Жорж Байяр - Мишель - Морской волк

Мишель улыбнулся. "Паровоз" — один из пиратов — был далеко, на острове Майадеро, и не подозревал, что его жертва движется к нему, а не от него.

Боцман рассказал лейтенанту, какие меры он принял.

Замечательно, — улыбнулся Рансье. — Значит, самое неотложное сделано. Говорят, наши юные пассажиры умудрились избежать общей участи?

Я — да, лейтенант, — отозвался Мишель-.— А вот что случилось с братом, к сожалению, неизвестно…

Мы найдем его! — заверил мальчика Рансье. — А сейчас расскажите-ка все поподробнее…

Мишель начал свой рассказ. Он как раз дошел до места, когда пираты стали подавать на берег сигналы, как вдруг дверь рубки распахнулась… и в проеме появился лейтенант Порьон, поддерживаемый матросом. Он был бледен.

А с вами что случилось, лейтенант? — спросил Рансье. — Где вы-то были?

Казалось, лейтенант Порьон едва держится на ногах. Он опустился в кресло дежурного офицера и провел дрожащей рукой по лбу.

Я нашел лейтенанта в самом низу лестницы, ведущей в грузовые отсеки, — объяснил матрос, который привел первого помощника. — Он едва начал приходить в себя…

Мишель и Рансье удивленно переглянулись. Что лейтенант Порьон мог делать в таком месте?

Оставалось минут десять до начала моей вахты, — начал рассказывать помощник капитана. — Я выпил кофе и вышел на палубу подышать свежим воздухом. Темно было — хоть глаз выколи. Я и не знаю точно, что со мной случилось. Мне показалось, что я наткнулся на мачту лебедки, ударился головой и упал…

— Да-да, понимаю. Паровоз! — вставил Рансье. Порьон непонимающе взглянул на него.

Смутно помню, что я вроде бы поднялся и попытался ползти на четвереньках… потом снова куда-то упал… Наверное, рухнул с лестницы, что. ведет к отсекам, раз меня там нашли. А потом я, видимо, снова потерял сознание и… — Первый помощник осекся и недоверчиво взглянул на часы. — Но ведь когда я вышел из камбуза, было всего девять вечера!

Ну да… Похоже, вы были без сознания около пяти часов, — констатировал Рансье.

Пять часов? Как же… Да нет, не может быть…

У Порьона перехватило дыхание. Потеряв дар речи, он в изумлении переводил взгляд с Рансье на боцмана и обратно.

Послушайте, а где капитан? Кто сейчас дежурит… и почему вы все здесь в такой час? И этот молодой человек тоже… Что он здесь делает?

Мишель, боцман и Рансье переглянулись. У всех троих мелькнула одна мысль — не преувеличивает ли помощник капитана свое изумление?

Рансье ответил самым небрежным тоном:

Как? Матрос ничего вам не рассказал?

Хм… Он говорил что-то о пиратском нападении… Но я не поверил ни единому слову. А почему закрывают люки трюма номер два? Кто их открыл?

Рансье коротко пересказал все, что поведал ему Мишель, и повернулся к мальчику:

Продолжайте, старина. Значит, у наших пиратов на берегу оказались сообщники?

Но Порьон перебил его:

Трюм номер два… там же находились буры! Неужели они украли алмазные буры?! Вот так история! Надо же, как не повезло капитану Памье — это ведь его первый рейс…

Рансье бросил на Мишеля взгляд, значения которого мальчик поначалу не понял.

Ну хорошо, продолжайте, молодой человек! — предложил на этот раз сам первый помощник. — Что же случилось дальше?

Больше Мишеля не прерывали, и он рассказал все до конца. Когда он закончил, лейтенант Порьон посмотрел на него как-то странно, будто не веря в его искренность.

Откуда вам известно, что это именно Майадеро, а не какой-нибудь другой остров?

Мишель рассказал о вывеске на воротах фермы.

Так-так, понятно… — проворчал первый помощник. — Стало быть, если я правильно понял, этот молодой человек спас судно — и всех нас — от верной смерти! Ну что ж, вы достойны звания моряка — это говорю вам я, старый морской волк.

Но Мишель в этот момент не ощущал ничего, кроме усталости. Мысли у него путались. Лишь время от времени, словно искра, раздуваемая ветром, вспыхивала в нем страшная тревога за судьбу Даниеля, и сердце мальчика болезненно сжималось.

Лейтенант Порьон изучил карту, сверив курс, затем задал Мишелю еще несколько вопросов о событиях последних часов. Мальчик старался отвечать как можно точнее. Помощник капитана погрузился в какие-то расчеты, а потом проговорил:

Вы, Рансье, продолжайте держать под контролем пробоину и насосы, а я постараюсь выбросить судно на берег в одном хорошо знакомом мне месте. А там видно будет…

Мишель воспрянул духом.

Но вы ведь собираетесь еще что-то предпринять, господин Порьон? — спросил он. — Мой брат пропал, и…

Помощник капитана остановил его взмахом руки.

Ну конечно. Сначала я прикажу обыскать судно — может, вашему брату тоже удалось скрыться от пиратов! Затем сообщу по радио…

От передатчика остались одни осколки, лейтенант, — вступил в разговор Рансье.

Передатчик… разбит? — переспросил помощник капитана. — Ну что ж, в таком случае мы сообщим о происшедшем местным властям, как только прибудем на берег.

А не проще… и не надежней ли самим пойти на остров Майадеро? — предложил Мишель.

Лейтенант Порьон даже поперхнулся. Лицо его залила густая краска, он шумно и тяжело задышал и наконец, словно сделав над собой гигантское усилие, произнес:

Будем надеяться, что нам удастся выброситься так, чтобы корпус "Бура" не раскололся!

И он отдал приказания боцману и Рансье.

Но Мишель его уже не слушал. Он без сил повалился на койку прямо в рубке и уснул мертвым сном.

"Бур" отважно двигался вперед.

С помощью насосов удавалось откачивать воду, все еще поступавшую через пробоину, хотя главный механик и сумел наполовину заделать течь. Управлять накренившимся судном было нелегко, и Порьон решил сократить время вахты рулевого матроса до одного часа.

Поднеся к глазам специальный бинокль ночного видения, лейтенант Порьон всматривался в темноту. Время от времени он бормотал себе под нос что-то невразумительное: было видно, что первый помощник взбешен.

Изредка он поправлял рулевого:

Право руля… Лево руля…

Но в основном нервно шагал взад-вперед по мостику, закусив губы от ярости.

Вдруг на горизонте показалась темная полоска. Первый помощник снова взял бинокль.

И тут же схватился за рукоятку устройства, передающего распоряжения в машинное отделение, и переставил ее в положение "малый ход".

Через несколько секунд поступил сигнал, что приказ принят. А еще чуть позже машина и впрямь уменьшила обороты.

Занималась заря. За кормой "Бура" разгоралась слабая розовая полоска.

Если мы не пристанем в самое ближайшее время, — пробормотал помощник капитана, — то они обязательно нас обнаружат, если, конечно, догадались выставить часового.

Риск действительно был немалый. Ускорять ход они уже не могли: шум моторов разносился слишком далеко.