Энцо Руссо - Следствие ведет Россана

— Это тебе не поможет, ты попался. Меня ждут товарищи, они знают, что я спустилась сюда, — сказала она, и Джанфранко остановился, недоверчиво глядя на нее.

— Не надейся, что тебе удастся меня провести…

— Нет, я и не думаю врать: они нарочно разыграли комедию, чтобы я могла незаметно сюда пробраться.

— Комедию? Какую комедию?

— Да с тем мальчишкой, которому вдруг плохо сделалось. Это и был мой товарищ. В этом-то и заключался весь трюк: ты побежал в одну сторону, а я бросилась в другую!

Потная физиономия Джанфранко от злости пошла красными пятнами. Он сжал зубы так крепко, что Россане показалось, что она слышит их скрежет.

— Этот… этот сопляк, этот молокосос, значит, ломал комедию, притворялся, что ему плохо?

— Ну да!

— И я должен был еще тащить его на себе тридцать ступенек вверх по лестнице! Вот мерзавец!

В менее драматической обстановке над этим можно было бы здорово посмеяться. Но сейчас было не до смеха. Это была только короткая передышка, и опасность грозила по-прежнему. Джанфранко перевел дыхание, до него только сейчас дошло то, что сказала Россана. Значит, кроме этой девчонки, этого исчадия ада, обо всем знает еще целая банда чертовых мальчишек и, может, сейчас они уже обсуждают, не пора ли рассказать все учителю! Он понял, что игра проиграна, и решился действовать.

— С тобой я все равно разделаюсь, прикончу вас обоих.

— А зачем? Что это тебе даст? — попыталась выиграть время Россана, чувствуя, как у нее дрожат колени.

— Я еще успею спокойненько смыться.

— Но ты ведь можешь запереть нас в этом закутке, — посоветовала она, прекрасно понимая, что дело принимает скверный оборот.

Сторож отрицательно покачал головой.

— Ну, нет: вы начнете орать, а у тебя, пожалуй, хватит силенок, чтобы вышибить такую дверь.

Если бы Россана знала, что за вода была в графине, она сразу же нашла бы решение: предложила Джанфранко дать ей выпить вместе со стариком этой отравы. Они пролежали бы в забытьи долгие часы — больше чем достаточно, чтобы этот негодяй успел смыться. Но она этого не знала, а парень с перепуга совсем позабыл о разведенном в графине наркотике.

— Отойди! — крикнула Россана, с храбростью отчаяния хватая тяжелый обломок парты, которым она сбила дверной запор.

— Осторожней! — прошептал ей старик, пытаясь выпрямиться, хотя и до того, как его похитили и довели до теперешнего состояния, дядюшка Пьеро вряд ли был бы в силах прийти на помощь своей избавительнице.

— Ни с места! — приказал сторож, приближаясь, но вдруг дядюшка Пьеро протянул руку и указал на что-то в темноте:

— Там кто-то есть!

Если бы это произнесла Россана, Джанфранко решил бы, что это уловка, хитрость. Но этот умирающий старик вряд ли был способен на такие выдумки. В самом деле послышались шаги — кто-то действительно к ним приближался, потом шаги остановились, и чей-то голос спросил:

— Эй, кто там?

— Сэм! — пронзительно закричала Россана, сразу словно опьянев от радости и чувства облегчения.

Она даже не спросила себя, каким образом детектив смог попасть в это темное подземелье и разыскать их: сейчас это ее ни капельки не интересовало.

Правая рука адвоката Алесси — человек в зеркальных очках сделал еще несколько шагов по направлению к ним и, войдя в освещенное пространство, увидел Россану, стоящего рядом с нею старика, парня с топором в руках и моментально разобрался в ситуации.

— Обоим не шевелиться, — приказал он (такого решительного и уверенного голоса Россана не слышала еще никогда в жизни).

Потом обратился к сторожу, который незаметно чуточку сместился в сторону, чтобы следить за действиями вновь пришедшего, не теряя при этом из виду двух своих пленников, и продолжал судорожно сжимать в руках топор:

— А ты дай-ка мне эту штуку.

Встретились профессионал, прекрасно обученный всем видам борьбы против вооруженного противника, и охваченный ужасом жалкий дилетант. Джанфранко застыл неподвижно, не сводя глаз с незнакомца. Сэм щелкнул пальцами.

— Ну-ка живей дай мне топор, парень.

Россана удивилась, почему Сэм не вооружен. Если бы у него был в руке пистолет, все было бы кончено в несколько секунд: Джанфранко наверняка не стал бы сопротивляться.

— Последний раз тебе говорю, слышишь, последний раз! Не то не успеешь сосчитать до трех, как от тебя останется мокрое место. Эта железяка тебе не поможет. Ну, деточка, скорей, слушайся дядю.

Совершенно неожиданным, ошеломительным прыжком Джанфранко попытался проскочить мимо незнакомца, и это почти было ему удалось. Сэм сумел догнать его только в коридоре, бросившись ему под ноги. Схватка была мгновенной. Не прошло и нескольких секунд, как Сэм возвратился к ним совершенно спокойный, как ни в чем не бывало, только пиджак у него был чуточку помят. Он сказал:

— Поехали, у меня на улице машина.

Совсем как в кинофильме, из соседней комнаты вышел врач, вытирая руки белоснежным полотенцем, с лицом, еще хранящим следы напряжения и усталости, и, как в фильме, сказал:

— Ничего, он выкарабкается.

Россана, Сэм, адвокат Алесси и мужчина средних лет, лысый и усатый, которого Россана раньше никогда не видела, с облегчением вздохнули. Потом врач посмотрел на девочку с явно обеспокоенным видом, и хозяин дома прочел его мысли.

— Будь спокоен, она тебя не выдаст.

Россана смекнула, что этот врач, наверно, приятель адвоката; он соглашается лечить, оперировать, оказывать первую помощь, не задавая никаких вопросов и не докладывая полиции, как это полагалось, если дело шло об огнестрельных или ножевых ранениях. Его провожал лысый, который, несмотря на холод, был весь в поту. На пороге лысый обернулся к адвокату.

— Еще полчаса, самое большее — минут сорок пять, — проговорил он тихо, возможно, чтобы его не услышал доктор, и вышел из комнаты.

Адвокат Алесси медленно подошел к Россане, улыбнулся, взял ее за руку и подвел к широкому окну, из которого открывался вид на уголок старого Рима.

— Ты вольна уйти отсюда когда хочешь и рассказывать все, что тебе вздумается. Надеюсь, отец не будет на тебя сердиться, что ты не сразу рассказала ему о том, что знаешь. Мне не хотелось бы, чтобы ты имела из-за меня еще новые неприятности, — хватит с тебя и того, что ты уже хлебнула.

Чтобы успокоить его, Россана покачала головой. Некоторое время все молчали, отнюдь не испытывая при этом никакой неловкости. Это была пауза, передышка, необходимая, чтобы немного расслабиться, и все ею с удовольствием воспользовались, даже Сэм, небрежно раскинувшийся в большом кресле.