Жорж Байяр - Тайна забытого клада

— Боже мой! — воскликнула мадам Фертель. — Что произошло? Что-нибудь важное?

— Не знаю. Но похоже, что дело не терпит отлагательства.

Окно закрылось, но через секунду распахнулось снова.

— Подожди меня, пожалуйста! — крикнула мадам Фертель. — Я сейчас иду!

Мишель посмотрел вверх. Необыкновенно ясное небо было усыпано звездами. Было свежо, но не холодно.

Вскоре зажглось еще одно окно, на этот раз на первом этаже. Потом открылась дверь, и на крыльце показались две женские фигуры, закутанные в пальто.

«Натали решила пойти вместе с матерью», — подумал Мишель.

Девушка приблизилась к нему и зажгла фонарь, кото-рый держала в руке.

— Наверно, папа хочет сообщить нам что-то очень важное, — проговорила она хриплым со сна голосом. -. Иначе он не стал бы беспокоить мсье Лакуа в такой час.

Все трое торопливо пошли к дому гугенота. У ворот Мишель позвонил. Вскоре послышался звук тяжелых шагов Жермена.

— Не нужно нас ждать, Мишель, — сказала Натали. — Идти тут недалеко, а ночь светлая.

— Может, все-таки подождать? — настаивал мальчик. — Меня это совсем не затруднило бы.

— Ты и так оказал нам большую услугу, мы очень тебе благодарны, — поддержала дочь мадам Фертель. — Не стоит нас провожать, мы и сами доберемся до дома.

Скрип открываемых ворот положил конец разговору. Попрощавшись с Мишелем, Натали и ее мать в сопровождении Жермена направились к дому, а паренек вернулся к себе. Когда он вошел в комнату, Артур нетерпеливо ходил из угла в угол, не боясь разбудить крепко спавшего Даниэля.

Друзья обменялись мнениями по поводу позднего звонка ювелира, высказали несколько предположений о его причинах, потом снова улеглись и почти мгновенно заснули.

Мишелю показалось, что не прошло и секунды, как его разбудили какие-то звуки, резко оборвавшиеся у самого дома. Паренек не сразу понял, что это за шум, но тут до его ушей донеслось хлопанье автомобильной двери. Потом кто-то торопливо постучал, однако не успел Мишель найти в темноте свечу, как снова взревел двигатель машины и шум стал быстро удаляться.

Мальчик, еще не успевший окончательно проснуться и с трудом различавший явь и сон, удивился. Сердце его учащенно забилось, он смутно ощутил опасность.

«Так… Это машина… Едет к дому гугенота или от него. Дорога ведет только туда».

Немного придя в себя, паренек решил, что автомобиль двинулся по направлению к деревне: судя по звуку мотора, машина взбиралась вверх по склону.

Артур заворочался в постели.

— Ты слышал? — прошептал Мишель.

— Да. А ты?

— У дома остановилась машина, а потом уехала. Из нее кто-то вылез и постучал в дверь.

— Ты не открыл?

— Скажешь тоже! Я еле сумел разлепить глаза.

Мишель, наконец, нашел электрический фонарь и зажег его. Бросив быстрый взгляд на часы, он воскликнул:

— Час ночи! Кто же мог явиться сюда в такое время?! Решив действовать, мальчик соскочил с кровати и направился к двери. Он открыл ее и шагнул в темноту ночи.

— Никого! — сказал он. — Это что, шутка?!

— А ты уверен, что слышал стук? — спросил, подходя к нему, Артур. — А это что за штука такая?

Он распахнул створку пошире и, нагнувшись, поднял с земли сложенный в несколько раз листок бумаги. Открывая дверь, Мишель не заметил его и сильно измял.

Направив на записку луч фонаря, друзья прочли:

«Папа просит вас как можно быстрее привезти ему серебряные слитки. Это очень, очень срочно! Мы с мамой немедленно едем в Курвеж. Яне хотела вас будить во второй раз, но, как только найдете эту записку, сразу же приезжайте. Не забудьте слитки!

НАТАЛИ».

Оба мальчика онемели от изумления.

— Что происходит? — прошептал, немного придя в себя, Мишель.

— Ну и ну! — только и смог сказать Артур. Кое-что, однако, прояснилось.

— Так вот в чем дело! — воскликнул Мишель. — Машина, шум которой мы слышали, принадлежит мсье Ла-куа. Мадам Фертель и Натали отправились на ней в Курвеж.

— А Жермен притормозил у нашего дома, чтобы Натали могла подсунуть записку под дверь.

— И все-таки одного я никак не могу понять. Почему Натали не захотела нас разбудить, если дело такое срочное? Мы отдали бы слитки ей!

Артур сначала согласился с приятелем, но сразу. же нашел объяснение непонятному поступку девушки.

— Заметь, в дверь она все-таки постучала! А ждать не стала, вероятно, потому, что у нее просто не было времени. Интересно, почему мсье Фертель решил так спешно вызвать ее с матерью в город?

Мишель допускал, что предположение Артура может быть правильным, но не был убежден в этом до конца.

— Ну и ночка! — вздохнул он.-Только Даниэль дрыхнет. Это уж переходит всякие границы!

Несколько минут мальчики молчали, погрузившись в размышления. Затем Мишель спросил:

— И что же нам теперь делать, Артур?

— Как раз над этим я сейчас и ломаю себе голову!

Мишель снова взглянул на записку. Неровный, дрожащий почерк Натали свидетельствовал о ее волнении и спешке.

— На розыгрыш не похоже, — рассуждал мальчик. — Натали не поступила бы так с нами! Она, вероятно, страшно встревожена!

Любопытство ребят было возбуждено до предела. Какое же событие могло оказаться настолько важным, чтобы послужить причиной подобной суматохи, да еще посреди ночи?!

Не удержавшись, он вновь обратился к другу:

— Знаешь, о чем я думаю, Артур?

— Ну… Пожалуй, нет, но предположить могу. Тебе наверняка хочется знать, что происходит сейчас в Курве-же. Поскольку же речь идет о серебряных слитках, ты уверен, что вся эта таинственная история каким-то образом связана с кладом. И при этом тебе страшно обидно, что сейчас только час ночи!

— Точно, угадал! Но это еще не все. Я собираюсь немедленно отправиться в Курвеж и выяснить, что же там случилось.

Артур расхохотался.

— Ты и в самом деле воображаешь, будто мсье Фертель примет тебя в это время? — язвительно спросил он.

— В конце концов, в записке ясно говорится: «привезти как можно быстрее» и «это очень, очень срочно»! А о том, что нужно обязательно дожидаться завтрашнего утра, вернее, сегодняшнего, ничего не написано!

— Пожалуй, ты прав! Кроме того, мне тоже очень хочется все разузнать. Двинемся туда вместе?

— Согласен. И, конечно, захватим с собой наши слитки, раз мсье Фертель об этом просит.

— Решено!

Друзья достали из очага сверток и положили его на стол. Им пришлось снять верхний лист бумаги, испачканный углем и золой. Мишель взял старый конверт и вместо письма родителей положил в него серебряные слитки.

Потом он оделся потеплее и разбудил двоюродного брата.

Даниэль, зевая, принялся ворчать:

— Ну вот, опять! Что вы оба снова затеяли? И, кстати, который сейчас час?

— Час, когда нужно быть настороже, старина, — сказал ему Мишель.