Артем Кораблев - Вор понарошку

Чем, думаю, рубиться с толпами дикарей в этой самой Америке, слетаю-ка я с ребятами к Лебедю. Тебя вызывал по «ARC», но тебя не было, а надо было спешить, Бодун и Бродяга ждать не могли. Сам понимаешь, когда дело касается нового месторождения, надо ковать железо, пока горячо, а то денебцы оттяпают. Я только и успел, что сбегать в «Kalashnikoff» к Емеле Лаптю и закупить там оружие. Потом я связался с ребятами по «ARC» и сказал, что готов лететь, только корабля нет. Они, конечно, расстроились, но проводник-то им все равно нужен, они ведь в Лебеде никогда не были. Ладно, говорят, у Бодуна спейстаймшип просторный, место тебе найдется. Еще послал тебе сообщение по E-mail и все, больше у меня времени не было.

— Ну и как слетал? — грустно спросил Файрмен, думая о собственной неудаче.

— Хорошо еще, что вернулся. Бодун-то с Бродягой у денебцев в плену, они там срок мотают, нам их еще выручать придется. Ты прав был, без «Дракара» там делать нечего. Туда-то мы удачно проскочили, а обратно еще у Альбирео на нас напали пираты. Корабль Бродяги они здорово попортили. Скорость не та и защита почти полностью порушена. Нас эти гончие денебцы на своих «кастрюлях» достали в Орле у Альтаира. Лупили мы по ним сколько могли, я всю энергию лазера расстрелял. А их — свора, одного собьешь, двое новых появляются. И нам, конечно, тоже доставалось. Бродягу они посадили уже на пятой Альтаира, а мы с Бодуном до Чайника дотянули, сели на первой попавшейся планете, и сразу же сверху посыпались «консервные банки» денебских псов. Ну ты знаешь, Файр, как у них корабли выглядят: не то кастрюля без ручек, не то вздутая банка консервов. Короче, мы вышли, вроде как сдаемся, бластеры бросили, а когда они подошли поближе, я их хвостом-то и обработал. Сразу — куча, палить они не могут. Я их кусал, кусал; когтями рвал, рвал; хвостом бил, бил. И так до ближайшей ихней кастрюли. Они в нее, и я туда же, а Бодун не успел, его похомутали. Я-то своих внутри положил, а выйти к нему на помощь не могу, денебцы уже бластеры наставили. Ну, крикнул Бодуну, что вернусь, и дал по газам. Еле ноги унес. Рут замолчал, устало вздохнув.

— А сюда-то как? — спросил его Файрмен.

— Сюда? Получил справку в Бюро о том, где ты путешествуешь, и отправился. Не сразу, конечно, сначала я тебя в Антиборе дождаться хотел. А потом прочел в «Хронике путешествий», что какой-то Черный Саймон и Емеля Лапоть вернулись из пятнадцатого века с сокровищами ацтекского императора, забыл, как там, черт, его фамилия.

— Имя, Рут, имя. Ашайакатль.

— Ну у тебя язык без костей, а я такие слова не выговариваю. Короче, я сразу все понял.

— Чего ты понял, Рут? — удивился Файрмен.

— Что дела у вас тоже тухлые. Прав я или не прав?

— Прав, но как?..

— Да так, — перебил друга Рут. — Это я вас подставил-то, получается, — он повесил крокодилью голову на могучую грудь.

— То есть как?! — грозно воскликнул Глоб, хватаясь за топор.

— Глоб! — осадил его Файрмен. — Брось сейчас же! Мы должны его выслушать.

Глоб нехотя подчинился.

— Я ведь уже говорил, — уныло продолжил Рут, — что перед тем, как на Лебедя лететь, я к Емеле Лаптю в лавку за оружием заходил. И он меня о тебе расспрашивал, Рут. Где ты, да что? И летишь ли ты со мной? А я и ляпни, что с тобой теперь каши не сваришь. Что ты собрался в пятнадцатый век, индейцам головы дурить, их богом прикидываться, пока конкистадоров в Америке нет, и что это, мол, не по мне. Только я думал, что без меня ты туда не отправишься, а когда я вернусь с Лебедя с полными трюмами золота, так уж и не надо будет. Вот ведь как вышло, Файр.

— Ладно, Рут, а здесь-то ты как меня разыскал?

— В какой год ты направился, я узнал в Бюро. К Емеле я тоже зашел. Он было за пушку, а я ее хвостом выбил, к стенке его прижал и пару раз у него перед носом зубами лязгнул. Он мне все и выложил, где вы да что вы. Я понял, что надо вас вытаскивать. Продал денебскую жестянку по дешевке какому-то вновь прибывшему олуху, слетал по спейстаймтрансу к Аяксу, прямо в Древний Рим, напомнил ему, что он тебе жизнью обязан, и вот мы здесь. Кстати, в Риме фурору наделал, они все в шоке были, когда меня увидели, кричали, что к ним какая-то Амимет пожаловала. Не знаю уж, кто это.

— Да плевать на Рим, — возбудился Глоб. — Ты говорил, что ты сюда не один пожаловал?

— Ну да. Здесь недалеко каравелла, которую Аякс с ребятами в Кадисе купили. А меня он у берега Африки подобрал, в устье Нигера. Я там сидел один среди крокодилов. Сам понимаешь, в Испании мне бы с такой внешностью не поздоровилось. Все дело бы загубил. Потому и не люблю я летать в это прошлое, — тяжело вздохнул напоследок Рут.

— Ну ты сам себя таким сделал, — заметил ему Файрмен. — Зато нас ты разыскал именно благодаря твоим особым способностям.

Рут действительно умел плавать быстрее крокодилов, почти как дельфин, его удивительный хвост служил ему в воде неплохим винтом.

— Так где каравелла-то? — спросил практичный Глоб. — Плыви за ней, что ли?

— Вместе поплывем, — возразил Рут, — садитесь на плот.

— У него паруса нет и весел, — грустно заметила Саша.

— Это неважно, у вас теперь есть мотор, — улыбнулся Рут.

Орудуя хвостом, как винтом, и толкая перед собой плот, Рут быстро доставил невезучих трапперов к кораблю Аякса. Путь в Кадис был открыт.

Ну вот откуда они все узнали? Что за секретная шпионская служба работает в этом лицее? Костя в который раз поражался тому, как быстро в «Школе-ПСИ» распространяется любая, даже тщательно скрываемая, информация. Ведь не говорил же он никому! Уже после первого урока Мишка Павлычев хлопнул его по плечу:

— Ну чо, Костянтин, сегодня твой адмирал наш лицей посетит?

Костя растерялся от неожиданности.

— Он в форме приплывет? — поинтересовался Мотя Горенко.

— В фо-орме, наверняка в форме, — ответил за Костю Мишка. — Я думаю, что и на корабле под парусами.

— Он подводник, — попробовал защититься Костя.

— Так вроде лужи-то уже высохли, — глянул в окно Леха Вербов. — Не по чему плавать.

«Вот гад, — разозлился вдруг Костя, — и этот туда же!» Леха Вербов редко кого подкалывал, а Костя к нему чувствовал особое расположение. Они были если не друзья, так, по крайней мере, добрые приятели. И Костя никогда не позволял себе в сторону Лехи никаких обидных выпадов.

— Нет, одна лужа осталась, здоровая, у волейболки. Там и на подлодке можно ходить, — не унимался Павлычев.

И ведь ничего умного не сказал, а все ржут.

— Придет, сами увидите, — пробурчал Костя единственное, что пришло ему в голову.

И такие шуточки продолжались весь день. Эта тема интересовала, кажется, всех, кроме Лидочки и Машки. Но Лидочка вообще ни над кем не издевается. А вот безразличие Машки, как ни странно, раздосадовало Костю больше всего. Он ведь ее знал. Если она кем-нибудь интересуется, то от нее этому человеку покоя нет. Язык у Машки острее перочинного ножика. А если все тебя колют, а она молчит, значит, ты ей по фигу. Вот такой неутешительный вывод еще раз сделал для себя Костя Костров.