Жорж Байяр - Мишель и господин Икс

Щеки графа были кирпично-красного цвета — этот цвет называют «типично британским». Такой цвет приобретает кожа под действием солнца и свежего воздуха, когда она не может уже загореть еще сильнее. Одет граф был в вельветовый охотничий костюм, единственным украшением которого были серебряные пуговицы, каждая из которых изображала какое-нибудь животное. Мишель заметил, что нижняя пуговица отсутствует. Вельветовые брюки были заправлены в бежевые гетры грубой вязки. В руках он держал тирольскую шляпу.

— Вы позволите? — спросил он холодно.

— Прошу, мсье граф, — ответил Мишель, который, как всегда в решающие моменты, обрел свое обычное хладнокровие. — Входите, пожалуйста. Мы с кузеном вас ждали.

Эти слова явно удивили графа. Нахмурившись, он прошел вслед за братьями в гостиную.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — произнес Мишель, указывая на кресло.

Но граф отрицательно покачал головой.

— Боюсь, мой визит к вам — вовсе не визит вежливости; я был бы вам благодарен, если бы вы избавили меня от проявления чрезмерной любезности, за которой, мне кажется, скрывается обыкновенная дерзость…

Граф явно был весьма доволен этой тирадой, произнесенной ледяным тоном.

— Стало быть, вы меня ждали… — продолжал он. — В таком случае мне остается лишь сообщить вам, что после событий вчерашней ночи мне представляется уместным передать дело в руки правосудия. Вы виновны по крайней мере во вторжении в личное владение… несмотря на соглашение, которое мы заключили с мадам Терэ. В частности, это соглашение касается калитки, соединяющей этот сад с моим парком.

Граф расправил плечи, поднял голову — и на какое-то мгновение стал похож на петуха, готовящегося звонко и громко прокукарекать. Мальчики даже слегка удивились, когда этого не произошло. Казалось, гость ждет ответа, чтобы отвергнуть его или использовать для контратаки.

Но они предпочитали молчать. Это была странная сцена: двое мальчиков и граф, стоящие посредине гостиной.

Кроме того, — снова заговорил граф, — в моем распоряжении есть два свидетельства вашего вторжения в мои владения. Две улики, которые вы попытались вчера забрать у моего егеря, но потерпели неудачу. Собака помешала вам залезть в карманы несчастной жертвы… Когда я думаю, что вы били чистопородную собаку по голове и по почкам, рискуя убить ее или навсегда оставить калекой!.. Пиррус — великолепное животное, с отличной родословной; он получил три медали на выставках.

Прошу меня извинить, мсье граф, — ответил Мишель изысканно-вежливо. — Вы располагаете двумя свидетельствами нашего пребывания… у вас, пусть будет так. Ни я, ни мой кузен не собираемся отрицать, что собирались фотографировать ланей, пришедших на водопой к пруду Рон-Рояль. Но располагаете ли вы доказательствами того, что мы напали на егеря Пероннэ?

Я думаю, правосудию будет достаточно показаний самого потерпевшего. Впрочем, это дело меня больше не интересует. Я лишь счел своим долгом предупредить вас, что от имени Пероннэ подаю на вас в суд.

Великолепно, мсье граф, — сказал Мишель. — Слыша такие чудовищные обвинения, мы желаем лишь одного: торжества правосудия. Нам не кажется, что мы совершили что-то предосудительное, пробыв несколько минут в заброшенном охотничьем домике. Я признаю, что мы были не сколько… бесцеремонны, и приношу вам свои извинения. Что же касается всего остального, предпочитаю подождать результатов расследования.

Граф набрал в грудь воздуха. Его лицо стало темно-вишневым.

— К сожалению, вынужден констатировать, — произнес он, слегка заикаясь от сдерживаемого гнева, — что вы отнюдь не сгораете от стыда. Вы беззастенчиво искажаете очевидные факты!.. Что ж, посмотрим, как вы будете объяснять свое поведение перед жандармами… Боюсь, они вряд ли будут так же терпеливы и снисходительны, как я. — Задыхаясь от возмущения, граф пытался немного успокоиться. — У вас, молодой человек, хорошо подвешен язык, — вновь заговорил он, обращаясь к Мишелю. — Может быть, вы сумеете мне объяснить одну вещь: она важна для меня. Вы здесь в первый раз; откуда вы узнали, что лани имеют привычку ходить на водопой к пруду Рон-Рояль?

Мишель чуть было не сказал графу, что об этом им сообщил Ришар, но вовремя остановился. Это был, скорее всего, тот ответ, которого граф ожидал. Мишель решил не доставлять ему этого удовольствия.

— Но, мсье граф, что тут странного? Моя бабушка знает об этом… уже очень давно.

Эти слова означали: мадам Терэ жила в замке еще до того, как там появился граф Юбер. Такой ответ явно пришелся графу не по вкусу; видимо, поэтому он не стал продолжать разговор.

— Что ж, господа, я ухожу. Я передаю эти улики в полицию. Думаю, там их оценят по достоинству…

Граф гордо пересек гостиную и направился к выходу. Мальчики были и возмущены, и растеряны одновременно.

Этот эпизод я надолго запомню, — пробормотал Даниель, когда граф вышел. — Нас здорово приперли к стенке, и на сей раз мы имеем дело с властями.

Да, но ведь мы невиновны, — ответил Мишель. — Так что рано протягивать руки, чтобы на них надели наручники…

Если бы у нас было хоть одно доказательство! — простонал Даниель. — Но, к несчастью, в ответ на обвинения, которые под присягой даст Пероннэ, мы можем выложить только чистую правду…

Доказательства? Но у меня есть доказательства… то есть у нас есть! И сейчас как раз самое время!..

Даниель, немного ошарашенный этим внезапным взрывом оптимизма, смог только пробормотать:

Самое время?.. Для чего?

Для того, чтобы собрать доказательства! Если мсье де Маливер воображает, что мы будем тихо сидеть и ждать, пока за нами придут жандармы, он ошибается! Он очень ошибается!.. Даниель, хватит простукивать стены. Пошли!

Куда пошли?

В охотничий домик, старик, в охотничий домик! Там лучшая коллекция следов, какую я видел в своей жизни! И следы господина Икса там тоже должны быть!

Даниель, все более и более удивляясь, печально смотрел на брата, видимо, думая, все ли у того в порядке с головой.

— Сейчас самый подходящий момент! — повторил Мишель. — Пероннэ приходит в себя после вчерашнего нокаута, а граф отправился в жандармерию. Нет риска на кого-нибудь наткнуться. Пошли!

Мишель взял карандаш и несколько листков бумаги. На одном из них он написал записку Анриетте: «Мы скоро вернемся»; а Даниелю сказал:

— Думаю, мы придем раньше Анриетты. Вперед!

В третий раз за последние несколько часов Мишель стоял у входа в охотничий домик.

— На этот раз мы уйдем отсюда не с пустыми руками, — бодро произнес он, входя внутрь.

Братья сразу поднялись на второй этаж. Даниель, войдя в комнату первым, оглядел пол.

Ну, и где же эти следы? О которых ты мне столько говорил?