Данил Елфимов - «Лейс» с особым вкусом

«Лейс» с особым вкусом

А потому, было так, что дьявол искусил Адама, и тот вкусил от запретного плода и нарушил заповедь, и этим он подчинился воле дьявола, ибо поддался искушению.

У. и З. 29:40

1

Если б какой-нибудь совершенно незнакомый нам проходящий мимо человек удосужился направить беглый взгляд в сторону, прямо на одетого в серый мешковатый свитер и широкие джинсы мальчика, в нерешительности бродящего у ступенек продовольственного магазина, то в его голове непроизвольно вспыхнула бы мысль: «Хей! Да этому пареньку и вправду не мешало бы скинуть пару десятков килограммов. Иначе к тридцати годам он явно сумеет заполучить роль Лёни Воронина, возможно, даже затмив своей формой всеми любимого Станислава Михайловича». Кому-то это может показаться не более чем забавной шуткой, ведь вряд-ли может найтись подобный великан. Однако будьте уверены – мысль незнакомого нам проходящего мимо человека абсолютна истина, ибо пред ним предстал двенадцатилетний Вова Лякин, мальчик, который даже и не догадывался о костлявых руках смерти, возложившей их на его широкие плечи.

В столь малый возраст весом Вова превосходил многих старшеклассников и некоторых взрослых: при росте сто сорок сантиметров, весил он вдвое больше положенной нормы. И самое страшное заключалось в том, что цифры всё больше и больше отшатывались от неё. Некогда выпирающий живот уже давно отвис над ремнём с проделанным шилом дырой, и многие обыденные дела стали доставлять ощутимый дискомфорт: Вова перестал носить кроссовки или ботинки, как только понял, что завязывание шнурков с брюхом «а-ля Пухляш» даётся крайне тяжело. Потому его выбор чаще останавливался на резиновых калошах или шлёпанцах. Таким же образом можно объяснит необычную привязанность к мешковатым свитерам (интересуясь хоть немного современной литературой, Вова точно обрадовался, узнав в одном герое Стивена Кинга самого себя). Родителям сложно было раздобыть для него подходящую одежду, и тогда в дело вступали широкие отцовские фланелевые рубахи и мешковатые свитеры. В остальном особых проблем не наблюдалось: Вовина мать расшила все имеющиеся его штаны до таких размеров, что запросто могла влезть в них вместе с мужем.

Смех, да и только… верно? Со стороны ситуация выглядела крайне несуразной и несерьёзной, особенно, когда проходя вблизи дома Лякиных, видишь эти самые штаны висящие на бельевой верёвке после стирки. Против воли вспоминались образы оторванных во время морского шторма парусов кораблей, ещё развевавшихся на рееке лёгким морским ветерком. Мы тихо хихикаем, прикрывая рот ладонью, а кто-то в ту же секунду тихо плачет, прикрыв ладонями глаза, который раз ощутив собственную беспомощность в попытке противостоять ожирению Вовы…

Мальчик вновь обеспокоенно оглянулся по сторонам, словно ожидая чей-то нежелательный (или же нет?) приход. После он поднял голову и уставился своими поросячьими глазками на длинное табло, висевшее на стене магазина. Медленно проплыло в сторону состоящее из гигантских красных букв название магазина «Малинка», и Вова увидел появившийся показатель времени: 14:15. Почти час назад в михайловской школе окончился пятый урок – последний урок для шестого класса. Дети давно разошлись по домам, и лишь он остался сидеть на скамейке у магазина, разделяя нарушаемое шумом немногочисленных проезжающих автомобилей одиночество с булкой из школьной столовой, которую ему отдала одна девятиклассница, не желающая портить фигуру выпечкой. Вова с радостью принял её, ибо свою давно съел. Вгрызаясь в сдобный мякиш и вкушая сочившийся из него вишнёвый джем, будто упырь, наслаждавшийся кровью разорванной бритвенно-острыми клыками жертвы, Вова почти не чувствовал преследовавший его с раннего утра волнительный трепет, граничащий с неприятным страхом, когда он, решив воспользоваться занятостью родителей, доящих коров, вскрыл свою копилку и извлёк из её содержимого сотню рублей.

Вы наверняка зададитесь вопросом: к чему такие сложности и опасения? Неужто ли без них нельзя обойтись? И я отвечу: по-другому Вова не мог поступить. Дело было в том, что катастрофически быстрый набор веса начал не на шутку беспокоить его родителей: восемьдесят килограммов точно не сумеют довести ребёнка до добра. Они уже видели жутко пылающие багряными огнями Вовины щеки и слышали одышку, душащую его при малейшей физической нагрузке. И дабы спасти ребёнка, им пришлось обратиться к крайним мерам: по советам осмотревшего Вову врача, из рациона мальчика исключилось большинство вкусных блюд (он считал, что исключили абсолютно всё съедобное). Приходя домой он более не чувствовал витающий в воздухе аромат готовящейся в духовке курицы или свинины, не слышал скворчание жареного картофеля с тонкими ломтиками сала и незабываемое бульканье варящихся в кастрюле пельменей, макарон и прочих обожаемых толстяками вроде него блюд. Им на смену пришли пареные в пароварке овощи и бесконечное множество овощных салатов и бульонов без единой крошки специй и мяса. Вместо газировки – обыкновенная вода, вместо зажаренных бабушкой в печи так полюбившихся ломиков хлеба – столь же хрустящие брокколи, нарубленные капустные листы, обильно сдобренные нерафинированным подсолнечным маслом, ломтики свежей моркови и огурцов. Короче говоря, Вовина жизнь превратилась в сплошной кошмар, иногда развеваемый школьными котлетами и аппетитными булочками (в душе Вова молился об не наступлении того рокового дня, когда мама решит прийти к директору школы с целью запрета дальнейших посещений им столовой). Но он даже не ведал, что овощная диета является только началом тех жутких событий, затягивающих Вову в себя, словно трясина, поглощающая неосторожного путника, ступившего мимо надёжной тропы.

Почувствовав поражение в неравном противостоянии с новым здоровым образом жизни, Вова всё-таки смирился с овощной диетой, хотя он уже и не чувствовал, садясь за стол, бывалого желания ощутить вкус приготовленного. Мальчик понял, что попытки противиться родительским прихотям (иначе он не мог их назвать) не только бесполезны, но и лишены смысла – возможно именно этот факт задел Вову сильнее всего. Родители особо не замечали результатов своей строгой деятельности: стрелка весов сдвинулась влево всего на какие-то ничтожные два килограмма, а пузо продолжало наносить жуткий дискомфорт сыну. Тогда-то им на ум и пришла идея поддержать его растительный рацион различными физическими упражнениями. С той поры Вова под нещадным и лишенным милостивого отголоска взором отца со слезами на глазах вынужден был не только бегать вокруг дома и на радость соседским детям исполнять гусиный шаг, скорее напоминающий шаг опьяневшего селезня, но ежедневно выполнять несколько подходов отжиманий и приседаний. В общем, кошмар достиг своего апофеоза. Кошмар любого пухлого ребёнка…