный мечтатель.

– Вот! – он нежно погладил яйцо динозавра, покрытое короткими рыжими волосками. – Только руками не трогайте.

А зачем нам его трогать? Мы и без троганья поняли, что это никакое не динозавренное яйцо, а самый обычный кокосовый орех. Мы таких тыщу штук и видели, и ели (точнее, пили), когда помогали папе бороться с международными жуликами на необитаемых островах Тихого океана.