Антон Иванов - Загадка газетного объявления

— Может, не надо вашего самодельного со-ставчика? — испытывал по этому поводу сильные опасения Темыч.

— Тебе не надо, а нам с Машкой надо! — решительно возразил Женька.

— С одним фирменным эффект будет совсем не тот. Я убедился, что французы ничего не смыслят в неприятных запахах. Даже сперва пожалел, что деньги на эту жидкость потратил.

— Ясненько-ясненько, — покачала головой Катя. — Лешеньке вместо жидкости с неприятным запахом подсунули французские Духи.

— Духами я бы, конечно, это не назвал, — принялся объяснять Пашков. — Но пахнет слабо. Будто тухлое яйцо разбили.

— Этого мало! — воскликнул Женька. — Роман из-за какого-то паршивого тухлого яйца сочинение нипочем не отменит.

— Вот именно, — продолжал Пашков. — Поэтому я попрыскаю на батарею сразу из двух пузырьков. А пока Роман будет писать, пройдет реакция. Вот после этого и завоняет по-настоящему.

— А ты уверен, что Роман почувствует? — забеспокоился Женька. — Вдруг у него, к примеру, сегодня насморк.

— Не боись, — растянулся рот до ушей у Пашкова. — Во-первых, я Романа уже сегодня видел. Он совершенно здоров. А потом, такой запашок все равно кого хочешь проймет. Ладно, — посмотрел он на часы. — Хватит ля-ля разводить. Пошли в класс. А то я ничего не успею.

Войдя в кабинет литературы, Компания с Большой Спасской разбрелась по местам. Все, кроме Лешки. Тот, поровнявшись с окном возле доски, сделал вид, будто высматривает что-то на улице, затем вытащил из одного кармана фирменный французский пузырек и незаметно опрыскал батарею.

«Вроде порядок», — пронеслось в голове у Лешки. Украдкой оглядевшись, он убедился, что никто не обращает на него внимания. Тогда Пашков достал второй пузырек, в котором содержалась самодельная смесь. Он нажал на кнопку распылителя. Никакого эффекта. Лешка повторил попытку.

— Вот черт, — процедил он сквозь зубы. — Заклинило. Придется раскручивать.

Пашков быстренько открутил распылитель от пузырька. Внимательно глядя на содержимое, чтобы не вылить лишнего, он уже собирался капнуть на батарею, когда его вдруг резко толкнули в спину. Лешка от неожиданности качнулся. И все из пузырька вылилось на батарею.

— Спятили, что ли? — возопил Пашков. Резко обернувшись, он столкнулся нос к носу с Вовкой Бочкаревым из группировки Богданова. Сам Богданов с кривой ухмылкой выглядывал из-за плеча Бочкарева.

— Ах, какие мы нежные, — приторным голосом произнес он. — Нас толкнули, и мы немножко расстроились.

Пашков ничего не ответил. Отпихнув Бочкарева в сторону, он направился к своей парте. В это время прозвенел звонок.

— Ну? — двинулся Женька навстречу Лешке.

— Баранки гну, — только и успел ответить ему тот.

— В каком смысле? — не понял Женька.

Пашков хотел ответить, что в самом плохом, но тут дверь класса широко распахнулась и десятому «Б» предстал пожилой, высокий и грузный учитель литературы, Роман Иванович.

— Здравствуйте. Садитесь, — прогудел он с порога.

«Ох, недолго мы будем сидеть, — напряженно размышлял Пашков. — Боюсь, Роман даже тему написать не успеет. Это если сработает. А может, еще и совсем не сработает, — засомневался Лешка. — Мы ведь с Сашком своего средства к французскому совсем чуть-чуть добавляли. А тут такое количество вылить. Теперь наша жидкость может попросту уничтожить французскую. И ничем вообще не запахнет. Но тогда пострадает Женька. А если все-таки реакция пройдет правильно, то вообще неизвестно, как кончится. При такой-то критической массе».

Лешка потянул носом. Пока вроде бы ничем не пахло. Хотя вообще-то они с Олегом сидели довольно далеко от той батареи.

— Слушай, — склонился Пашков к уху Олега, — ты ничего не чувствуешь?

— Ничего, — покачал головой тот. Роман Иванович, пригладив густые седые

кудри, обрамлявшие обширную красную лысину, начал писать на доске.

— Тема номер один, — изрек он зычным басом. — «Демократическая и «эстетическая» критика о романе «Обломов».

Женька пришел в ужас. Он даже не знал содержания романа. А уж что о нем думали какие-то критики, тем более.

— Тема номер два, — торжественно провозгласил учитель. — «Обломов» как роман о любви».

«Ну ни фига себе, — не веря своим глазам, поглядел на доску Женька. — Я думал, Обломов все время лежал на диване, а у него, оказывается, еще и любовь была».

— Номер три, — сказал Роман Иванович и четким почерком вывел на доске: «Обломов и Захар. Кто у кого в рабстве?»

«Час от часу не легче, — мысленно ужаснулся Женька. — Кто такой Захар? И почему у него в рабстве Обломов? Ведь Обломов вроде помещик…»

Додумать Женька не успел. Ибо Роман Иванович вдруг резко повернулся к окну и начал принюхиваться с видом ищейки, которая хочет взять след. Затем учитель обратил пытливый взор на класс. Впрочем, никто, кроме Компании с Большой Спасской, не усмотрел в поведении Романа Ивановича ничего странного. Зато Лешка, толкнув Олега в бок, заволновался:

— По-моему, началось.

Роман Иванович пожал плечами и принялся выводить на доске название последней темы: «Илья Ильич Обломов: может ли быть «лишним» хороший человек?»

Положив мел на полочку, литератор молча направился к окну. Компания с Большой Спасской завороженно следила за ним. Достигнув окна, Роман Иванович поднял шпингалеты и высунулся наружу. Как раз под окном кабинета литературы обозревал школьный двор заместитель директора по хозяйственной части Арсений Владимирович.

— Арсений Владимирович! — закричал литератор. — Ты чего это там удобряешь на зиму глядя?

— Удобряю? — разинул от удивления рот заместитель директора. — Даже и не думал.

— Тогда чем же пахнет? — в свою очередь изумился Роман.

— Где пахнет? Чем пахнет? — немедленно встревожился заместитель директора.

Роман Иванович потянул носом.

— Нет, на улице правда не пахнет, — пришел к заключению он. — Это в классе.

— В классе? — с тревогой в голосе спросил Арсений Владимирович. — Это, наверное, из химического кабинета. Он ведь прямиком над твоим располагается. Небось Алевтина Борисовна какой-нибудь опыт проводит.

— Раньше вроде бы оттуда никогда не пахло, — ответил учитель литературы.

— А чем пахнет-то? — считал своим долгом выяснить Арсений Владимирович.

Роман, отвернувшись от окна, потянул носом воздух.

— Похоже на газ, — мигом сообщил он заместителю директора.

Арсений как бывший кадровый офицер мгновенно принял решение.

— Сейчас поднимусь. Окно не закрывать. Пусть на всякий случай проветривается.

Несведущая часть класса сперва недоуменно переглядывалась. Им было совершенно неясно, что происходит. Вскоре, однако, удушливый запах начал распространяться по классу. Первыми всполошились девчонки.