Артем Кораблев - Рыбалка на живца

— Тихо, спокойно, — произнес Виктор, заламывая мне кисть руки, пришлось смириться.

Теперь я понял, зачем Козинов взял ведро, — разливать собак, если не удастся растащить их вручную. Видимо, он, в отличие от других, немного понимал толк в собачьих боях.

Алдан, словно лев, налетел на моего бультерьера. Овчарка есть овчарка, она всегда бросается в драку очертя голову, бьет противника грудью и рвет зубами, остервенело мотая головой. Видно было, что Алдану это не в диковинку. Тами же слегка поджал хвост и пытался уйти от агрессора, выискивая меня и рассчитывая на защиту. Что я мог сделать? Тамерлану предстояло выкручиваться самому. Мне вселяло надежду лишь взятое Козиновым ведро, видно, он не хотел наихудшего исхода…

Алдан теснил уворачивающегося буля до тех пор, пока Тами не понял, что помощи ему ждать неоткуда. После этого он стал как дьявол. Вы когда-нибудь видали бультерьера в драке? Если овчарка — лев, то бультерьер — это гладиатор. Трудно сравнить его с кем-то. Он становится единым цельнометаллическим куском со страшной пастью. Он делает резкие выпады, словно выпущенный из пушки снаряд, пытаясь сомкнуть свои железные челюсти на шее или морде соперника. Это берсерк, были такие воины у викингов, терявшие в бою чувство страха и не чувствовавшие боя. Так и буль в бою — не боится и боли не чувствует вовсе. К тому же он неожиданно изворотлив, при всей его кажущейся неуклюжести. Короче — настоящая бойцовая собака. Похоже, сражаются только его ближайшие родственнички, питбуль и стафордшир, им нет равных на собачьем ринге.

Тяжелый Алдан привык трепать дворняг, с будем он встретился впервые. Черный пес наседал грудью на белого крепыша, уступавшего ему размером раза в четыре, но ожидаемого успеха не получал. Дважды ему удалось сбить Тамерлана, но тот, прокатившись под брюхом овчарки, отчаянно лягаясь и отвратительно рыча, вновь оказывался на своих мощных, не очень-то стройных ногах и тут же торпедой кидался в бок или в горло противнику.

Бой затягивался, тяжелый Алдан начал уставать, но Тамерлан был неутомим, не зря я гонял его за дубиной вверх-вниз по Крылатским холмам. Он снова и снова бросался на овчара. Уже не Алдан теснил бультерьера, а Тамерлан заставлял пятиться овчарку своими отчаянными бросками. Один раз ему удалось повиснуть у Алдана около уха, но тот достал бультерьера огромными зубами за бок, около ляшки, перевернулся с ним на песке и оторвал, прилично попортив шкуру и себе, и Тами. Алдан — черный, и на нем не было заметно ран, белый же Тамерлан весь покрылся розовыми пятнами от своей и Алдановой крови. И вот наступил решающий момент, уставшая огромная овчарка оступилась в неверном песке, и, сделав точный бросок, Тамерлан повис у Алдана на морде, сомкнув свои челюсти. Как тот ни тряс головой, как ни пытался кататься по песку, как ни упирался в Тамерлана лапами, все было тщетно, бультерьер взял его мертвой хваткой. Несчастный пес лег на брюхо и жалобно заскулил. Бой был окончен, Тамерлан одержал победу.

Мы с трудом оторвали Тамерлашку. Совали в зубы палку, обливали водой из ведра, тянули за задние ноги. Лишь минут через пять нам удалось, разжать тиски его челюстей. Мрачный Юрка увел пострадавшего, повесившего хвост Алдана. Козинов почти хохотал, он был страшно доволен. Оказывается, он заключил пари против Виталика и Виктора, что победит Тамерлан; они ставили на Алдана. Теперь он получал с приятелей двести долларов, да еще по их уговору проигравший в пари должен был заплатить сто долларов хозяину победителя, то есть мне. Рассчитывали-то, конечно, на Юрку.

— Плати, плати, Витек, — радостно улыбаясь, похлопывал Козинов по плечу своего товарища. — Сейчас ему плати, мне потом заплатишь.

Виктор нехотя отстегнул мне стодолларовую бумажку.

— С тебя половина, понял? — не преминул он заметить Виталику.

Женька просто был потрясен увиденным. Он стоял на коленях возле Тамерлана и чуть ли не с подобострастием оглаживал ему розовые, еще не омытые в речке бока. Тамерлан уже успокоился и не возражал, только все время пытался зализать кровоточащую, но не опасную рану на своем левом боку.

Козинов, обняв меня за плечи, отвел в сторону.

— Вот так, а ты боялся. Я ж не зря на твоего пса ставил.

Я смолчал.

— Ладно, ты не обижайся, что мы так, все же удачно. Если кто чего, говори, что знаешь Серегу Козинова. Понял? Тебя тогда никто не тронет. Понял?

Хотя я и привык рассчитывать на себя, но кивнул, чтобы не обижать Козинова и памятуя ту цель, из-за которой мне понадобилось с ним знакомиться. Знал бы он об этом… Что бы тогда было? Думаю, мне и Тамерлан не помог бы.

— Ладно, — похлопал теперь меня по плечу Козинов, — пошли еще пивка попьем.

Пивка мы, конечно, с Женькой не пили, но просидели с этой компанией до десяти вечера. Только Юрка ушел сразу вместе с Алданом. Слава Богу, опасных ран на обеих собаках не было. У Тамерлана в двух местах была попорчена шкура. Козинов купил водки, и я промыл ему раны. Не такие они уж оказались и большие, а главное неглубокие — до свадьбы заживет. Алдану досталось больше. Морду ему придется лечить основательно, наверное, Юрка повел его штопать.

В десять компания собралась по домам.

Нас Козинов любезно подбросил до Узорова. Временами он казался настолько обходительным и симпатичным парнем, что мне просто не верилось, что он мог совершить убийство или быть к нему как-то причастен. Но что я видел, то видел. Да и разве только что не провел он меня за нос в своих интересах, вопреки моему отказу, насильно стравив собак? Нет, с ним надо было разобраться.

А сто долларов я предложил Женьке, чтобы он отложил их на новый велосипед. Но Женька отказался.

— Это Тамерлаяовы деньги, — уважительно сказал он, — он их заработал. Ты лучше на него их и потрать.

Это было верно сказано. Тамерлан не только справился с Алданом, но и ценой собственной крови завоевал нам знакомство и даже покровительство Козинова. Однако пса у нас в семье и так не обижали. Так что я решил тратить эти деньги в интересах следствия.

На несколько дней мы с Женькой стали частыми гостями на дальнем пляже. Чуть ли не завсегдатаями. Мы часто встречались там с Серегой Козиновым и его компанией. Развлечения у них были однообразные — пиво да купание, иногда они привозили с собой девиц и пили пиво с ними. Вот, собственно, и все, чем наши новые знакомые занимались на пляже. Мы с Женькой тоже купались и здорово загорели. Тамерлана я больше с собой не брал. От греха подальше.

За эти дни ничего нового для следствия я не узнал. Хотя разговоры в компании Козинова бывали разные. Постепенно, и даже очень скоро, ребята перестали опасаться обсуждать свои дела в присутствии меня с Женькой. Видимо, нас просто не принимали в расчет. И я услышал многое…