Леонид Владовец - В стране монстров

Эльфы, дварфы и гоблины, конечно, прекратили стрелять, метать копья и топоры. Толька догадывался, что одна из принцесс — настоящая, а другая — принявшая ее облик ведьма, но вот как их отличить друг от друга?

Вновь подал голос «Серебристый Принц»:

— Вам нельзя ошибиться, милорд! Если вы обратите меня против настоящей принцессы, то произойдет то, о чем я вам говорил!

Толька рассердился:

— Ага, все зло против меня обратится! Дракон оживет, всякие другие нехорошие монстры! Вы с Бригандой говорили, будто тут вообще ни одного пузыря тронуть нельзя, а мы их уже небось целую тыщу полопали! И ничего такого… Опять же, ты говорил, что умеешь Добро и Зло различать — так объясни, какая из принцесс настоящая! Только четко, не так, как в прошлый раз: «Не чувствую волн Зла…»

— Должно быть, прошлый раз волны Добра и Зла смешались и мне было трудно в них разобраться, — виновато ответил меч.

— А сейчас-то ты можешь понять, где кто? — проворчал Лаптев.

— Увы, милорд! — сокрушенно произнес «Серебристый Принц». — Бриганда, оказывается, умеет так смешивать Добро и Зло, что мне не под силу точно определить, от какой из фигур исходит больше Добра, а из какой — больше Зла.

— В общем, кого рубить, я должен сам выбирать! — сердито сказал Толька.

Он еще немного подумал, почесал в затылке для верности, потом оглядел площадку — нет ли чего такого, чтоб помогло сделать верный выбор. И — о чудо! — увидел в двух шагах от себя тот самый злополучный неразменный талер. «Брошу-ка я монету! — решил Толька. — Ежели выпадет орел, то рубану правую принцессу, а если решка, то левую!»

Лаптев подбросил талер и, когда монета звякнула оземь, поглядел: выпала решка.

Недолго думая, Толька занес меч — Лаптев посчитал, что если будет долго размышлять, то так и проторчит тут до скончания века (по крайней мере, двадцатого). Считанные секунды оставались до того момента, когда «Серебристый Принц» должен был обрушиться на левую принцессу, но тут над головой Тольки затрещали стрекозиные крылья эльфа, а затем тоненький старческий голос отчаянно заорал:

— Остановитесь, милорд! Не совершайте ошибки!

Толька опустил меч, задрал голову и увидел снижающегося эльфа, на спине которого бесстрашно восседал штатный маг карликов-дварфов мудрейший Стиг Стурсон. Едва эльф приземлился, как Стиг, путаясь в своем долгополом одеянии, торопливо заковылял к Тольке, потрясая каким-то древним свитком, еще более затрепанным и обгрызенным мышами, чем тот, на основании которого сэр Анатолий Заовражный получил власть над племенами дварфов, эльфов и гоблинов.

— Хвала богам — я успел! — отдуваясь, воскликнул карликовый маг. — Еще мгновение, и могло произойти непоправимое! Я видел, как вы бросили монету, милорд. Неужели вы забыли, у кого она находилась?!

— Почему? — возразил Лаптев. — Я помню, что талер был у Бриганды…

— И вы полагали, будто она его случайно обронила?!

Толька растерянно кивнул, уже понимая, что чуть-чуть не совершил роковую ошибку.

— Она специально подбросила его вам! Чтобы вы ни загадали, монета бы упала так, как это было бы выгодно ведьме. Здесь, в этом свитке, написано, как отличить человека от ведьмы, принявшей человеческий облик!

Стиг Стурсон уже стал разворачивать свиток, как «принцесса», сидевшая справа, встрепенулась, вскочила на ноги и в один миг превратилась в монстра. Теперь это было чудище с крокодильей головой, хвостом, как у ящерицы, птичьими лапами и крыльями — этакий недоделанный дракончик. Из выпуклых красных глаз крокодильей головы высверкнули два ослепительных оранжевых луча, и свиток тут же вспыхнул прямо в руках у дварфского мага. Сам он, правда, не пострадал, но напугался, как видно, здорово. Впрочем, Толька не дал Бриганде еще раз использовать лучи. Он взмахнул «Серебристым Принцем», карающая сталь со свистом рассекла воздух, и голова чудовища грохнулась наземь. В ту же секунду сверкнула вспышка, прогремел громовой раскат, и все туловище монстра мгновенно сгорело синим пламенем. Голова с обрубком шеи некоторое время дергалась, шипела, даже пасть разевала, но затем тоже вспыхнула и исчезла, оставив после себя только облачко вонючего пара, которое быстро унес предутренний ветерок.

— Хвала богам! Слава сэру Анатолию Заовражному, барону Дварфскому, Эльфскому и Гоблинскому! — вскричал мудрейший Стиг Стурсон. Со всех сторон к площадке подлетали эльфы с десантом из дварфов и гоблинов.

На самой площадке тоже произошли положительные перемены.

Первым очнулся Говорящий Поросенок. Он вскочил на ножки и завизжал:

— Папочка! Просыпайся! Бриганда побеждена, ее чары рассеялись!

При этом он стал щипать Вепря за щетину на брюхе. Говорящий папаша нехотя продрал глаза, громогласно хрюкнул и вскричал:

— Просыпайся, Быкоподобный! Сэр Анатолий одолел злодейку!

Вскоре снизу донеслось громкое: «Му-у-у!», и Великан принял вертикальное положение.

— Интересно, — полюбопытствовал Толька, обращаясь к Стигу Стурсону, — а что же там было написано, в этом свитке? Может, вы помните, мудрейший?

— А зачем вам это, милорд? — хитренько усмехнулся карликовый маг.

— Ну, так, на будущее… — ответил Толька с некоторым смущением. — Вдруг еще раз придется определять, кто ведьма, а кто принцесса…

— Говоря откровенно, милорд, — хмыкнул Стиг Стурсон, — этот свиток содержал запись доходов и расходов моего прадеда.

— То есть вы эту ведьму на пушку взяли?! — догадался Толька.

— Я не знаю, что такое «взять на пушку», милорд, — хихикнул маленький чародей, — но догадываюсь, что вы под этим подразумеваете… Хи-хи-хи-хи!

В общем, все стало совсем хорошо, за исключением одного: принцесса Астра как спала в своем кресле, так и продолжала спать. Толька был убежден, что она проснется от одного визга Говорящего Поросенка, но ее не разбудили ни могучее хрюканье Вепря, ни даже мычание Быкоподобного Великана.

— Что же вы медлите, милорд? — недоуменно произнес Стиг Стурсон. — Разве вы не знаете, что заколдованные принцессы просыпаются от поцелуев рыцарей-спасителей?

— Вообще-то слышал, — пробормотал Толька, ощущая, как уши у него начинают гореть. — А это что, обязательно?! Может, кто-нибудь другой поцелует?

— Нет! — воскликнул мудрейший карлик. — Целовать должны только вы, милорд!

Лаптев с большой осторожностью и неохотой стал приближаться к спящей красавице. Он не то что принцесс, но даже одноклассниц еще не целовал…

Но тут что-то произошло. Все вокруг вдруг заколебалось, как горячий воздух над печной трубой, начало терять четкие контуры, расплываться и кружиться вокруг Тольки, будто он угодил на какую-то карусель, вращающуюся с нарастающей скоростью. Затем Лаптев почувствовал, что летит в какую-то бездонную, прямо-таки космическую пропасть…