Богумил Ногейл - Сказочное наказание

Станда усмехнулся:

— Видишь ли, он сюда прибыл отнюдь не ради расписного графского ночника. Чтобы представлять ценность, вещь не обязательно должна быть из золота.

— Это понятно, но что бы это могло быть?

Станда пожал плечами:

— Может, он и впрямь хотел только несколько дней поиграть в графа из рода Ламбертов… Но все-таки будьте начеку и, если вам что-то покажется подозрительным, немедленно скажите. — Закурив, он перевернулся на живот и, лежа в траве, стал обкуривать цветочки. — А теперь я бы хотел знать, удастся ли найти мой фотик? Он стоит две тысячи крон, и мне жалко его потерять. Клабан клянется, что не брал. После всего, что произошло, я ему не верю. Что скажешь, Лойза?

У меня были свои соображения на этот счет, но я постарался их скрыть, хотя чувствовал, как кровь бросилась мне в лицо.

— Он обязательно найдется. Мы с ребятами сходим на разведку. Ведь где-то он должен быть.

— Где-то? Что ты имеешь в виду? — Станда подпер голову рукой. — Не вздумайте вломиться в квартиру к Клабану. И думать об этом не смейте — он только и ждет, чтобы подловить вас.

— Зачем в квартиру? Если он взял аппарат, то, конечно, спрятал не в квартире, не дурак же он. Воры добычу никогда сразу домой не уносят, а сначала прячут в укромном месте.

Станда рассмеялся:

— Начитался детективов! Хотя, может, ты и прав.

Поглядев на часы, Станда вскочил и захлопал в ладоши. Это означало конец послеобеденного отдыха, и моя малярная бригада вылезла из-под тенистых дерев, куда мы уселись подышать чистым воздухом и выветрить из легких запах краски. Под звяканье ложек и тарелок мы отправились на кухню к Иване, потом ввалились в гостиную и взялись за кисти. Для меня это была первая за все утро нормальная работа, и я принялся за нее с истинным воодушевлением. Не отрываясь от дела, мы и так и эдак обсуждали события, пока не остановились на истории с фотоаппаратом. Карательная экспедиция к сторожке за скалой была делом решенным. Оставалось только придумать, как незаметно выбраться из замка.

— Вам что! — сказала Алена. — Вы все вместе, вам легко через окно выбраться. А вот как быть мне, я ведь с Иваной…

— Ужасно трудно, — скорчил гримасу Мишка, — просто выйди, будто в туалет, а там и смоешься.

— Ага, в пижаме, — съязвила Алена.

— Да хоть бы и в пижаме, какая разница? Все равно темно, — сказал Миша.

Тонда замахал кисточкой — это должно было означать, что он нам тоже кое-что сообщит, только кусок проглотит.

— А если нам и Ивану к этому делу привлечь? — выдавил он из себя спустя некоторое время. — Скажем ей прямо, что идем Стандин фотик искать, а заодно сведем с ними старые счеты.

— Я — за, — поддержала Алена. — Ивана мировая девчонка, но идти к ней надо всем вместе, всей компанией.

— А если она расскажет Станде? — предположил Мишка.

— Скажем, что хотим сделать Станде сюрприз. Он Клабана подозревает, и вдруг мы являемся с фотоаппаратом. То-то он удивится. Я думаю, Ивана согласится, — заключил я.

На этом и порешили.

— Ишь какие хитрые! — засмеялась Ивана. — Хотите, чтобы я вас с тыла прикрывала. Ну, так и быть, только при одном условии: в разведку я пойду вместе с вами.

От неожиданности мы остолбенели. Когда к нам вернулся дар речи, отговаривать ее было поздно. Ивана ни в какую; тогда мы стали осторожно выведывать, какой способ мести она допускает.

— Ни о какой мести не может быть речи, — ответила она, выслушав наши объяснения. — Похоже, эти ребята удрали из дому и теперь безобразничают по всей округе. Из ваших слов получается, что уже и до воровства дошло. Так вот, мы просто захватим их в плен, приведем сюда, в замок, и узнаем всю правду. А потом сообщим родителям. Что из того, что вы их заграбастаете? Они убегут в другое место и опять примутся за свое.

— Все равно мы их поколотим, — упрямо сказал Миша. — За все пакости, которые они нам устроили, они свое получат.

Ивана пожала плечами.

— Ну, предположим, вы наподдадите им немножко, чтоб неповадно было. Только объясните, чем они вам, в сущности, насолили? Что вам здесь — плохо? Да нигде бы вы не получили столько впечатлений, сколько здесь. Станда хочет, чтобы вы еще и поработали, но ведь и эту малость вы делаете для своих же товарищей.

— Да, это точно, — сказала Алена, которая всегда соглашалась с Иваной. — Здесь с ними за два дня случилось всего столько, сколько в другом месте и за два месяца не произошло бы.

— Все, что мы здесь делаем, — чистые пустяки, — вставил Мишка. — Но в Градиште мы попали из-за них в список хулиганов, и за это их ждет расплата, — добавил он кровожадно и важной походкой отправился к себе в угол, где красил шкаф.

Условившись встретиться в десятом часу за воротами замка, мы разошлись по своим рабочим местам.

Меню наше зависело от разных обстоятельств. Из деревни Станда принес только самое необходимое, потому что и кухня, и столовая так пропахли скипидаром, что пища с привкусом растворителя нам бы в рот все равно не полезла. А тут мы съели на обед баночный гуляш с картошкой и перекусили бутербродами с сыром. Но к вечеру из кухни до нас донеслись приятные запахи, да такие сильные и стойкие, что перебили даже скипидарный дух. Это Ивана жарила картофельные оладьи.

Тонда уже настроился на лакомство и теперь, вдыхая запах шкворчащего сала, смешанного с чесноком и майораном, метался под открытым окном кухни, как растревоженный кот.

— Ивана, долго еще? — приставал он каждые пять минут, из-за чего наша повариха под конец разозлилась, сунула каждому по тарелке и швыряла в них оладьи прямо из окна.

И под окном вечно кто-нибудь торчал. Мы беспрестанно сновали между кухонным окном и газоном, то отщипывая от дымящейся лепешки кусочки, то облизывая масляные пальцы. Хотя Ивана и ворчала, что таких обжор еще не видывала, но глаза у нее светились от радости. Ей было приятно сознавать, что ее стряпня пришлась нам по вкусу.

Когда Станда вернулся из райцентра, мы лежали рядком на газоне, сопя, как разомлевшие поросята. А вскоре я заметил, что Станда с Иваной стоят у окна, поглядывая на компанию ублаженных едоков, и жуют бутерброды с паштетом. Им не досталось ни одной лепешки, все исчезло в наших животах. Я поделился своим наблюдением с Аленой, и она убежденно прошептала: — Ребята что надо!

Чем выразила общую глубочайшую признательность.

Нашему хорошему настроению способствовало и содержимое Стандиной мотоциклетной сумки. Он вынул из нее транзисторный приемник и настроился на «Знакомые мелодии». Алена немедленно потребовала полной тишины, а когда Мишка, по обыкновению, пристал к ней со своими шуточками, забрала приемник и удалилась на скамейку под серебристыми елями. Обосновавшись там, уставилась в светящуюся панель, словно оттуда каждую минуту мог появиться Карел Готт во всей своей красе.