Эмили Каландрелли - Ада Лейс конструирует робота

EMILY CALANDRELLI

Ada Lace sees red

Illustrator by Renée Kurilla

Печатается по договоренности с Simon & Schuster Books For Young Readers, импринтом Simon & Schuster Children’s Publishing Division и литературным агентством Andrew Nurmberg.

Text copyright © 2017 by Emily Calandrelli

Jacket and interior illustrations copyright © 2017 by Renée Kurilla

© Иванова А., перевод, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Ада смотрела, как папа возвращает Нине рисунок. Задание было нарисовать собственный портрет в своём любимом цвете. Нина выбрала розовый. Такой очевидный выбор для девочки, что Ада подумала: он сыграет против Нины. Родители Ады были большими любителями идти против «гендерных норм». Если бы Эллиотт, младший брат Ады, выполнил то же задание в голубом цвете, мистер Лейс наверняка посоветовал бы ему «копнуть глубже».

К удивлению Ады, папа улыбнулся и сказал:

– Очень симпатичная работа, Нина. Мне нравятся все те оттенки, которые ты нашла в этом цвете. Ты открыла розовый заново!

Нина просияла:

– Спасибо, мистер Лейс!

Видимо, их учитель был в хорошем настроении. Но Ада всё равно нервничала. Может, оттого, что её отец никогда не говорил таким взволнованным тоном о том, что делала она. Максимум ей перепадало «Хорошая работа, солнышко» и похлопывание по макушке.

Пока мистер Лейс возвращал другим детям их рисунки, Ада прислушивалась к его похвалам. И пыталась убедить себя, что это добрый знак.

– Очень неплохая контрастность, Джейк. Я буквально каждую деталь вижу.

Мне нравится, как ты выполнила хвостик на голове, Пикси. Хорошая текстура.

Кейси, только посмотри на эти глаза! Превосходно!

Так что Аду удивило, когда папа притормозил рядом с её столом и положил перед ней её рисунок лицом вниз. Его губы сложились в нечто похожее на улыбку, но не до конца.

– Ада… – произнёс он.

И всё.

Она перевернула свой рисунок. Рядом с галочкой, обозначающей «проверено», было написано: «Обсудим это».

Ада уставилась на свой портрет. Она пыталась изобразить себя – правда пыталась. Но всякий раз дело кончалось не девочкой с чёлкой, а существом, похожим на овчарку. Так что в итоге она запечатлела то, что крутилось у неё в голове: законы движения Ньютона, уравнение Эйнштейна из специальной теории относительности и ещё несколько любимых уравнений с узорными буквами и цифрами. Ещё она добавила сюда же несколько своих излюбленных форм молекул.

Цвет, который она взяла, не использовал больше никто, и ещё она нанесла немного блеска, чтобы выделить некоторые детали. Работа заняла у Ады много времени и усилий, и результатом она была довольна. Рисунок показывал ту её сторону, которой никто раньше не видел, – а ведь это было одним из условий задания. Так что же её отец – и учитель рисования – хотел с ней обсудить?

Она едва слушала, что происходило на остальной части урока. Одноклассники Ады рисовали кубы, цилиндры и сферы. Она же повторяла один кубик снова и снова, так и не перейдя к другим формам.

В ту же секунду, как раздался звонок, к ней подбежала Нина:

– Ух ты, твой отец – такой классный учитель! На его уроке мне нравится БОЛЬШЕ ВСЕГО. Он так меня воодушевляет! – выпалила она.

– Ха, ну да! – согласилась Ада. – Он настоящий заводила.

– Я не только об отметках. Кому до них есть дело! Уверена, все получили по плюсику.

– Верно, – поддакнула Ада. – Разве кто-то мог не получить плюсик?

– Просто он знает, что сказать, – не умолкала подруга. – Я так нервничала из-за того, что выбрала розовый. Но это и правда мой любимый цвет. И оказалось, что я всё сделала отлично! Важно то, как применять розовый.

– Ага… – выдавила Ада. – Нина, давай я нагоню тебя за обедом? Мне нужно поговорить с мистером Лейсом.

– Конечно. Хи-хи! Очень смешно слышать, когда ты его так называешь.

Нина сгребла свои вещи и вылетела из класса. Ада подошла к отцовскому столу.

– Привет, Адита, – сказал мистер Лейс.

– Если я должна звать вас «мистер Лейс», мистер Лейс, то, думаю, вам надо обращаться ко мне «Ада».

– Ты всё правильно поняла, малыш, – улыбнулся мистер Лейс.

«Очевидно, сам-то он не понял ничего, – подумала Ада, – раз просто назвал меня другим домашним словечком».

– Вы сказали, что мы должны «обсудить это», так что я пришла это обсудить. Обсудим?

– Давай обсудим. – Мистер Лейс сложил ладони вместе.

– Я знаю, что я не лучший в мире художник. Не то что ты или мама. Но я стараюсь.

– Я вижу, милая. И твоя работа – замечательная. Но я давал не совсем такое задание, правда?

– О чём ты? – не поняла Ада. – Это был мой автопортрет.

– Ха-ха! Это забавно! – усмехнулся мистер Лейс. – Но рисунок не похож на тебя. Эти круги – что, твои уши?

– Это мои мысли, – объяснила Ада. – Я творчески подошла к работе! Мы ведь именно это должны делать на уроках рисования?

– Ну да. Но иногда, чтобы направить нашу творческую энергию, мы должны следовать указаниям. И коричневый немного темноват…

– Это жжёная умбра! – запротестовала Ада. – С ней-то что не так?

– Ничего. Выбор необычный, но необычность – это хорошо, даже здорово! В основном проблема в том, что ты не попыталась нарисовать свой портрет. Если бы ты только попробовала изобразить лицо, или профиль, или хотя бы левый глаз, я бы и не обратил внимания на коричневый…

– На жжёную умбру… – проворчала Ада.

Мистер Лейс вдохнул поглубже и выдохнул через нос. Ада увидела крошечный хвостик козявки, которая высунулась из его ноздри да так там и осталась. Девочка хотела было сказать отцу об этом, но передумала.

– Хорошо, Ада. Но суть проблемы не в цвете. А в задании. Я всегда останусь твоим папой, но сейчас я ещё и твой учитель. Ты не можешь просто сделать другое задание, как будто это наше с тобой домашнее упражнение. Позволь мне учить тебя как положено. Я даю эти инструкции не без причины. О’кей?

– Если вы так говорите, мистер Лейс… – ответила Ада.

– Хорошо. Увидимся после уроков.

Весь день Ада пыталась поднять себе настроение, но к тому моменту, как прозвучал последний звонок, оно только испортилось. Её отец сказал, что она не следовала правилам, однако Аде казалось, что ему просто не понравилась её работа, и она ничего не могла с собой поделать.