Василий Аксенов - Мой дедушка — памятник

На набережной творилось что-то невообразимое. Геннадий ликовал. Мадам Накамура-Бранчевска, покусав некоторое время свои прекрасные пунцовые губы, отбросила перламутровый веер и подошла к микрофону.

— Друзья, — сказала она своим глубоким голосом, и толпа сразу затихла, потому что привыкла прислушиваться к словам обаятельной дамы. — Друзья, давайте не будем нарушать нашего дивного, священного праздника. Наш народ издавна любил и понимал музыку. Клавесины баронессы де Клиссон, находящиеся в моем доме, лучше всех слов говорят об этом. Итак, забудем все грубое, жуткое, некрасивое и предоставим слово скрипкам, фортепьяно, арфам, валторнам… Маэстро фон Нофирогерг, вуаля!

В тишине, наступившей после этих слов, четко простучали шаги удивительного дирижера. Он встал перед пультом, резко взмахнул своей палицей и рявкнул:

— Открыть футляры!

Наемники бросились к футлярам и стали извлекать оттуда на свет божий скрипки, контрабасы, виолончели, валторны. Изумлению их не было предела, и оно еще усилилось, когда они увидели, что из толпы на них смотрят их любимые игрушки — автоматы, гранатометы и даже маленькая безотказная пушка.

Маэстро фон Нофирогерг не верил своим глазам. Все закружилось перед ним, когда он увидел, что к нему приближаются, наставив автоматы, его верный паж Джин Стрейтфонд и Джон Грей — Силач-Повеса.

— Эй, шакалы, в чем дело? — заорал дирижер

— Руки вверх! — крикнул ему Силач-Повеса, а Геннадий сорвал рыжий парик и ассирийскую бороду.

— Братцы, да это же Дик Буги! — закричали в толпе. — Ишь, пройдоха! Мало его били в трактире «Синька»!

Перекрывая весь шум, над набережной прокатился голос народного любимца Рикко Силлы.

— Наемные убийцы, сдавайтесь! Вы все под прицелом!

В оркестре руки поползли вверх, послышались рыдания, кое-кто, в том числе Горилла Пабст, потерял сознание. На эстраду мячиком вспрыгнул сенатор Нуфнути Куче в своей неизменной майке с цифрой «3».

— Друзья! — закричал он. — Наш народ едва не стал жертвой заговора этой недостойной дамы Накамура-Бранчевской и известного всем нам мошенника Ричарда Буги. Заговор сорван, дорогие друзья, и сорван он благодаря вот этому храброму мальчику! — Нуфнути Куче положил руку на плечо Геннадию. — Этот мальчик, друзья, советский пионер Геннадий Стратофонтов, прямой потомок нашего памятника, русского адмирала Серхо Филимоныч Страттофудо!

Восторженный рев потряс набережную. В воздух взлетели шляпы. Радостно загудел «Алеша Попович».

Геннадий стоял, вытянувшись в струнку, и, что греха таить, слезы застыли у него на глазах. Сквозь эти слезы он видел только свою дорогую бабушку, которая широкими плечами прокладывала к нему путь в толпе. Движения ее, как всегда, напоминали баттерфляй.

— В знак нашей глубокой признательности мы награждаем Геннадия Стратофонтова «Знаком Почетного Эмпирейца»! — торжественно провозгласил сенатор и повесил на шею Геннадия якорек с припаянной к нему старинной монетой.

К сожалению, любезный читатель, на этом наше повествование не кончается, и ты должен временно сдержать вздох облегчения, слезы умиления и даже жизнерадостный смех.

— Проклятый щенок! Предатель! — вдруг завопил не своим голосом Ричард Буги.

Отпрыгнув в сторону, он метнул прямо в Геннадия свою палицу, на конце которой сверкнуло в лучах солнца тонкое стальное жало. С гортанным криком наперерез палице бросился Джон Грей — Силач-Повеса и рухнул к ногам Геннадия, пораженный в грудь.

Геннадий упал на колени рядом с другом. Джон Грей, оскалив зубы, катался по помосту и пытался вырвать из своей груди страшный клинок.

— Джон, не надо! Не трогай нож! — отчаянно закричал Геннадий, но было уже поздно.

Обезумевший от боли, Грей вырвал из груди клинок, кровь брызнула фонтаном.

— Джон! Джон! — кричал Геннадий, пытаясь зажать рану. Мгновенно побледневший как полотно, Джон Грей улыбнулся — боль оставила его.

— Прощай, Гена, — проговорил он. — Ты парень первого класса.

— Доктора! — закричал Геннадий. — Джон, подожди…

— Доктора уже не нужно… — проговорил еле слышно Джон Грей. — Послушай, Гена, может, я не совсем правильно жил, но умираю я правильно. Напиши об этом Рите и Нелли. — Он снова улыбнулся. — А все-таки что-то было, что-то было… при свете лунном кружились пары…

Голова легендарного Силача-Повесы бессильно упала набок. Потрясенный этой мгновенной трагедией, мальчик некоторое время не мог двинуться с места. А набережная тем временем бурлила в какой-то хаотической неразберихе.

Сжав зубы, Геннадий вскочил на ноги.

— Где Буги? Схвачен? Где мадам? — спросил он Рикко Силлу.

— Буги? Мадам? — растерянно переспросил Силла. — А черт их знает, где они. Куда-то ушли.

Простодушные эмпирейцы и не подумали задержать преступников. Они вообще не привыкли кого-то задерживать, хватать, преследовать.

Из толпы вынырнула и подбежала к Геннадию Доллис. Она была в купальном костюме, мокрая, задыхающаяся, с расширенными до невозможности глазами.

— Геннадий, быстрее… За мной гонится Латтифудо… я проплыла через тоннель… Они, мать и Буги, удрали катером на Карбункл… Я все узнала, они хотят взорвать наш вулкан, вызвать извержение, чтобы началась паника. Они приготовили это давно, на крайний случай. Кабель проложен по дну пролива, в кратере тротил…

В этот момент к мальчику наконец пробрались бабушка и Наташа.

— Геннадий, дорогой! — вскричала Мария Спиридоновна, заключая внука в могучие объятия. Каково же было ее удивление, когда внук ускользнул из ее рук.

— Извини, бабуля, мне нужно бежать.

Краем глаза Геннадий заметил, что Доллис и Наташа с удивлением смотрят друг на друга. Доллис в купальнике казалась почти зеркальной копией Наташи, одетой в спортивное трико, и наоборот.

Сломя голову Геннадий бросился к бухте. Сильно оттолкнувшись от стенки, он прыгнул в воду и поплыл стремительным кролем.

Вскоре он почувствовал, что за ним плывет кто-то еще. Он оглянулся и увидел Доллис.

— Доллис, — крикнул он, — где сейчас Чаби Чаккерс?

— Я не Доллис! Я Наташа! — последовал ответ. — Ту девочку схватил какой-то безобразный толстяк.

— Только тебя тут не хватало, Наташка! — рассердился Гена, — Поворачивай назад! Чаби! Чаби! О-оо-и-и-и-э-э-э-у!

Дельфин вынырнул из глубины в воротах порта.

— Забирайтесь! — крикнул он. — Держитесь крепче!

— Чаби, видишь впереди пенный бурун? Нужно догнать этот катер! — прокричал Геннадий.

— Вас понял! Попробую!

Чаби достиг берега Карбункла в тот момент, когда Накамура-Бранчевска, подобрав королевское платье, и Ричард Буги с развевающимися фалдами фрака карабкались по крутой тропинке вверх. Геннадий и Наташа устремились за ними.