Василий Аксенов - Мой дедушка — памятник

Сквозь колючие заросли, по дорожкам парка, по мягкому мху и песку мальчик и девочка выскочили на холмистое плоскогорье, над которым возвышалась старинная башня — место первого заточения Геннадия. Между деревьев мелькало королевское платье и дирижерский фрак. Мадам и Буги бежали к башне. Вскоре они исчезли из виду.

— Стой, Наташка! — скомандовал Геннадий, когда они оказались у подножия мрачного сооружения.

Наташа расширенными от изумления глазами смотрела, как Гена Стратофонтов, этот ничем особенно-то не примечательный ее одноклассник, деловито отваливает какой-то валун, вынимает из ямки тяжелый автомат и ставит его на боевой взвод.

— Ты со мной не пойдешь, — сказал Гена, — это опасно.

— Я от тебя не отстану! — сердито сказала Наташа. — Чем я хуже этой твоей Доллис?

— Времени нет спорить! Пошли!

Они осторожно обогнули башню и увидели, что входная дверь не заперта. Геннадий шагнул первым и чуть не вскрикнул: нога его повисла в воздухе, пола в башне не было.

Геннадий понял, что каменный пол башни опускается и поднимается наподобие лифта. Он осмотрелся и увидел, что одна из щелей между камнями кладки шире других. Просунув в эту щель палец, он нащупал две кнопки и нажал верхнюю. Послышался тихий гул — из тьмы колодца поднялся пол. Мальчик и девочка вбежали в башню. Нажатие нижней кнопки — и пол пошел вниз.

Он остановился перед входом в длинный, слабо освещенный тоннель. Геннадий и Наташа ринулись вперед.

— Генка, скажи хотя бы, куда мы бежим? — спросила Наташа.

— Они хотят взорвать кратер вулкана и уничтожить город! — ответил на бегу Геннадий.

Тоннель резко повернул вправо, и впереди метрах в пятидесяти они увидели две мужские фигуры. Одного из мужчин Геннадий сразу узнал — это был Грумло, тот самый, что чуть не прикончил его в недалеком прошлом.

— Стой! — крикнул Геннадию Грумло. — Стрелять будем!

Геннадий увидел направленные на них карабины. Он остановился.

— Что вам здесь надо? — Охранники медленно приближались, держа пальцы на спусковых крючках.

Геннадий бросился на пол, выстрелил на лету в Грумло, а вторым выстрелом, уже с пола, сразил его напарника.

Перепрыгнув через неподвижные тела, мальчик и девочка бросились вперед. Еще один поворот, еще, еще, и вдруг перед ними открылась картина немыслимой красоты. За распахнутой стальной дверью был большой зал с огромной стеклянной стеной, и за этой стеной ветвились кораллы, колыхались стебли подводных растений, проплывали стайки рыб. Вот повис на своих крыльях, выпучив маленькие глазки, желтобрюхий скат. Из расселины показались щупальца осьминога.

Наташа и Геннадий, ошеломленные, стояли на пороге этого подводного зала. В зеленоватых сумерках, в фантастической игре света и тени они не сразу заметили тех, за кем гнались. Те, в свою очередь, тоже не видели их.

Несостоявшаяся королева Больших Эмпиреев и Карбункла и незадачливый основатель династии Буги-Вуги сидели в креслах перед каким-то сложным пультом и устало курили.

— Ты меня не бросишь, Дик, не предашь? — хриплым голосом спросила Накамура-Бранчевска. — Учти, у меня еще остались зубы.

— Включай, дарлинг! Устрой им фейерверк к праздничку! — усмехнулся Буги.

— Включаю первый заряд! — резко сказала мадам и повернула какой-то рубильник.

В следующую минуту Геннадий длинной очередью из автомата превратил пульт в дымящуюся искореженную кучу металла.

Мальчик и девочка вбежали в зал.

— Руки вверх, преступники! — крикнул Геннадий. Подняв руки над головой, с искаженными от страха и ненависти лицами мадам и Буги медленно отступали к дверям.

— Опять это ты, дьяволенок, русский гаденыш, — шипел Буги.

— А это ты, моя доченька, ты, мое сокровище, — проговорила мадам, гипнотизируя Наташу огромными страшными глазами. — Ты тоже с ним заодно… Ну так получай же! — Она вдруг дико вскрикнула, закинула правую руку за спину и резко выбросила ее вперед.

В воздухе просвистел аргентинский пружинный нож. Геннадий едва успел вскинуть руку перед Наташиным лицом. Нож пробил ему ладонь.

Буги бросился вперед, как бешеный зверь, но, наткнувшись на пулю, упал лицом вперед. Мадам скользнула в коридор.

Тяжелая бронированная дверь захлопнулась за ней.

— Гена, Геночка… — плакала Наташа, пытаясь вытащить нож из ладони мальчика. Вскоре ей это удалось. Хлынула кровь.

— Разорви мою рубашку и затампонируй рану, — сказал Геннадий. — Сейчас главное — придумать, как выбраться отсюда…

— Сейчас нам всем будет конец, — вдруг прохрипел Буги.

— А вы еще живы, император? — усмехнулся Геннадий. — Почему же нам всем конец?

— Сейчас увидишь, — странным тоном сказал Буги и приподнялся на локтях.

Он смотрел прямо на стеклянную стену, отделяющую зал от дна океана.

Минуту спустя стена стала медленно подниматься.

Вода хлынула в зал и сразу поднялась до колен. Буги жутко захохотал:

— У этой бабы все здесь предусмотрено. Так что, Джин, пиши пропало… Глубина семьдесят пять метров… Ты меня победил, но и сам пойдешь акулам в зубы. Встретимся в аду, разберемся. Или ты рассчитываешь попасть в рай?

Вода, бурно клокоча, вливалась в зал. Вот она уже поднялась до груди.

— Никакого ада и рая нет! — крикнул Геннадий. — Все это бредни!

Раскинув руки и ноги, Ричард Буги лежал в воде на спине и продолжал дико хохотать.

— Нету — и не надо! Нету — и тем лучше!

Ясно было, что он окончательно спятил.

— Кажется, мы погибаем, Наташа, — шепнул Геннадий.

— Кажется, да, — ответила девочка. Геннадии был поражен ее спокойствием Наташа только закусила губы, чтобы не закричать от ужаса.

— Плыви за мной! — отчаянно крикнул Геннадий и поднырнул под стеклянную стену.

Они успели проплыть через заросли кораллов. Теперь под ними была бездонная черная бездна, а наверху, очень высоко, безнадежно высоко, разливалось солнечное сияние.

Геннадий обернулся и увидел стройную фигурку девочки, отчаянно рвущуюся вверх.

— Ооооуууиииеееау! — позвал Геннадий, и все закружилось перед ним в немыслимом последнем хороводе

Страшная тяжесть со всех сторон сдавила тело. Последнее, что он увидел, было раздутое пунцовое чудовище с огромными трагическими глазами, поднимающееся из глубины.

«Рыба намадзу, — вспомнил мальчик. — Она предвещает землетрясение…»

После этого он потерял сознание.

…Доктор геологических наук Вертопрахов сиял от редкого счастья, выпавшего на его долю. Он стоял, обняв за плечи левой рукой дочь свою Наташу, а правой — ее зеркальную копию Доллис. Многочисленные корреспонденты эмпирейских газет окружали красивую троицу, красивую потому, что ученый тоже не был лишен своеобразной мужской красоты.