Евгения Малинкина - Тайна шкатулки с привидением

– Май дарлинг, тебе не нравится то, что я придумала?

– Нравится, – побоялась обидеть кузину госпожа Гусля, – но мне кажется, что ты ждёшь сегодня кого-то в гости и хотела испечь пирожки!

– Как я могла позабыть о пирожках? – подхватилась госпожа Бас.

Аграфена Вениаминовна, глядя ей вслед, тяжело вздохнула.

– И давно это у вас? – Страус потёрся боком о ствол сосны, на которой был подвешен гамак.

– Пироги-то?

– Привидения!

– Давно! Лет сто, не меньше!

– Пожалуй, нам тут нельзя оставаться, у нас дела, ученики, пора возвращаться в город! – пробормотал рыжий кот.

– Испугался! – фыркнул Пудинг.

Страус несколько раз обошёл вокруг сосны, оставив на смолянистом стволе клочок рыжей шерсти. Зачем-то лизнул шишку, валявшуюся под ногами, поморщился и достаточно проворно для плотно позавтракавшего кота запрыгнул в гамак, прямо на руки к Аграфене Вениаминовне.

– Ой, Страус! Милый!

Хозяйка почесала кота за ухом, тот закрыл глаза от удовольствия.

– Послушай, любимчик! – недовольно мяукнул Пудинг. – Спрыгивай вниз! Сколько можно нежиться в гамаке и мешать сочинять оперу?

– А я, мур-мяу, и не мешаю вовсе, – не открывая глаз, промурлыкал Страус. – С хозяйкой безопаснее, никакие привидения нам не страшны.

– Они и так вам не страшны: привидение в хорошую погоду не показывается! Вот если ветер или гроза, тогда да, привидение тут как тут!

Между тем обитателям курятника тоже хотелось поучаствовать в создании оперы. Курица Клава вприсядку подобралась к гостье и закудахтала. Петух Аккорд, гордо выпятив грудь и непрерывно хлопая крыльями, готовился пропеть своё самое громкое «кукареку».

– В кои-то веки приехали отдохнуть – и на тебе, привидение, – ворчал Страус, теребя лапами рукав хозяйки. Он ещё немного потоптался в гамаке, невзначай когтем порвал уголок нотной тетради и грузно спрыгнул на землю. Гамак покачнулся, и на траву посыпались ноты. Аграфена Вениаминовна подхватила слетевшие с носа очки и едва удержалась, чтобы самой не выпасть из гамака.

Приставным шагом петух Аккорд подобрался поближе к гостье, решив, что настал самый подходящий момент, чтобы спеть громкое оперное «кукареку», вспорхнул на нижнюю ветку сосны.

Не успев подобрать ноты, госпожа Гусля над самой головой услышала душераздирающий крик петуха и, не удержавшись в гамаке, шлёпнулась на траву. Повисла тишина. Такого крика от Аккорда никто не ожидал. Коты прижали уши. Их хвосты стали похожи на ёршики для мытья посуды. Клава крылом утирала выступившие от восхищения слёзы.

Из дома примчалась перепачканная в муке госпожа Бас. Госпожа Гусля как ни в чём не бывало сидела под гамаком и перебирала ноты. Рядом гордо вышагивал петух Аккорд.

– Груша, что случилось? Гамак оборвался?

– Вовсе нет! Ничего не случилось!

– Май дарлинг, тогда почему ты сидишь на земле?

– Я передумала сочинять оперу!

Евдокия Петровна удивлённо посмотрела на кузину.

Та, кряхтя, поднялась с травы.

– Я передумала сочинять оперу, напишу маленькую музыкальную пьесу. Что-нибудь о сельской жизни!

Однако с сочинением пьесы ей пришлось повременить, так как хлопнула калитка, и во двор вошёл гость.

В беседке за круглым столом, накрытым праздничной скатертью в синий горошек, сидели госпожа Гусля и госпожа Бас и разглядывали расположившегося напротив мужчину.

Гость, усатый господин, с удовольствием уплетал румяные пирожки и прихлёбывал сладкий чай из пузатой кружки.

Коты, свесив хвосты, сидели на скамеечке, наблюдали за происходящим и вели светскую беседу.

– Это и есть настоящее английское чаепитие! – пояснил Пудинг.

– А, «фуфайки клок», слышал, слышал! – кивнул Страус. – Интересно, сколько пирожков помещается в одного усатого дяденьку?

– Обычно штук десять входит, если с капустой, – со знанием дела сообщил Пудинг. – С яблоками может больше войти.

– Какая нынче начинка?

– Не знаю. Или с капустой, или с яблоками.

– Пироги с сардельками или карасями съел бы, должно быть вкусные! А капуста с яблоками – это для кроликов с козликами, – заявил Страус.

– И для усатых дяденек, – добавил Пудинг.

В это время гость, прожевав десятый пирожок, собрался взять следующий:

– Какие у вас вкусные пирожки, госпожа Дуся! – пропыхтел он и пригладил усы.

– Что вы, что вы, Савва Мартыныч, угощайтесь, вечно вы меня захваливаете!

– Отчего ж не похвалить! Яблочки, небось, из собственного сада?

– Прошлогодние, Савва Мартыныч! Урожай в том году хороший был, да вы и сами знаете.

– Где же вы всё храните?

– Как где? А подвал на что? В нём и храню. Там у меня и яблоки, и огурцы с помидорами в банках.

– Дуся построила свой замок, то есть дом, в лучших английских традициях, но старый подвал нашей бабушки не посмела трогать. Так и стоит этот новый роскошный дом на старом прочном фундаменте! – заметила госпожа Гусля.

– В лучших английских традициях, – кивнула госпожа Бас.

Эта новость почему-то заставила Савву Мартыновича вскочить на ноги.

– Извините, мне нужно идти. Госпожа Дуся, госпожа Груша, спасибо и до свидания.

Когда за гостем захлопнулась дверь, госпожа Бас обратилась к кузине:

– Груша, правда, он славный?

– Скорее странный. Убежал, как только услышал о помидорах с огурцами! Не очень вежливо с его стороны. Чем тебе он так понравился?

– Ну как же, май дарлинг, у него такое необычайно красивое музыкальное имя!

– Савва Мартыныч – музыкальное имя? – удивилась Аграфена Вениаминовна.

– Ну как же! А фамилия? Фамилия у него Гитара! Так и вижу: Евдокия Петровна Бас-Гитара! Что может быть прекраснее?!

– Да, конечно, – согласилась госпожа Гусля, – с этим трудно поспорить.

Сразу после ухода гостя коты забрались под стол. Для кузин осталось незамеченным, что гость в спешке выронил из кармана маленький свёрток. Увлечённые разговором, они не заметили и того, как Пудинг вытянул этот свёрток из-под стола и поволок во двор за курятник.

– Куда ты так торопишься? – ворчал едва поспевающий за ним Страус.

– Не нравится мне этот Самоварыч! Надо посмотреть, что из него выпало!

– По-моему, некрасиво изучать чужие свёртки.

– Это некрасивые свёртки изучать некрасиво, а красивые – красиво! – объяснил Пудинг.

Страус был вынужден с ним согласиться. Свёрток был и вправду очень красивый, глаз не отвести. Когда развернули обёртку, внутри оказалась маленькая книжка с розой на обложке.

– Какая крохотная! – умилился Страус.

Пудинг присел на кочку и задумчиво поскрёб лапой полосатый лоб.