Ота Гофман - Побег

И вдруг упал во тьму. Что-то тяжелое навалилось на него и прижало вниз. Боль в коленках. Полный рот земли. Выплюнув ее, Саша попробовал освободиться:

— Пустите…

И неожиданно совсем по-детски:

— Я скажу про вас… Теперь буду весь грязный.

— Подумаешь, беда какая!

Тяжесть передвинулась: тот, во тьме, уселся на него. Очень четко и больно под телом ощущались края портфеля. Где-то за забором, раскачиваясь на ветру, поскрипывала уличная лампа. На миг Саша разглядел лицо сидящего на нем. Это был перепуганный паренек, с волосами, начесанными на лоб. На вид ему было лет семнадцать. А то и меньше.

— Думаешь, на дурака напал?

— Не… — поспешил уверить его Саша.

Он уже чуточку успокоился. Потому что над ним была не Рука из тьмы, которая могла принадлежать кому угодно, а паренек в куртке:

— Чтобы ты растрепал по всем углам?..

— Не…

— Со своим паршивым сараем ты бы все растрепал. Как мой братан…

Повязка у него была вся в грязи.

Он что-то пробормотал себе под нос.

Саша сказал:

— Я не такой.

— Не ори.

Парень в куртке снова прижал Сашу к земле. С тропинки послышались шаги и голоса.

— Кто это?

Саша попытался отгадать по голосу:

— Сторож.

— А с ним кто?

Во тьме мигал фонарик. Он приближался к калитке. Двигался вдоль забора с блестящими стеклянными шарами. Сторож сказал:

— Нет тут никого.

Но человек, который шел рядом с ним, настаивал:

— Давайте все-таки заглянем. С утра не приходил домой. Никогда еще этого не случалось.

Скрипнула калитка. Первый голос сказал:

— Я же говорил — заперто. Наверняка уже дома.

Паренек в куртке больше ни о чем не спрашивал. Все было и так ясно.

— Знаю я этих папаш, — прошептал он и выразительно щелкнул складным ножом. Он держал его перед самым лицом мальчика, чтобы тому не пришло в голову крикнуть.

Саша шмыгнул носом. На глаза неожиданно навернулись слезы. Голоса удалялись. Наконец, парень всадил нож в землю. Стал оправдываться:

— Ну, пошутил… Ты что, шуток не понимаешь?

Он пополз вперед.

Понюхал свою руку.

И стал яростно обтирать ее о траву. Потом сказал:

— К чертям собачьим, везде эти кошки.

Нашел в заборе дыру.

— Полезай вперед. — Взглянул на Сашу. — И не думай, что сможешь теперь удрать. Чтобы потом притащить за мной кого-нибудь…

Они скользили по откосу. Во тьме спотыкались о корни. Трава была мокрая.

Большой все вытирал руку.

— Как-то я попал в это дело локтем, — так от меня целую неделю разило. — Он сказал это, чтобы рассмешить малыша. Потом добавил: — Между прочим, он у тебя молодчина.

— Кто молодчина?

— Папаша твой. Что пошел тебя искать.

Саша удивился. А как же могло быть иначе! И, готовый снова расплакаться, вытер рукавом нос.

— Покажись-ка, а то вымажешься еще больше, — сказал большой и, послюнив носовой платок, начал было стирать с его щек грязные полосы. Но тут нужна была по меньшей мере ванна горячей воды.

— Ты всегда так ревешь? — спросил он, пройдя метров пять. И оглянулся на мальчонку. Саша завертел головой, шмыгнул носом и сказал:

— Я забыл там портфель.

Пришлось возвращаться.

Большой на всякий случай сопровождал мальчика.

Портфель, действительно, лежал там.

В траве.

Старший взял его.

— Ого, да тут целый центнер знаний! — Прикинул портфель на вес и стал им размахивать. — А ну-ка, реши: на крыше сидит десять воробьев. Если мы застрелим одного — сколько их там останется?

— Нисколько, — ответил Саша не раздумывая. — Это у нас и в книге для чтения и в арифметике есть. Я вам сейчас найду.

Он взял портфель, стал в нем рыться.

Тем временем подошли к фонарю. Саша раскрыл книжку.

— Жуть, а не задачки!

— Ладно, сейчас не до них, — ответил парень в куртке. Его заинтересовало совсем другое. Пакетик из промасленной бумаги. Не спрашивая разрешения, он вынул его и развернул. Остаток бутерброда с колбасой.

— Низко кланяюсь твоей мамаше…

Точно неделю голодал! При виде того, как он жует, Саша тоже захотел есть. Поднося ко рту последний кусок, парень вспомнил про мальчугана.

— Хочешь?

Он разломил остаток хлеба надвое и половину отдал Саше.

— Спасибо, — сказал тот по привычке, хотя это был его собственный хлеб.

Большой старательно разжевал последний кусок. Потом вытер рот.

— Теперь бы я накурился до слез.

Саша был в нерешительности.

Он шел шагах в двух вслед за парнем.

— Внизу есть автомат.

— Где?

— У телефонной будки. Только на кроны.

Большой подумал. Вытащил из кармана горсть мелочи. Штук пять крон. Остальное — двадцатипяти и десятигеллеровые монеты. Посмотрел вниз, куда показывал Саша. Потом недоверчиво протянул:

— Там вроде бы киоск.

— Автомат тоже. И телефонная будка. Их в прошлом году поставили… Вон у той стены…

Склон кончился.

На площадке стояли оставленные на ночь автомобили. Легковые под брезентовыми чехлами. Грузовики.

— Тут ничего нет, — недоверчиво произнес большой. Он барабанил на ходу по кузовам грузовиков, иногда пробовал открыть дверцу. — Где ты видел свой автомат?

— За углом.

Саша шел впереди. Все надеялся, что кого-нибудь встретит. Но улицы были пусты. Миновали автоматический сигнал бедствия [4] В Чехии на стенах некоторых домов установлены аппараты со звонком, спрятанным под стеклянным колпаком. Если разбить стекло, звонок автоматически включается, призывая милицию. . Неподалеку, на автобусной остановке, стояли люди. Из дому вышли мужчина и женщина. Приближался ночной автобус. Саша собрал все свое мужество и побежал за этими двумя.

— Пан…

Но они торопились к автобусу.

— Без четверти десять! — крикнул мужчина и стал ногой на подножку. Парень в куртке догнал Сашу. Схватил его за портфель, потом за пальто.

Не слишком-то нежно.

— Ну и попадет нам дома! Явимся так поздно! — сказал он громко, чтобы услыхал мужчина.

Это звучало почти правдоподобно. Саша смотрел на него во все глаза. Ну и мастер заливать!

Врет и не краснеет.

Попытался высвободиться.

Не тут-то было.

— В другой раз не советую, — сказал большой. Он держал Сашу за руку. Отворил дверцу телефонной будки.

— Лезь! — и коленом подтолкнул малыша.

Мимо шли люди, приехавшие в автобусе.

— Там и правда есть сигареты, — защищался Саша. Его снова одолел страх. — Вон там.

В двадцати метрах от их будки на стене висел автомат.

— Если хотите…

Тот, в куртке, не обращал на него внимания. Он порылся в карманах. Глядя в бумажку, набрал номер. «Это я, — сказал он, услыхав в трубке мужской голос. — Уже не узнаешь? Тот самый идиот, который не накапал на тебя. — Он засмеялся. — А может, меня отпустили…» На другом конце провода положили трубку. Когда парень в куртке еще раз набрал тот же номер, послышались частые гудки: занято.