Владимир Кузьмин - Под знаком розы и креста

Погреб был просторен, но почти пуст. Несколько кадушек, одна большая бочка. Запылившиеся банки на полках, кусок сгнившей холстины в углу. И все. Тем не менее осмотр длился долго. Наконец Фролов встал посредине и стал своей неизменной тростью сдвигать котелок со лба на затылок, с затылка на нос. Ясное дело, что сыщик размышлял, но смотрелось это со стороны комично. Его подчиненным так не казалось, они замерли с самыми серьезными лицами.

– Дарья Владимировна! Что-то не видно здесь ничего подходящего. Ни в стенах, ни на полу, ни за бочками. Ох, и олух же я царя небесного! Сразу ведь заметил, что бочонки эти старые, как и все здесь, а бочка эта точно недавно доставлена. Стоило подумать для чего, и стало ясно! Чтобы что-то вверху достать. В дальней части она не нужна, там и так низко, так что смотрим ближе к лестнице. Митрофанов, ну-ка подыми лампу повыше. Ну вот! Есть здесь чердак, хотя этому сооружению он по чину не полагается!

Мы все спустились и осмотрели место в крыше, на которое указывал сыщик.

Я даже обиделась на себя, что ничего не вижу, никакого лаза или люка на чердак. Но оказалось, что видеть было почти нечего, так, щель небольшая, но аккурат под наш ключик размером. В остальном доски были плотно пригнаны друг к другу, и догадаться, что тут можно чего-то открыть, было трудно.

Я потрогала бочку, та оказалась не столь и огромной, я вполне была способна ее подкатить в нужное место. Оставалось непонятным одно. Ну залезла бы я на нее, и что? Пусть за замаскированной крышкой тайника расположен взведенный револьвер, и я, открывая люк, дерну за спусковой крючок? Возможно, пуля в меня попадет и даже убьет. Но двери погреба открыты, и меня очень быстро найдут. И тем я выдам тайник. А шансы для Трупоеда добраться сюда раньше, чем жандармы, были невелики.

– Ну что, двигаем бочку и пробуем открыть тайничок?

– А оттуда гиря двухпудовая на голову! – возразил Митрофанов. – Даже меня расплющит.

– Тебя не расплющит. У тебя только шишка и будет. Но ты мне целым нужен. Равно как и все.

– А давайте мы пол под этим люком простучим, – родилась у меня идея.

Фролов глянул с непониманием, но присел и принялся, не найдя ничего иного, стучать по полу тростью.

– Ну ешкин кот! Пусто там!

– Стоило нам открыть люк наверху, как тут же бы открылся люк внизу, и мы оказались бы в капкане! – высказала я свою идею до конца. – И скорее всего, крышка на полу вернулась бы затем в обратное положение. Так что и следов не осталось бы.

– И кто же этаких хитростей здесь настроил, что за душегубы? – задумчиво произнес Митрофанов.

– Это мы выясним, – пообещал Фролов. – Что тут за хозяева прежде жили, чем занимались. Да отчего этот дом оказался в руках господ… уж не знаю, как их именовать. Даже революционеры-террористы достойны абы какого уважения. А эти! Тащите-ка, братцы, сюда пару досок, там у флигеля валялись вроде.

Митрофанов со своим молчаливым товарищем бросились исполнять приказ. А Фролов, воспользовавшись случаем, спросил:

– И как вы это все вычислили?

– Да разговор у нас тогда состоялся такой, что из него выходило, что если я сюда пойду, то уже не вернусь. И что ни меня, ни тайник после не найдут. Но поняла я это лишь недавно, и то не целиком. Я поначалу считала, что тут такая же дверь в подземный ход найдется, которая за мной захлопнется, а выхода оттуда не будет. После предположила, что в тайнике взведенный пистолет, который за веревочку спусковым крючком к дверце привязан. Впрочем, гиря там тоже могла бы оказаться, может, это проще было бы и правильнее. Но тогда я бы просто тут упала и тайник выдала тем, что меня бы рядом нашли. Вот и осталось предположить…

– Умно! – похвалил Фролов и, увидев тень, заслонившую вход в погреб, развернулся в ту сторону. – А! Приперли, бугаи. Это вы молодцы, что досок не две прихватили, а все четыре. Укладывайте так, чтобы один край на последнюю ступеньку опирался. Бочку чуть сбоку поставьте, не прямо под замочной скважиной. Это на случай наличия там гири, кто не понял. Да и бес с ней, что качается, вы подержите. Только стойте сами на досках. А вы, Дарья Владимировна, вон туда встаньте, на лестницу, поближе к выходу. Мало ли что, может, на вас вся надежда будет.

Фролов отставил в сторонку трость, легко вскочил на бочку, вставил ключ и задумался.

– А они-то каким таким манером без всяких досок туда лазили? – резонно спросил он.

– Есть какая-то хитрость в открывании замка, – отозвалась я. – Какая, не знаю.

– Ладно, мы для начала попробуем самую простую из хитростей. Не в ту сторону ключик провернем. А не выходит! Ладно, с богом.

И повернул ключ, как это почти всегда и везде в замках делается. И часть пола под тем местом, где стояла служащая подставкой бочка, резко и быстро накренилась. Бочка с Фроловым на ней и два жандарма оказались стоящими на сооруженном ими помосте над образовавшимся провалом. Глубокая яма! Грохнуться в нее хоть с бочки, хоть иначе и остаться невредимым удалось бы вряд ли. Да там снизу, пусть я этого и не успела увидеть, уж наверное еще что-то смертоубийственное приготовлено.

– Смирно стоять, – негромко скомандовал Фролов жандармам, – а то сверзимся.

Но опустившаяся часть пола уже начала занимать свое прежнее место.

– Того, значит… Пронесло! – пробормотал Митрофанов.

– Еще не пронесло, – обрадовал его Фролов, – еще тут сверху отворить нужно.

Фролов потянул за ключ на себя. Большой кусок доски длиной не менее полуаршина откинулся на петлях в бок.

– У-у-у-у-у! И чего тут только нет! – прогудел Фролов, заглядывая в тайник и доставая оттуда сверток. – Держи, Митрофанов, хоть раз в жизни такие деньжищи в руках подержишь. Ага! А вот и мешочек обещанный! Митрофанов, дать подержать? Хорошо, всем вам дам посмотреть и подержать, а пока пусть Дарья Владимировна держит. А вот еще купюры в тряпице. И два револьвера. О! Пустая пачка от папирос «Ира». Ну да мы не погнушаемся и ее возьмем, вдруг она чего означает.

Фролов, не заперев опустевший тайник, спрыгнул на пол, мы вышли из погреба и стали осматривать находки.

– Это чего за деньги?

– Это, Митрофанов, североамериканские доллары. Тыщ на двадцать. Эвон куда намеревались наши голубчики деру дать, да не вышло.

Во второй не менее увесистой пачке были катеньки [81]. Мешочек на целый фунт весу был наполнен камнями. Явно вынутыми из оправ, видно для того, «чтобы тяжести не таскать». Лишь несколько перстней, пара сережек с бриллиантами, да одна брошь с изумрудом были оставлены в первозданном виде. Видимо, приглянулись голубчикам тонкостью работы.

– Это сколько же всего в рублях выйдет? – без особого интереса спросил второй из жандармов.

– А до… – начал было Фролов, но одернулся: – Кхм! Много! На мильоны. Ну на один в точности потянет. Эх, Дарья Владимировна. Навряд ли вам отвалят положенные за находку двадцать процентов!