Владимир Вафин - Чужаки

— Понятно! — дружно ответили подростки.

— Влад Алексеевич, а вы нам обещали новую песню спеть.

— Бобин, принеси гитару, — попросил Влад.

Подросток выскочил в коридор и через несколько минут появился с гитарой. Влад положил ему руку на плечо.

— Прости, Мишук!

— Паня сказал, что ночью «петушка» сделает. А вы рапорт не будете писать? — всхлипнув, спросил он.

— Нет, не буду. Ты смотри, Паню остерегайся.

Влад провел рукой по струнам. Заметив в дверях Максимку, он подмигнул ему. Мальчишка, улыбаясь, подошел. Влад взъерошил ему волосы, усадил его рядом, затем оглядел притихших ребят, вздохнул и запел:

Слушая песню ребята, стараясь не шуметь, потихоньку пододвигались к нему. Лица их стали серьезными. В их глазах стояло удивление и нескрываемый интерес. Влад взглянул на сидящего в коридоре Саньку, который слушал словно завороженный. Подросток недовольно поморщился, когда к нему подсела дежурная Валентина Станиславовна и, растянув в улыбке полные красные губы, начала его о чем-то расспрашивать.

Когда Влад допел последний куплет, в игровой стояла полная тишина. Вдруг кто-то из ребят сказал:

— Классная песня.

Все разом загалдели, высказывая чувства, которые она в них пробудила. К Владу подошел Лобарев и попросил написать слова.

— Вот вернусь из командировки и напишу. А сейчас мне пора.

Он поднялся с места, передав гитару Мишке. Максимка ухватил его за руку и вышел следом за ним в коридор.

— А вы хорошо поете, Влад Алексеевич, — сказала ему Валентина Станиславовна. — Кофейку на дорогу не хотите? — она протянула стакан.

— Да не помешает, — ответил Влад и залпом выпил теплый кофе.

В коридоре появилась воспитательница с сумками.

— Вот не повезло: прямо передо мной колбаса кончилась. Все в порядке? — спросила она Влада.

Влад посмотрел на подростков. Они замерли в ожидании его ответа.

— Все в порядке. Пацаны, попрощайтесь с Санькой. Ребята подходили к нему, хлопали его по плечу, что-то советовали на дорожку.

— Лобарев, — Влад отвел в сторону пацана с белесыми бровями и серыми глазами, — ты разберись с Паней. Он что-то много стал выступать, но только...

— Понял, сделаем, Влад Алексеевич.

Попрощавшись с Максимкой Влад вместе с Санькой спустились на первый этаж. Из инспекторской по коридору прямо на них бежал мальчишка. В его широко раскрытых глазах застыл страх.

— Я тебе, сопляк, покажу! Будешь знать, как врать! — надвигалась на него повар с мешалкой.

— Прекратите, Валентина Филипповна. — сказал ей Влад.

— Чего ты суешься не в свое дело!? — с вызовом оросила она.

— В ваше дело? Да боже сохрани, я каши не сварю.

Повариха, поджав губы, повернулась и пошла на кухню.

— Только и умеет пацанов бить, — сказал Санька, — а сварить нормально не может.

— Да, это мне надо деньги платить, что я ее баланду ем, — подхватил Влад.

Отправив Саньку одеваться, он повел подростков в инспекторскую.

— Вы что, без повара не можете обойтись? — закрывая за собой дверь, спросил он старшего инспектора.

— Без тебя разберемся, заступник, — раздраженно ответила она.

— Правда, Любовь Денисовна, чего она его палкой-то, — вступилась за мальчишку дезинфектор Надежда Антоновна.

— Ну что, поехали? — застегивая куртку, — спросил Влад у подошедшего Саньки.

В аэропорту, как всегда, было многолюдно. Рейс на Тулу откладывался. Чтобы как-то скоротать время до вылета, Влад с Санькой бесцельно слонялись по залу, останавливаясь у каждого киоска.

Вдруг сквозь толпу к старшине протиснулся парень в кожаной куртке.

— Влад Алексеевич, здравствуйте. Не узнаете? — приветливо улыбнулся он.

Вглядываясь в лицо парня, Влад пытался вспомнить, где он мог видеть этого блондина с волосами, подстриженными ежиком, и выразительными голубыми глазами.

— Не припомню, — как бы сдаваясь, он покачал головой.

— Мы с вами в «спецуху» летели, в Халтурин, не помните? Да Женька Русаков.

— А, Женька, — улыбнулся Влад, — вспомнил. Ты шикарно выглядишь. На тебе, насколько я могу судить, шмоток на несколько кусков. Где ты сейчас?

— Я? Ну как вам сказать? Короче, помогаю тем, кто в беду попал, — неопределенно ответил Женька, отведя взгляд в сторону.

— Что-то не понял, — удивился Влад.

— Ну это сразу не объяснишь, — замялся Евгений. — А вы все с пацанами? Все помочь им хотите? Получается хоть?

— Не знаю, это мне у тебя спрашивать надо. Я как будто тебе тоже помогал? — Влад пристально посмотрел на Женьку.

— А я этого не забыл, только кто поймет, а кто... Вот вы нам внушали, чтобы мы были нормальными пацанами, а потом на зонах, спецухах нам говорили, что мы — дерьмо, что наше место только на нарах... Ваш брат, козлик-мозлик.

— Ну, тут ты ошибаешься, Женька!

— Я? Да я все прошел, всю эту исправительную библию выучил. Вы знаете, где я служил? Во внутренних войсках, на вышке стоял. Я там такого насмотрелся! И понял, что это выгодно, чтобы были приемники для малолеток, спецухи, зоны...

— Кому выгодно?

— Я не знаю. Наверное, Системе всей нашей и советской власти.

— Ну, зачихнул, Жень, — присвистнул Влад.

— Да нет, точно. Вот вы сколько лет в органах?

— Прилично.

— И что, до сих пор ничего не поняли? Эх вы, слепец!

Их разговор прервало сообщение:

— Рейс номер 876, вылетающий на Тулу, задерживается до 12 часов московского времени.

— Так, интересное кино, — протянул Влад, — пойдем покурим, что ли? — позвал он Женьку с Сашкой.

— Да я уже поехал а, впрочем, ладно пошли, — согласился Женька.

Они вышли на крыльцо. Влад достал пачку сигарет.

— На, кури, Санек, — сказал он, — нам еще целых два часа кантоваться.

Тяжело вздохнув, парень затянулся.

— Обидно, будем ждать целых два часа, а я так с матерью и не попрощался. Может успеем до рейса? — и он с надеждой посмотрел на Влада.

— Ты че такой трудный? Сказал же, можем опоздать.

— Эх, невезуха! — упавшим голосом произнес Санек.

Влад задумчиво докурил сигарету, потом взглянул на вконец расстроившегося парня. Неожиданно ему вспомнилось, как однажды знакомый парень просидел у приоткрытой двери реанимации семь часов. Ему хотелось попрощаться с умирающей матерью. Дежурный врач — молодая женщина, которую звали Ольга Анатольевна (это имя он запомнил на всю жизнь) — так и не позволила ему перешагнуть за стеклянную дверь. И как ни умолял он бригаду, дежурившую в ту трагическую ночь, все было напрасно. Медработники с окаменевшими сердцами были непреклонны и не позволили сказать самому дорогому человеку: «Прости меня, мама». И сейчас, взглянув на Саньку, Влад понял, что хоть он и рискует, но он должен поступить по-людски: дать попрощаться парню с матерью.