Светлана Лубенец - Не пожелай зла…

– Колись, Зимина, чего тебе от меня надо?

Любашка решила и от него не скрывать своих намерений. Чего уж теперь! Не придумывать же очередную глупую причину, вроде двойных листков!

– Зачем ты нам червей подкладываешь?! – строго спросила она.

– Я?! Червей?! Вам?! – очень натурально рассердился Иващенко. – Совсем с ума сошла, да?

– А кто тогда?

– Ну, даешь! Как будто, кроме меня, некому!

– Может, и есть кому, только как это узнать!

– А тебе-то, Любаха, что за дело до червей? Ты за кого переживаешь, за Кузичеву или за Никольскую?

– За обеих и за себя в том числе!

– Да-а-а-а… – протянул Назар, когда Любашка рассказала ему и свою историю. – Действует, явно, женоненавистник!

– Почему?

– Так ведь только девчонкам мотыль подкладывает!

– Точно… – вынуждена была согласиться Любашка. – Значит, это делает кто-то из парней. Пораскинь-ко мозгами, Иващенко, кто из парней может этим заниматься!

– Это ты пораскинь своими! Может, вам с Кирой и Леркой кто-нибудь нежную дружбу предлагал, а вы ему отказали, вот оскорбленный вам и мстит?

Любашка на минуту задумалась, но быстро нашлась:

– Не-е-е-е… Лерка уж больно страшненькая… Она никому не нравится… Да и мне, если честно, никто никакой дружбы не предлагал…

– Тогда давай прикинем! – Видно было, что Назар уже вошел во вкус расследования. – У нас четырнадцать парней. Минус я и Прохоров.

– Ага, он уже второй месяц в больнице лежит, бедолага, – согласилась Любашка.

– Минус Вербицкий и Осипчук. Они в тот день, когда Кире червей подложили, в школе не были, их на соревнования по легкой атлетике услали.

– Ты это так хорошо помнишь?

– Помню, потому что их встретил, когда с Никольской у школы попрощался. Таким образом, остается десять человек.

– Немало, – огорчилась Любашка.

– Вспомнил! – воскликнул Назар. – Можно еще Калитина исключить, потому что он в тот самый день, когда Лерке червей подложили, пришел в школу к третьему уроку, то есть, уже после этого происшествия – у зубного был. До биологии я один за столом сидел.

– Все равно девять подозреваемых, это очень много…

Звонок прервал их разговор, и они поспешили на второй этаж на урок английского языка. Английскому они учились в одной группе, а потому вошли в кабинет бок-о-бок, что вызвало приступ веселья у некоторых из одноклассников. Классный клоун Борька Ракитин даже пропел: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Назаре и Любетте!» За это он получил от Иващенко легкий подзатыльник, а Любашка, кивнув на Борьку, сказала Назару:

– Этот точно не стал бы… Ему бы только хиханьки да хаханьки…

Иващенко в ответ лишь пожал плечами.

Когда учительница английского языка Эльза Николаевна предложила открыть тетради с домашним заданием, со своего места вскочил бледный Игорь Зайцев и истерично прокричал: «Какой гад это сделал?!»

В развороте его тетради шевелился клубок грязно-розового мотыля. Эльза Николаевна пыталась продолжить урок, но Зайцев успокоиться не мог и через определенные промежутки времени сообщал классу, что тот, кто это ему утроил, очень скоро обо всем пожалеет. Когда измученная учительница выслала его из кабинета, чтобы выбросить тетрадь вместе с червями, Любашка написала Назару записку:

«Женоненавистник не причем. Зайцев – не девочка. Все расчеты надо начинать сначала. У нас в группе двенадцать человек. Минус я и ты. Целых десять подозреваемых!»

Назар прислал Любашке ответ, который ее здорово огорчил:

«Никто не мешал зайти в наш кабинет любому человеку из другой английской группы. Это же наши одноклассники. Никто бы им не удивился. Так что подозревать можно вообще весь класс за исключением самих пострадавших, больных, спортсменов и меня. Я точно червей не подкладывал! Честно!»

Лена Зуева, держа в руках полиэтиленовый пакет с открыточным видом Санкт-Петербурга, подошла к оживленно разговаривающим у окна рекреации Назару Иващенко и Любашке Зиминой. При ее появлении те сразу резко замолчали.

– Мне поговорить с вами надо, – тихо сказала Лена.

– Ну? – нетерпеливо произнес Назар. Ему явно не терпелось продолжить прерванный разговор с Любашкой.

Лена нервно облизнула губы и почти прошептала:

– Это я…

– Мы видим, что это ты… – начала Любашка и осеклась. Похоже, ей не хотелось верить в то, что вдруг пришло в голову.

Лена проглотила неприятный комок, который разросся в горле, и уже более громко и четко сказала:

– Это я подкладывала мотыль…

– Ты?!! – все же не могла не удивиться Любашка, хотя именно это минуту назад пришло ей самой в голову. – Ну, ты дала, Зуева! Да я во всех зоомагазинах скуплю этот чертов мотыль и полную сумку тебе насую! И полные карманы! И еще…

– Погоди, Любашка! – прервал ее возмущения Иващенко. – Давай-ка выслушаем, зачем она это делала. – И он очередной раз рявкнул в сторону Лены: – Ну?!

Лена вздрогнула, но своих глаз от Назаровых не отвела и ответила:

– Мне проверить надо было…

– Проверить? – Любашка аж покраснела от возмущения. – Ну, ты, Зуева и мерзавка! Что ты проверяла? Испортится ли у меня куртка и влетит ли мне от родителей?

– Нет, конечно… Я сначала на себе попробовала… – Лена старалась отвечать спокойно. – Следы от червей легко стираются и отмываются…

– А как же Леркина тетрадь и Зайцевская? Их не отстираешь!

– Да, я потом пожалела, что Кузичевой тетрадь испортила, а Зайцеву… Ему – поделом! Его никто в классе не любит…

– Жаль, я не знала, что это ты червей подсунула, – продолжила возмущаться Зимина, – а то бы я тебя пригласила куртку стирать! И ты прикинь, Назар, мы с ней вместе в троллейбусе ехали! Я ей карман с червями показываю, а она невинной овечкой прикидывается! Мол, не знаю, кто это сделал, то да се… Вот ведь какая!!!

Назар схватил Любашку за руки, которыми она размахивала перед носом Лены и уже раздраженно крикнул:

– Да угомонись ты!! Дай же ей объяснить, зачем это все понадобилось?

– Ага! Пусть объяснит!! А то у меня прямо руки чешутся! – из-за плеча Иващенко тоже выкрикнула Любашка.

Лена тяжело вздохнула и предложила:

– Давайте поднимемся на четвертый этаж и я покажу вам это. – Она скосила глаза на свой пакет с Петербургом, который держала в руках. – Здесь народу слишком много.

Назар с Любашкой согласились. На четвертом этаже находились зимний сад, актовый зал, закрытый в отсутствии мероприятий, медицинский кабинет, кабинет завхоза и прочие помещения, неизвестного школьникам назначения. Народу на четвертом этаже не должно быть много даже в зимнем саду. Школьники предпочитал на переменах проводить время в рекреациях недалеко от кабинетов, в которых должны начаться уроки. С четвертого этажа пока добежишь, непременно опоздаешь.