Жорж Байяр - Мишель и господин Икс

Пойдем напрямик. Я промок до нитки; если через пять минут не буду стоять под горячим душем, то мне конец…

А если наткнемся на графа — что ему скажем?

Черт возьми, мы скажем ему: «Добрый вечер!»

Не уверен, что он оценит твою вежливость. Лучше бы…

Мишель неожиданно замолчал. Схватив брата за руку, он прошептал:

— Бежим прямо к дому! Там, в конце аллеи, кажется, егерь с собакой.

Прячась за кустами и деревьями, они устроили сумасшедший спринт вдоль стены, окружавшей парк, все более удаляясь от охотничьего домика.

Чтобы понять, почему мальчики так боялись встречи с графом Юбером и даже с его егерем, нужно знать, что отношения графа с мадам Дени-зой Терэ — бабушкой Мишеля и Даниеля, которую они ласково называли Манизой, — давно уже оставляли желать лучшего.

Когда-то, давным-давно, Маниза была гувернанткой графини Гортензии де Маливер; эту должность она сохранила до самой смерти графини, случившейся девять лет назад.

Согласно завещанию графини Гортензии, у которой не было детей, замок и окружавший его парк отошли ее кузену, Юберу де Маливеру.

Что же касается Манизы, то за долгую безупречную службу она была награждена чудесным домиком, стоящим на краю парка и известным как «Дом садовника».

Вступить во владение домом можно было при соблюдении нескольких условий. Маниза, с согласия остальных членов семьи, должна была стать наставницей сироты Анриетты де Маливер, внучатой племянницы графини, и воспитывать ее до совершеннолетия. На содержание девочки Манизе была выделена солидная сумма.

Маниза должна была предоставить Анриетте комнату на первом этаже «Дома садовника». Кроме того, в наследство Анриетты — признаться, наследство довольно скудное — входила вся обстановка этой комнаты. В завещании особо указывалось, что в память о ее покровительнице Анриетта становилась обладательницей украшавших стены комнаты пяти картин, которые принадлежали кисти графини Гортензии. Все, кто их видел, сходились во мнении, что картины эти — бездарная мазня и что бедная Анриетта явно обделена.

У графа Юбера к завещанию было еще больше претензий. В самом деле, в нем ни слова не говорилось о том, что особенно интересовало наследника: куда улетучилось огромное состояние семьи де Маливер? Ни в тексте документа, ни у нотариуса не удалось найти никаких сведений об этом.

Оставалось сделать вывод, что незадолго до кончины графиня Гортензия пожертвовала весь свой капитал на благотворительность, каковой она занималась уже давно.

Итак, получив замок, но не обладая сколько-нибудь значительными денежными средствами, граф вынужден был вести весьма скромный образ жизни. Большая часть его доходов тратилась на уход за замком и усадьбой.

Но вряд ли графа так сильно раздражало бы то, что в его парке находится принадлежащий не ему дом с небольшим садом, если бы не одно обстоятельство. Несколько лет назад его сын Ришар тайком обручился с Анриеттой, своей кузиной, тем самым разрушив честолюбивые планы графа, мечтавшего найти для сына невесту побогаче.

Не в силах запретить сыну посещать Манизу — а значит, и Анриетту, — граф все время находил новые и новые поводы досаждать мадам Терэ. Например, он запретил ей гулять в парке и велел запереть калитку, через которую можно было попасть в парк, на замок. А живую изгородь, чтобы через нее не пролезал щенок, принадлежащий Манизе, дублировали забором из сетки.

И если Мишель и Даниель решились посетить охотничий домик, то исключительно потому, что посоветовал им это Ришар: он утверждал, что сегодня им не грозит никакая «неудачная встреча», которая могла только усугубить вражду между графом и Манизой…

Мальчики бежали изо всех сил, стараясь производить при этом как можно меньше шума. Наконец Мишель, бежавший впереди, заметил силуэт «Дома садовника».

— Ух… Добрались!.. — пробормотал он себепод нос.

Вдруг он заметил слабый дрожащий отблеск в комнате Анриетты.

— Гм… Неужто фонарик? Анриетте надоел электрический свет?.. Или какая-то поломка?..Пробки выбило?..

Тут он решил, что глупо думать о таких мелочах, когда положение их и без того критическое. Если егерь — который в ссорах с Манизой всегда был на стороне графа — заметит их, он с удовольствием доложит «мсье графу», что, мол, эти двое хулиганов опять шлялись в парке.

Даниель догнал Мишеля, когда тот подбежал к обитой тонкой сеткой калитке, в которую они выходили, направляясь в охотничий домик.

Он нажал на ручку, толкнул калитку и… не смог сдержать возгласа досады.

Закрыто! Ну, это уж слишком!.. Ты уверен, что мы ее не заперли?

Каким образом? Ключ ведь остался в замке.

Он и сейчас в замке. Только с другой стороны…

Конечно… Именно там я его и оставил.

Нельзя терять ни минуты! Полезай через загородку!.. Сейчас ты будешь первым, а я подам тебе фотоаппарат. Скорее!

Даниеля не нужно было долго уговаривать. Он Iподбежал к изгороди, нащупал ногой место, где 'сетка была натянута послабее, чтобы туда можно было поставить ногу, и перелез на другую сторону, почти не поцарапавшись.

Мишель подал ему фотоаппарат.

— Теперь я, — сказал он и уже схватился было за проволоку, когда за спиной у него мелькнула стремительная тень.

— Берегись! — крикнул Даниель.

Послышалось яростное рычание… Не успев понять, что происходит, Мишель пошатнулся и едва не упал от мощного толчка. На своей шее он ощутил горячее дыхание собаки и инстинктивно поднял руки, защищая горло.

Раздался треск рвущейся ткани. Пес опустился на землю и принялся раздирать ворот, оторванный от куртки Мишеля.

Не дожидаясь, пока собака бросится на него снова, Мишель перемахнул через изгородь таким прыжком, что Даниель раскрыл рот от восхищения.

— Егерь вот-вот будет здесь, — сказал он. — Бежим!..

В саду у Манизы собаки можно было не бояться, однако братья поспешили скрыться в доме. Ведь если тут сторожевой пес, значит, где-то недалеко и его хозяин, егерь Пероннэ. Мишелю и Даниелю очень не хотелось, чтобы он их увидел.

Они остановились лишь у крыльца. Мишель ощупал место на куртке, где должен был находиться ворот.

Будто и не было! — вздохнул он. — Хорошо еще, что шея цела…

У тебя все в порядке? — забеспокоился, с некоторым опозданием, Даниель.

Вроде да. Он только прыгнул на меня и вцепился в ворот… Честно говоря, в тот момент мне было довольно кисло.

Даниель, высунувшись из-за угла дома, оглядел сад, потом повернулся к калитке. Но густые кусты орешника мало что позволяли видеть. Через несколько минут он вернулся к Мишелю.

Хотел посмотреть, где егерь, — объяснил он. — Раз на тебя набросилась его собака, значит, он где-то тут.