Андрей Трушкин - Кошки-мышки с мафией

Шпала и Рокстеди переглянулись: какой, мол, еще Косопузов? Шпала за радиотелефон свой держится, как за гранату, и отвечает:

— Никакого Косопузова мы не знаем, в этом офисе фирмы находятся только два человека — я и мой помощник.

И в сторону Рокстеди кивнул.

— Да-а?! — изумляется дядя Боря. — А почему у вас на вешалке три кепки висят? Вы что, одну как запаску держите?

Ответить Шпала не успел. Потому что на улице рыкнул мотор, и мимо окна, набирая скорость, ринулся черный джип.

Дядя Боря крикнул:

— Быстро в машину, пацаны!

Мы кинулись к двери. Но как мы ни торопились, одну упаковочку «Стиноролла» я со стола стянул…

Из рассказа Толи Затевахина

Ответить, значит, Шпала не успел. Потому что на улице рыкнул мотор, и мимо окна, набирая скорость, ринулся черный джип.

Дядя Боря крикнул:

— Быстро в машину, пацаны!

Мы, значит, кинулись к двери. Но как мы ни торопились, одну упаковочку «Стиноролла» я со стола незаметненько слямзил.

Влетал в «газик» я на ходу. Колька уже там сидел — глаза круглые, орет:

— Это он, Моченый! Я его разглядел!

Дядя Боря оборачивается:

— Спокойно, пацаны! Сейчас догоним этого зайца и посмотрим: моченый он там или копченый в томатном соусе.

Ну вот, джип скорость все набирает, а мы, значит, стараемся от него не отстать.

Вначале по колее неслись. Тут главное было на обочину не выскочить и в топи не увязнуть. Так домчались мы до шоссе. Я уж не знаю, чего там у Моченого в джипе делалось, может быть, у него рессоры крутые стояли, но у меня в «газике» чуть челюсть от черепа не отлетала.

Наконец джип вылетел с проселка и едва под «КамАЗ», который по трассе шел, не угодил. Но Моченый успел вывернуть на встречную полосу движения и, пока там никого не было, развернулся и снова ударил по газам.

Дяде Боре пришлось перед шоссе притормозить, поскольку, я так понял, он за нас боялся. Ну вот встали мы, значит, колесами на асфальт и почесали замоченым. А он от нас уже немного оторвался.

Дядя Боря «баранку» крутит:

— Ничего, пацаны, сейчас мы еговозьмем!

А Колька, значит, сомневается:

— Разве мы на «газике» джип догоним?

Дядя Боря ухмыляется:

— Если бы мы в Европе его пытались достать, то, конечно же, по тем дорогам он бы от нас ушел. А здесь особо не разгонишься, у нас «японские» дороги — то яма то канава!

И точно, как дядя Боря это успел сказануть, так наше левое переднее колесо в выбоину угодило. Машина подпрыгнула чуть не на метр, и я, значит, сразу понял, почему «газик» иногда называют «козлом».

Вот так вот взлетели мы, как Юрий Гагарин к звездам, а потом, согласно закону Ньютона, шарахнулись вниз. «Газик» подскочил, будто ужаленный, всеми своими болтами-гайками загремел, но не развалился, а поскакал дальше.

Тем временем, значит, стало быстро темнеть. Теперь мы джип видели только по габаритным огням. И тут Моченый, будто это почувствовал, все габариты погасил. Дядя Боря, значит, тоже тумблерами щелкнул, и все вокруг растворилось, как в черной краске. Мы с Колькой сидим, значит, притихшие — страшно: на спидометре под сто км в час, а дороги абсолютно не видно, только слышно, значит, как камешки по днищу машины стучат.

Тут дядя Боря командует:

— Быстро на пол! Сейчас Моченый попытается развернуться и затаиться, чтобы потом мимо нас по встречной полосе проскочить!

Мы с Колькой спрятались за задним сиденьем, сидим — ни живые ни мертвые. Вдруг чувствуем — машину перестало трясти. Скорость, значит, дядя Боря скинул. А потом «газик» повело влево и крепко обо что-то стукнуло.

Когда мы из машины выбрались, дядя Боря уже Моченого носом в капот припечатал и наручники на него надевал.

Моченый лежал тихо, не брыкался, а только орал на дядю Борю, как наша Вермишель на родительском собрании. Только слова у бандита вылетали покрепче, потому что фразы типа «мент Поганый» были самыми ласковыми…

…гражданин Косопузов, который выбрался из складского помещения фирмы «Банзай» через окно, попытался избежать встречи с органами правопорядка путем побега на автомашине «Jeep Cherokee». В результате мер, предпринятых оперативной группой, гражданин Косопузов был задержан и препровожден в отделение милиции для допроса.

Во время личного досмотра гражданин Косопузов сопротивления не оказывал, несмотря на наличие у него в кармане пистолета системы «вальтер» и радиотелефона фирмы «Панасоник». Однако позже задержанный прямо заявил оперативной группе в составе старшего лейтенанта милиции Соловьева Б. Ф., что его, во избежание крупных неприятностей со стороны некой могущественной преступной группировки, необходимо отпустить. Гражданин Косопузов был предупрежден о том, что, пытаясь угрожать органам правопорядка, он усугубляет свое «и без того незавидное положение.

После первичного сличения дактилоскопических отпечатков рецидивиста Моченого, находящегося во всероссийском розыске, и задержанного гражданина Косопузова выявилась их идентичность.

На вопрос о том, как он оказался в складском помещении фирмы „Банзай“, гражданин Косопузов заявил, что, обнаружив потерю зажигалки, заехал туда прикурить. На вопрос, почему гражданин, Косопузов приехал из города „за огоньком“ на окраину, тот ответил, что любит бывать на природе.

Учитывая нежелание гражданина Косопузова сотрудничать с органами правопорядка, он был препровожден до утра в камеру предварительного заключения.

Вернулись мы домой грязные, как два траншеекопателя в осеннюю пору. Маманя, конечно, устроила нам головомойку: что мы шляемся где попало, а по радио передали, что в северном микрорайоне убили старушку; и что если мы хотим, чтобы она, то есть маманя, раньше времени слегла в могилу, то мы можем продолжать в том же духе, но вот придет с ночной смены отец, и он с нами поговорит серьезно, потому что сил ее возиться с нами — охламонами, балбесами и лоботрясами — больше нет; и если мы не хотим браться за ум то нам же будет хуже, потому что слезем мы с родительской шеи и тогда узнаем, почем фунт лиха, ведь она, то есть маманя, начала работать в четырнадцать (в ранних версиях — с шестнадцати, пятнадцати) лет; и если у нас осталась хоть капля совести, то…

Говорить в таком духе маманя могла долго и, как заметила бы наша Вермишель, образно. В этом случае лучше всего было молча стоять и ни в коем случае не пререкаться. Потому что на каждое слово, выпаленное в оправдание, или даже на простое междометие начиналась такая бомбардировка, такая мораль, что хотелось провалиться куда угодно, хоть на контрольную по алгебре, только бы не чувствовать себя неблагодарной свиньей, рвущей родительское сердце на мелкие части.