Андрей Трушкин - Все явное становиться тайным

Подрулив почти к самым перилам, Мамочка затормозил и торжественно объявил:

— Кадр второй, дубль первый. Те же и Мамочка. Подкравшись непосредственно к рейлу, нужно аккуратно и быстро задрать на него правую ногу. Или же левую, — тут же поправил он себя, — если вы левша. Конек первой ноги ставится вдоль рейла, одновременно с первой ногой вверх идет и вторая, только ставится она строго перпендикулярно первой.

Мамочка, демонстрируя удивительное чувство равновесия, вскочил на перила, тут же, как складной метр, сложился втрое и, балансируя на тонкой стальной трубе, продолжал декламировать:

— Кадр третий, дубль первый. Элемент из шоу-дао «Дацзыбао» — «Порхающий Мамочка». За счет чего порхает этот Мамочка? За счет врожденного и вбитого вот этими самыми булыжниками, которые вы видите внизу, чувства равновесия.

Раньше Мамочка порхал исключительно вниз. Теперь Мамочка порхает на рейле, потому что он много тренировался, шагая по рельсам к любимой девушке по причине раннего отсутствия электричек.

Левая и правая руки Мамочки, подобно крыльям орла, поддерживают его в воздухе. Взор Мамочки направлен прямо, потому что он должен видеть, куда он едет. Прошу внимания — не под ноги, потому что свои ботинки Мамочка уже видел, а вперед — туда, где он будет подобно десантно-штурмовой бригаде под управлением профессора Лебединского приземляться.

Кадр четвертый, дубль первый — «Мамочка без тормозов». Начинаем скольжение по рейлу. Оно выполняется на манер скольжения во время танца вальс с одним исключением — пляски на рейле проходят исключительно без партнера, за которого можно уцепиться, поскользнувшись на паркете или сломав каблук. Здесь вашими партнерами будут все тот же распроклятый асфальт и булыжники, будь они трижды прокляты туда и обратно.

Закончив эту тираду, Мамочка аккуратно приподнял левую тормозящую ногу и заскользил вниз.

— Кадр пятый, дубль первый, — закричал он, прыгая с конца рейла вниз. — Приземление. Земля в иллюминаторе. Космонавты в спускаемом аппарате. Аппарат без парашюта. Сила земного притяжения 9,8 жэ.

— «Ж» — это чего? — не поняла я.

— «Ж» — это «ж», — ухмыльнулся Мамочка. — Вы, наверное, этого по физике еще не проходили. Ну ничего — это «ж» мимо вас не пройдет. Все усекли? — посмотрел он на нас.

Мы уверенно кивнули: Ямаха, поскольку она была без роликов, — оптимистично, я, поскольку мне сейчас предстояло повторять подвиги Мамочки, — судорожно.

— Прошу к барьеру, — приказал Мамочка, встал около рейла и выжидающе посмотрел на меня.

Я отъехала на исходную позицию, посмотрела вперед, и мое «кадр первый, дубль первый» прозвучало далеко не так радостно, как у Мамочки. Я была похожа на Мишель Пфайффер, которой предстояло сделать трюк, предназначенный для Джеки Чана. Тем не менее отступать было некуда. Я выдохнула всей грудью воздух и помчалась вперед. Но у самого рейла я вдруг забыла, какую именно ногу нужно поднимать первой — левую или правую. Ухватившись руками за перила, я резко затормозила.

— Мимо цели, — прокомментировал Мамочка, — попробуем еще разок.

Сгорая от стыда, я помчалась к старту, развернулась и рванула вперед. Теперь я уже точно помнила, что задирать нужно сначала правую ногу. Так я и сделала. Но, увы, левая из-за тех самых проклятых 9,8 жэ сильно запоздала, и поэтому моя правая нога поехала по перилам, а левая по ступенькам. Я бы здорово грохнулась затылком обетон, но, к счастью, меня успел подхватить за шиворот Мамочка.

— Еще разок, — ласково поставил он меня на землю.

«Надо же быть таким садистом», — зло подумала я, напрочь забыв о том, что, собственно говоря, научиться кататься по перилам нужно мне, а не ему. Он-то как раз это давно умел.

Я разогналась в третий раз и, видимо, больше из-за злости, чем от ловкости, умудрилась каким-то макаром вскочить на перила. Правда, правая моя нога ехала не вдоль перил, а поперек. А левая стояла вообще черт знает как. Но фокус состоял в том, что я успела проехать ровно половину пути, прежде чем свергнулась вниз и грохнулась на Ямаху. Та оказалась довольно-таки мягким существом, потому что, отряхивая пыль со своей одежды, ничего не сказала.

— На исходную, — прервал мои размышления Мамочка.

Я была несколько напугана, уже устала и поэтому, применив испытанный метод моргающей Одри Хэпберн, умоляюще посмотрела на Мамочку. Но он, как ни странно, был неумолим. Одри Хэпберн со своим приемчиком проехала мимо. А меня опять отправили на старт.

От этого я разозлилась еще больше, разогналась как следует, подпрыгнула и только тут заметила, что Мамочка сделал знак Ямахе, чтобы та отошла подальше от перил. Я тут же сообразила, почему он это делает: если меня все время будут подстраховывать, держать равновесие, я никогда не научусь.

Все это промелькнуло у меня в голове в одно мгновение, пока я неслась вниз по перилам, и, надо сказать, до их конца я доехала благополучно. Однако соскок у меня получился более чем неэстетичным — подобно подброшенной вверх лягушке, я шлепнулась наземь, и только шлем с защитным элементом на подбородке позволил мне не впечататься в асфальт всей плоскостью моего лица.

— Браво! — услыхала я голос Мамочки.

Я оглянулась на него, он хлопал в ладоши.

«Издевается, гад!» — промелькнуло у меня в голове.

Но Мамочка не издевался, он подкатил ко мне, помог подняться, потрепал по плечу и сказал:

— Ну ты даешь! Это же сложнейший элемент! У тебя, видимо, чувство равновесия врожденное!

Уж не знаю, как насчет чувства равновесия, но чувство злости и упрямства у меня точно врожденное. Я взбегала по ступеням и пыталась оседлать рейл до тех пор, пока солнце окончательно не опустилось за лужниковский горизонт. Однако рейл, как норовистая кобыла на родео, раз за разом скидывал меня вниз. Запрыгивать на перила я уже научилась, ставить ноги более или менее правильно — тоже, а вот соскок мне никак не удавался. Дело было в том, что, пока я брала разбег и летела вниз, я еще не успевала испугаться, но вот когда нужно было думать о приземлении, испуг уже полностью овладевал мной и просто парализовывал.

В очередной раз, когда я, сжимая кулаки, стараясь не думать о сбитых костяшках пальцев и ссадинах во всех местах моего тела, вскочила на рейл, я вдруг с ужасом заметила, что внизу поперек моего движения Мамочка поставил какой-то дрын. С визгом я оттолкнулась в конце рейла от железной трубы, вспорхнула в воздух и стукнулась колесами об асфальт. Сила инерции потащила меня дальше, и я, размахивая руками, поехала по асфальту в глубь парка. Но я ехала! Ехала на своих двух!

— Поняла?! — кричал мне вслед Мамочка. — Теперь ты поняла?!

— Поняла! — радостно заорала я и снова бросилась в атаку на рейл.