Андрей Трушкин - Повелители кладов

— Кому как, — зловеще ответила Мурашка. — Вы где, Казаков и Иконников, шляетесь?

— В каком смысле — где? — честными глазами Белоснежки посмотрел на классную Вовка. — Здесь ходим, развлекаемся, купаемся.

С тем, что ребята и девчонки стали купаться без ее разрешения, Мурашка смирилась уже на второй день. Во-первых, в бассейнах отеля утонуть было невозможно при всем желании, во-вторых, местные морские бухточки были также весьма неглубоки, ну и, в-третьих, Ольга Васильевна просто не могла уследить сразу за тридцатью своими учениками, а поскольку жара стояла страшная, то наложить запрет на купание было бы бесчеловечно. Удостоверившись, что все ее подопечные умеют неплохо плавать, она просила их лишь об одном — докладываться, когда они идут купаться в море и когда возвращаются. Однако на бассейны это не распространялось, так что ничего криминального Вовка вроде бы и не сказал.

— Я прошла вдоль ВСЕХ бассейнов, — покусывая губу, что было у нее признаком сомнения, парировала Мурашка, — и вас НИГДЕ не было.

— Так мы до этого купались, — развел руками Вовка. — А потом пошли из лука пострелять.

— В каком смысле? Где это вы стреляли из лука? — насторожилась классная руководительница.

— Да здесь же, на территории, — стал оправдываться Лешка. — Там спортплощадка есть. Мы и не знали, что надо спрашивать разрешения.

— Да нет, ну почему же, почему же, — вроде бы пошла на попятную Мурашка, но тут же вновь нахмурилась: — Только я что-то не видела, — стала она припоминать, — чтоб там кто-нибудь из лука стрелял. По-моему, вы просто выкручиваетесь, и весьма неумно.

— Да вы что! — возмутился Казаков. — Да я даже квитанцию соответствующую могу показать!

Он вынул из кармана документ и с гордым видом предъявил его Мурашке. Та его внимательно изучила и, сконфуженно улыбнувшись, возвратила квитанцию Вовке.

— Ну ладно, ладно, — примирительно сказала она. — За вами ведь глаз да глаз нужен. Ну, если вы гуляете на территории отеля, то, пожалуйста, — тут достаточно безопасно. Но чтоб в море без меня — ни-ни.

— Нет, что вы! — в один голос заверили ее друзья.

Впрочем, Вовка с Лешкой ничуть не кривили душой: в море лезть они без Мурашкиного разрешения действительно не собирались. Что они там забыли, в море? У них полно было дел и на суше…

Остаток дня друзья провели за изучением карты города, фортификационных планов Фортеццы разных исторических периодов, а потом набивали желудки очередными деликатесами Стафиса.

Ночью Вовка спал беспокойно. Его терзала мысль, что они проспят завтрак и не успеют вовремя сменить на боевом посту Никоса. Он то и дело вскакивал, чтобы подойти к стеклянной двери в их номер и посмотреть на запястье — который там час пополуночи? Это так достало Лешку, что один раз он запустил в Казакова подушкой, а второй раз, поскольку подушки под руками уже не было, встал и, чертыхаясь, принялся разбираться в пульте местного телевизора, чтобы поставить таймер. Но и после того, как Лешка наконец настроил ящик на побудку, Вовка все равно вздрагивал во сне. То тревожил его шелест листьев пальмы, то щекотали ноздри влетавшие через приоткрытое окно пряные ароматы, то вдруг не на шутку расходилось море, и волны, будто пираты, выламывающие западные ворота Фортеццы, сильно и настойчиво били в берег, взметая к звездам белые от шока капли воды.

— Кар-рту-ун Нетворк! — ударил утром по мозгам ребятам оживший телевизор, и тут же дико захохотал какой-то истеричный мультперсонаж.

Хохот ворвался в ночные кошмары Вовки, которому снилось, будто Бутяков и Грибков-Майский гоняются за ним по старому городу Рефимно и грозятся живьем замуровать в бастионе Сан-Сальваторе. Вовка вскочил и, дико поводя глазами, спросил:

— Что, уже утро?

— Нет, — дотянулся до пульта Лешка, — вечер. Но завтрак будет уже сейчас.

Первым на дежурство по охране русских гастролеров заступал Никос. Но для того, чтобы сторожить аферистов, ему предстояло выбраться из дома. Казалось бы, чего проще — ночью, когда все спят, выскользнуть незамеченным из дома, тем более что у Никоса был свой ключ? Но тут была одна загвоздка — дедушка. Ему было душно почивать в квартире, и поэтому он устраивался на ночь в гамаке в узком дворике. Пройти мимо него, не разбудив, было чрезвычайно сложно.

Когда все в доме наконец угомонились и Никос, лежа на кровати, слышал только звуки, доносившиеся с улицы, он тихонько приподнялся на локте, быстро натянул шорты, майку и кроссовки и выглянул во двор.

Дедушка спал в тени двух раскидистых пальм. Дворик находился на уровне второго этажа, и вниз, на улицу вела каменная лестница. Осторожно подкравшись к деревьям, Никос заглянул ему в лицо. Дедушка лежал на спине и мирно похрапывал, отчего подрагивали белоснежные усы над его верхней губой. Никос завертел головой, соображая — как бы ему преодолеть гамак? Вначале ему пришла в голову самая очевидная мысль — разбежаться как следует, перепрыгнуть препятствие и бегом спуститься на первый этаж. Но дело в том, что, сиганув через дедушку, Никос попал бы ногами прямо на лестницу. Удастся ли ему благополучно приземлиться на ступеньки, не переломав ноги, а тем более — не наделав шума? Никос в сомнении поджал губы и встал на четвереньки.

Дедушкин гамак провисал почти до самого пола, но слева и справа оставались небольшие дырки, в которые, при известной гибкости, можно было протиснуться. Никос просунул в отверстие голову, прикинул, что плечи пройдут, а значит, должен пройти и он целиком, и сантиметр за сантиметром, стараясь не коснуться случайно дедушкиной пятки, торчавшей из сетки, стал продвигаться вперед. Однако на уровне груди он застрял, потому что встречи с пяткой миновать никак не мог. Никос стал потихоньку извиваться, пытаясь изменить положение тела, но стало лишь хуже, теперь он не мог двинуться ни вперед, ни назад.

Минут пять он пыхтел под гамаком, не зная, как быть. Нужно было предпринимать решительные действия, если он не хотел просидеть тут до утра. Правой свободной рукой Никос отщипнул от мохнатого тела пальмы несколько волосков, мысленно обратился к Богородице за помощью и стал щекотать волокнами дедушкину пятку. Тот отреагировал мгновенно — пятка тут же скрылась из дырки, дедушка завозился, перевернулся на правый бок и снова захрапел — еще слаще прежнего.

Обрадованный Никос выбрался из-под гамака и выскочил на улицу. Двигался он преимущественно в тени, чтобы вовремя увидеть полицейский патруль и успеть спрятаться в каком-нибудь подъезде. Встреча с блюстителями порядка сильно его не пугала, но неприятности все же могли быть. Поскольку в Рефимно в тот день не гуляли ни немецкие, ни американские туристы, обычно оглашавшие окрестности таверн пьяными криками и национальными песнями, в нетрезвом исполнении похожих, как два яйца в упаковке, Никос довольно скоро добрался до цели путешествия.