Мария Некрасова - Толстый – спаситель французской короны

– А ты правда видел деда в ту ночь у замка?

Тонкий кивнул.

– Ну тогда… – Патрик почесал в затылке. – Есть у меня версия.

Двойнику Леонардо прекрасно работалось в Амбуазе, пока он случайно не засек мсье Перена за кражей королевской печати. Как уж оно получилось, можно будет узнать у него самого. Но уже сейчас Патрик мог объяснить, почему его дед сразу не пошел в полицию. Тут все дело в том, кто такой мсье Перен и какое место он занимает в Амбуазе. Патрик утверждал, что главное.

Экскурсии по замку, балы, прокат маскарадных костюмов и желтых колготок пажа – все это приносит Амбуазу деньги, без которых он бы просто развалился от старости. Разрушилась же стена в Шато-де-Сомер. А в Амбуазе все отлично: твои родители заплатили за поездку, турфирма перекинула часть их денег на счет музея, потом приходит Гидра и говорит: «Вот тебе, Саня, колготки, носи, нет, более дурацких не нашлось». Заметим, что замков на Луаре, как грязи, и во всех есть развлечения для туристов. Но фирма привыкла платить Амбуазу, потому что здесь приятный и бойкий менеджер по туризму. А зовут его – правильно, мсье Перен.

Все в музее, от директора до уборщицы, надышаться не могут на такого ценного сотрудника. Директор, кстати, наведывается в Амбуаз только по большим историческим праздникам. Он почетный академик, заседает на научных конференциях и в дела Перена не лезет, лишь бы тот деньги доставал.

Короче, когда дедушка узнал, что Перен – вор, он испугался. Было жаль терять необременительную работу двойника Леонардо, а главное – по-настоящему страшно заводить себе такого могущественного врага. Дедушка считал, что мсье Перен вывернется из любой опасной ситуации, а его сотрет в порошок.

Продолжение истории с украденной печатью подтвердило худшие дедушкины опасения. Перен не только вышел сухим из воды, но и свалил свою вину на реставратора. Убедившись, что полиция бессильна против жулика, дедушка стал вредить ему исподтишка.

Судя по всему, старик сумел сорвать Перену какое-то дельце (а то бы за что его выгнали с работы?). Тут уже пошло на принцип. Уволенный Леонардо днем и ночью бродил по замку, дожидаясь случая, который помог бы разоблачить вора. И дождался: в Амбуаз привезли заказанные Переном копии музейной кровати и столика. Дедушка понял, что готовится подмена.

Ночь, когда Тонкий с Ленкой удирали от призрака Леонардо, выдалась нелегкой и для вора, и для его разоблачителя. Перен, конечно, здорово наломался, вытаскивая из залов настоящую королевскую мебель и заменяя ее копиями. Потом ему пришлось долбить каменную стену, чтобы подбросить украденную раньше печать реставратору и окончательно засадить его за решетку. А дедушка тем временем кромсал ножом поддельную кровать и ломал копию столика.

Наутро, не называя себя, он стал звонить в газеты и выкладывать сенсационную новость: вандализм в Амбуазе! Пострадали ценнейшие экспонаты!

В замок понаехали репортеры, и мсье Перен не смог замять происшествие. По расчетам дедушки, ему ничего не оставалось, как отправить испорченные экспонаты на реставрацию. Тамошние специалисты легко распознали бы подмену. В финале вор должен был получить по заслугам, а дедушка на белом коне вернуться к любимой работе двойника гения.

Увы, преступник переиграл дедулю. Когда репортеры уехали, отсняв испорченные копии, мсье Перен взял нож… и подготовил к реставрации подлинные кровать и столик.

Да, у наших поп-звезд хватает ума не только на то, чтобы шептать в микрофон песенки с рифмами «она – влюблена». Тонкий слушал, то и дело кивая: многие догадки он сам когда-то подсказал Патрику, другие одновременно пришли в голову обоим. Словом, ничего потрясающе нового Тонкий из этой версии не узнал, разве что понял, в чем секрет неуязвимости Перена: уважают его в Амбуазе, вот что. А Перен пользуется людским уважением, чтобы воровать.

Но закончил Патрик совершенно неожиданно:

– Ну, теперь деда замучают!

– За что? – не сообразил Тонкий.

– А как он докажет, что резал НЕ ТУ кровать?

До Сашки дошло: у Перена было полно времени, чтобы уничтожить поддельные кровать и столик. Наверняка он так и сделал. А дедушка не станет скрывать, что испортил подделки. Он уверен в своей правоте. Спросят его полицаи: «Резал?» – он ответит: «Резал». И все, суши, дедуля, сухари, потому что полиция знает одно: изрезана подлинная королевская кровать. А то, что старик резал копию, ничем не подтверждается. Двух кроватей ОДНОВРЕМЕННО не видел никто, кроме преступника. Имеется единственное доказательство того, что копия вообще была: кусок ткани, отгрызенный крысой. Наверное, этого мало.

Из комнаты высунулся полицейский и что-то коротко сказал Патрику. Тот сразу посерел, осунулся и молча побрел к выходу.

– Арестовали деда? – догнал его Тонкий.

– Пока только задержали по подозрению в вандализме. Должны скоро выпустить под залог или так – я их законы плохо знаю, – вздохнул Патрик. – Черт, ну зачем он влез в эту историю! Мы тут никто, эмигранты, а Перен – царь и бог. Он опять выскочит, а дедулю посадят.

– Не выскочит. Полиция же знает, что Перен долбился в квартиру к реставратору, свой отпечаток оставил, – напомнил Тонкий.

– Во-первых, это два разных дела, – уныло сказал Патрик. – За кражу печати могут посадить Перена, а за вандализм – дедушку. Во-вторых, полиция знает, что Перен пробил дыру к реставратору, и точка. То, что он подбросил печать, не доказано. Хороший адвокат его отмажет.

– А куда Перен мог деть кровать и столик? – вслух подумал Тонкий. – Может, сжег по щепкам? Скажем, в музейном камине.

– А пружины съел, – мрачным голосом пошутил Патрик.

– Там не пружины, там набивка из конского волоса… Да, в камине волос не сожжешь – весь замок провоняет.

Весна цвела в долине Луары – солнечная, зеленая, с запахом талых вод и молодых листиков. Тонкий и Патрик остановились на ступеньках полицейского участка.

– Куда тебя везти, к Жозефе на растерзание? – спросила поп-звезда, отключая брелоком сигналку на своей машине. Тонкий медлил.

– Слышь, Патрик, а где тут у вас мусор сваливают?

Как Тонкий объяснялся с Жозефой за свой утренний побег, как Патрик отпрашивал его на остаток дня – это заслуживает отдельной книжки, только не для школьников, а скорее для студентов Академии Волшебства или на худой конец – Гипноза. Основные переговоры вел Патрик на французском. Тонкий ничего не понял, а Жозе-фу через какой-то час и побег простила, и отпустила его с Патриком на все четыре стороны. Только велела пообедать где-нибудь по дороге. Тонкий, конечно, обещал.

– Нам далеко? – спросил он, когда они уже мчались в Патриковой тачке.